Американский эксперимент соседства

Глаза Рози превратились в тарелки.

— Ты выглядишь такой шокированной, Рози, — поддразнил я, не прекращая своего сольного выступления. — Разве так удивительно видеть, как я танцую?

Ладно, я не просто умел держать ритм. Я умел танцевать.

Розовый цвет ее щек стал еще глубже, но уголок ее губ дрогнул.

Сдерживая собственную улыбку, я сделал единственное, что мог. Я очень медленно пошел в ее сторону, повторяя каждый шаг в такт песне и не сводя с нее глаз.

— Давай, Рози, — сказал я ей, а затем добавил чуть громче: — Ты можешь танцевать, — я двигал бедрами влево-вправо. — А также ты можешь петь.

К тому времени, как я сократил расстояние между нами и оказался в двух футах от нее, я уже вовсю подпевал ABBA, раскачивая руками и плечами вокруг нее.

Она фыркнула.

Почти готово, — подумал я. И моя нога уже не так сильно беспокоила меня.

Я двинулся вперед.

— Разве я недостаточно хорош для королевы танца(название песни Dancing Queen)? — спросил я, подойдя намного, намного ближе. — Мне не семнадцать, но я молод и мил, в любом случае, ты так не думаешь?

На ее губах заиграла небольшая улыбка. И естественно, это только подогрело мою потребность взять от нее больше. Заставить ее дать мне больше.

— Ладно, достаточно. Иди сюда, — сказал я, схватил ее за руку и закружил по кругу.

Рози вскрикнула, громко и звонко, а через секунду разразилась смехом.

Вот оно.

Потому что вот он, тот смех, которого я так жаждал.

Я покружил ее еще раз, ее тело начало медленно двигаться в ритм песни. И когда она снова оказалась лицом ко мне, на ее лице расплылась полноценная улыбка, и мне ничего не оставалось, кроме как ответить ей взаимностью.

Припев начался так, как будто мы хореографически его исполняли, и мы выкрикивали слова песни во всю мощь наших легких.

И точно так же, конечности Рози расслабились, глаза закрылись, и ее тело потерялось в хите семидесятых. Я держал одну из ее рук и смотрел, как она поет, как будто это никого не касается, так громко, что я мог слышать ее голос поверх музыки. И она не была хорошей певицей. И уж точно не из лучших.

Это не помешало мне взять ее за другую руку и закружить ее в другом круге. Мы кружились и кружились, пели и смеялись, возможно, слишком много раз, потому что на последнем витке Рози потеряла опору и спикировала прямо мне на грудь.

Наши тела столкнулись, моя рука обхватила ее талию. Наши взгляды встретились, груди вздымались в синхронном дыхании, когда мы смотрели друг на друга. Сладчайшая волна персиков окутала меня, заставив мои ноздри разгореться.

Мое горло сжалось, когда я начал замечать, как ее груди прижимаются к моей груди, двигаясь вверх и вниз с каждым вздохом. Одна из моих ног оказалась между ее ног, и каким-то образом, по базовому рефлексу, который я не мог контролировать, я притянул ее ближе. Плотнее прижал к себе. Наши бедра соприкасались, когда наши ноги еще больше переплетались.

Ее дыхание перехватило, и когда ее рот выпустил воздух, шаткий, качающийся, он пронёсся у меня по челюсти. Что-то внутри меня напряглось, затвердело.

Мои пальцы сомкнулись на ее талии. И я...

Пластинка заскребетала, резко остановив все.

— Лукас, — вздохнула Рози.

Моя рука удерживала ее там, где она была, прижатой ко мне, давая мне еще несколько секунд, чтобы... подумать. Мне нужно было подумать.

— Да?

— Музыка, — добавила она тихо, задыхаясь. — Она остановилась.

— Да.

— Это было...

Странный звук прервал ее слова.

Голова Рози выглянула из-за моего плеча, в направлении звука.

— Лукас? — громко прошептала она.

Я открыл рот, но звук стал громче, остановив мои слова.

— Что это? — спросила она сквозь царапанье. — Что это, черт возьми, такое?

Это был чертовски хороший вопрос.

Я развернул нас, теперь удерживая ее не только по одной причине.

Скрежетание продолжались, усиливаясь, и я сделал неуверенный шаг вперед.

— Pero qu'e cojones...(исп. что за хрень) — испанское ругательство вылетело из меня, когда я вытянул шею.

— О нет, — громко прошептала Рози. — Лина часто так говорит, когда что-то идет не так.

Я двинул нас вперед.

— Лукас, мне это не нравится. Что ты...

— Тише, — мягко сказал я ей. — Мне кажется, за проигрывателем что-то есть.

Около коробки послышался пронзительный визг, так что я заглянул во время... Ah, mierda(исп. чёрт)

— Хорошо, — я смягчил свой голос. — Я хочу, чтобы ты сохраняла спокойствие, Ро.

Потому что если это было то, в чем я был почти уверен, и Рози испугается...

Крик пронзил мои уши.

Ладно. Значит, она боялась.

— Лукас! — закричала Рози, подпрыгивая и умудряясь вскарабкаться по моему телу, как будто я был не более чем столб. — Крыса! Это крыса!? — рука опустилась мне на лицо, другая — на плечо. Одно из ее коленей достигло моей подмышки. — Нет, нет, нет, нет. Пожалуйста, скажи мне, что это не крыса!

Обхватив ее руками за талию, я пристроил ее вокруг себя так, чтобы ее ноги сомкнулись вокруг моих бедер.

— Я не собираюсь говорить тебе ничего из этого.

— Почему, черт возьми, нет?!

Усмехаясь, я положил руки на заднюю часть ее бедер и повернул нас так, чтобы она смотрела лицом в противоположную сторону.

— Потому что в квартире живет огромная крыса, и я не собираюсь тебе врать, Ро. Никогда.

Еще один крик.

Повернувшись, я изо всех сил старался отнести ее на другую сторону студии, пока она извивалась в моих руках и не оставила мне выбора, кроме как положить одну из моих ладоней на упругую и округлую попку, о которой я обещал себе не думать.

— Эй, Ро? — сказал я ей, сдерживая стон, когда она извивалась прямо напротив моей промежности. — Я собираюсь отнести тебя в безопасное место, хорошо? Но будет легче, если ты перестанешь двигаться. Пожалуйста.

Это, похоже, положило конец всем ее извиваниям, потому что она замерла в моих объятиях.

— О Боже, мне так жаль, Лукас, — она попыталась выпрыгнуть из моих объятий, но я не дал ей этого сделать. — Я слишком тяжелая? Я такая я дура. Позволь мне...

— Оставайся там, где ты есть, — сказал я ей, пронеся ее остаток пути, слегка прихрамывая, и очень осторожно усадил ее на стойку. — Все в порядке.