Американский Шерлок Холмс

Затем он стал перебирать шарики и прочитал содержание извещения. После этого он вернул четки.

— Ну, что? — резко спросил Ник Картер.

— А что вам угодно? — спросил Каддль.

— Вы признаете, что это ваша работа?

— Признаю. Иначе говоря, в свое время это была моя работа.

— Что вы этим хотите сказать? — поразился Ник Картер.

— Что я изготовил эту нитку, но подобного извещения никогда не отсылал. Шарики расположены в нынешнем порядке кем-либо, находящимся вне тюрьмы.

— А какого рода извещение было изображено первоначально?

— Я предпочитаю умолчать об этом.

— Этот отказ повлечет за собой неприятные для вас последствия, — сказал Ник Картер, — если вы будете упрямы, то я позабочусь о том, чтобы вас не выпустили, как было предположено, через полтора года, и кроме того я заявлю начальнику тюрьмы о том, каким образом вы передаете извещения вашим знакомым или сообщникам.

— Поступайте, как знаете, — ответил Каддль.

— Вы неисправимо упрямы, — резко произнес Ник Картер.

— Нет, сударь, — уныло отозвался Каддль, — я беспомощный арестант, который знает некую тайну и не имеет права ее выдать.

— Возможно, что вы теперь и говорите правду, но возможно, что вы и обманываете меня. Я хотел бы знать еще одно: та Зара, которой предназначалось это извещение, ваша сестра?

— Нет! По крайней мере, я не допускаю этой мысли. Скажу только, что на самом деле существует другое лицо, того же имени, к которому это извещение может относиться.

— А кто тот Филипп, которого убрали с дороги?

— На этот вопрос я отказываюсь отвечать!

— Как угодно, — произнес Ник Картер и встал, — быть может, вы хотите спросить еще что-нибудь?

— Хотелось бы, — ответил Каддль, — нельзя ли мне узнать, кто вы такой?

— Я Ник Картер! Слышали, быть может, обо мне?

Глава VI Тайна каторжника

Каддль был озадачен. Он привстал, но тотчас же снова присел. Два раза он открыл рот, как бы желая что-то сказать, но оба раза раздумывал, предпочитая молчать.

— Мне кажется, вас тяготит нечто такое, от чего вам хотелось бы избавиться, — приветливо сказал Ник Картер.

— Я хотел бы задать вам несколько вопросов, мистер Картер, — нерешительно проговорил Каддль, — но я знаю, что не имею на это права, так как арестантам разрешается говорить только тогда, когда их спрашивают.

— Спрашивайте, сколько угодно. Но этим я отнюдь не хочу сказать, что отвечу на все ваши вопросы.

— Извольте. Что именно побудило вас явиться ко мне? Без серьезного повода вы не стали бы подвергать меня допросу.

— Откровенно говоря, — ответил Ник Картер, — я нашел четки на улице совершенно случайно и не менее случайно обнаружил, что они содержат извещение на телеграфном языке. Таинственность этого дела меня заинтриговала и я задался целью узнать, в чем дело, тем более, что в данном случае совершено, по меньшей мере, два преступления! Знаете ли вы патера Бриена?

— Знаю.

— Ему я показал вот эти четки и он сразу заявил, что их изготовили вы. Впрочем, четки находятся в моих руках не более суток.

— Не будете ли вы любезны сказать мне, где именно вы их нашли?

— Могу, на тротуаре на углу Четвертой улицы и авеню Пенсильвания, в Вашингтоне. Судя по наружному виду, они пролежали там день, а то и того меньше. Еще что хотите знать?

— Ничего больше, мистер Картер. Позвольте лишь поблагодарить вас за вашу любезность.

— Быть может, вы из благодарности теперь ответите мне на те вопросы, на которые вы раньше отказались отвечать?

— К крайнему сожалению, не могу. Не смею, хотя и рискую навлечь на себя ваше недовольство, но в то же время я искренне хотел бы заслужить ваше расположение.

— Не похоже, — заметил Ник Картер.

Каддль, помолчав немного, заговорил:

— Могу вам сказать только одно, мистер Картер! Я два раза уже собирался ехать к вам в Нью-Йорк, чтобы поговорить с вами, правда, еще до того, как я попал в тюрьму. Затем я два раза намеревался вызвать вас сюда в надежде на то, что вы мне поможете!

— Когда именно это было?

— В первый раз вскоре после того, как я был отлучен, а во второй раз несколько дней спустя после моего прибытия в тюрьму!

— Я вас положительно не понимаю, Каддль! — воскликнул Ник Картер, глядя на арестанта. — И больше вы ничего не хотите мне сказать?

— Нет, мистер Картер! При всем желании не могу! Дайте мне хоть подумать! Начальник тюрьмы, конечно, знает ваш адрес, а я спустя некоторое время сообщу вам все, что вам угодно знать!

— Хорошо! Теперь нам больше говорить не о чем, — произнес Ник Картер и нажал кнопку электрического звонка.

Явился начальник тюрьмы. Каддль уже встал и стоял у двери.

— Вы закончили, мистер Картер? — спросил начальник тюрьмы.

— Да.

Был вызван надзиратель, который отвел Каддля в его камеру.

Ник Картер пересказал начальнику тюрьмы всю свою беседу с Каддлем и закончил словами:

— Будьте уверены, каждая нитка, изготовленная Каддлем, представляла собой какое-нибудь извещение, даже та, которую он делает для вашей дочери.

Начальник тюрьмы был глубоко возмущен тем, что Каддль провел его, и он, несомненно, выместил бы свою злобу на арестанте, если бы Ник Картер не успокоил его.

— Не наказывайте его, — сказал он, — конечно, не из-за того, чтобы потакать ему, а для того, чтобы уличить его в его проделках. Я ему дал понять, что ничего не скажу вам об его секретных извещениях, так что, если вы оставите его в покое и не дадите ему понять, что посвящены в его тайну, то он будет спокоен и даже, пожалуй, попробует снова послать кому-нибудь такое своеобразное извещение.

— Вряд ли он попадется в эту ловушку! Слишком он хитер для этого!

— Возможно, — согласился Ник Картер, — но попытаться все-таки можно. Как только он изготовит новую нитку, вы ее тотчас же захватите и пришлите мне, когда узнаете, кому она предназначалась. А я затем лично передам эту нитку адресату.