Амнезия "Спес"

Мы с парнями тоже. Нас этому действу специально накануне обучали.

А вот спустя десяток ударов барабана, можно было и поднять глаза на Матерей — чтобы принять их ответный взмах ладоней, посланный всем мужчинам в благодарность за поклонение. Это был, наверное, единственный момент, когда не возбранялось смотреть на этих женщин прямо.

Я тоже посмотрел, но, конечно же, как и предполагал, понять с такого расстояния, в каком из этих разноцветных, но таких одинаковых коконах «спрятана» моя мама, я не смог.

Но долго сокрушаться не получается — мероприятие движется по давно сложившемуся плану: опять тихая дробь, опять пронзительный гудок горна и к нам выходят служительницы Спес. Старшая — почетная Матерь всея Корабля и ее помощницы.

Этих мы видим иногда — они раз в год приходят в интернат, осенять благостью от Имени Спес каюты под малышей, освободившиеся после выселения из них предыдущего выпуска.

Да и сейчас почетная Матерь здесь для того, чтоб благословить нас. Она что-то бубнит, почти неслышное из-под укрывающей ее лицо ткани, потом машет на нас цветком, который, как и Истинная Мать, держит в руке, и, собственно, на этом все благословение и заканчивается.

Женщины поднимаются на трибуну, распорядитель объявляет начало экзамена и нас уводят с арены готовиться к первому бою.

В первом раунде проводились две битвы — двадцать на двадцать. Примерно.

Как известно, каждый год Матери приводят в экипаж порядка восьмидесяти мальчиков. Опять же, чуть больше, чуть меньше… хотя меньше — это конечно лучше для экипажа, значит, в тот год родилось больше девочек.

Так что в детском отсеке нижней палубы по зиме заселяют четыре каюты на двадцать человек. Вернее, три по двадцать, а четвертая комнату — как повезет. Бывали года, когда и пятнадцать заселяли, а бывали, что и по двадцать пять.

Это я к тому, что обычно именно четвертая каюта всегда заполняется неравномерно, а вот остальные принимали лишних жильцов только в самый неблагополучный год. Почему так? Не знаю. Наверное, это тоже как-то связано с традициями Корабля, свято чтящимися экипажем.

Да, еще на этапе начальной школы, когда к нам присматриваются и выявляют способности каждого, из условной двадцатки отсеиваются по несколько человек, которых станут потом, в спецшколе, обучать по отдельной программе. Ну, там математике, физике поусиленней, или еще какому предмету, к которому предрасположенность у них выявится.

Так вот, наш год тоже был не самым хорошим, и в четвертую каюту тогда заселили двадцать три пацана. А потом еще из наших парней трое… нет, жить-то они остались и дальше с нами, но вот учиться стали отдельно. И естественно, экзамен на арене они тоже не сдавали — кто ж позволит умную голову под кулаки подставлять?

В общем, если в результате жеребьевки в первых двух командах, которым предстояло сразиться, было по восемнадцать и девятнадцать парней, то нам, в количестве семнадцати человек, досталось драться с командой в двадцать один. Вот так!

А уравнивать число участников, как объяснил мне отец, смысла не имеет — мальчишки все равно встают на сторону своих.

Ну, оно и правильно конечно, я б тоже драться по настоящему с моими пацанами не стал… вот только выходить против команды четвертой каюты было откровенно страшновато.

Но и показывать свой страх нельзя. Знаю точно, что человек пять из наших, слабые совсем. А по результату первого боя тех, кто войдет в десятку выбывших в начале, сразу припишут к аграриям.

И это будет для них — все. Так потом и останутся в обслуге гидропонных установок, а то и вовсе придется кукурузные стебли на удобрение всю жизнь в труху перетирать. Знаем, бывали там на отработке. Я такого нашим ребятам не хочу, пусть уж лучше четверочники туда отправляются, чем они!

У середнячков, что в чернорабочие к строителям, техникам или хозяйственникам попадают, есть хоть надежда добиться чего-то позже. Там-то дальнейшая судьба именно от тебя зависеть будет — как проявишь себя.

Есть вариант еще к мастеровым попасть, если кто из них в этом году учеников себе подбирать станет. И это сразу уже устроенная жизнь с первого дня!

А у аграриев — это точно все!

Так что мне, умеющему драться, предстояло не только за себя стараться, но и парней своих, если что, отбивать.

Глава 2

Пока я настраивался на бой сам и подбадривал ребят, на арене началось противостояние первой пары команд. Трубы и барабаны уже смолкли и оттуда теперь доносились только возгласы толпы с трибун и резкие крики распорядителя, комментирующего происходящее.

Наши противники сейчас находились в таком же холле, как и мы, но у выхода на поле под противоположной от нас трибуной. И я пытался вспомнить, кого из тех парней следует остерегаться в первую очередь.

В наставниках у них числился тот же ленивый толстяк Том, к которому был приписан наш год. Так что и в той команде опасными оказывались крупняки. Но насколько помнилось, по настоящему владеющих навыками боя пацанов в четвертой каюте не было, и это давало хоть какую-то надежду отбить тех из наших, кто послабей.

Но проблема с четверочниками была в том, что те самые парни, что покрепче, подмяли под себя всех своих уже давно, и постоянно норовили навести такой же порядок и в других каютах отсека нашего года.

Мы-то отбили несколько таких наездов. У нас даже правило имелось давно — поздно вечером и по ночам, когда воспитатели к себе уходят, гальюн по одному не посещать, и чтобы всегда кто-то на стреме стоял обязательно.

А вот первошникам не везет, их все время донимают. Да у них вообще слабаков много и сегодня, наверное, самое большое число тех, кого по завершению экзамена припишут к аграриям, будет из них.

В общем, четверочники эти — мокрицы они вонючие. Но все мое неприятие наших сегодняшних соперников не отменяло понимания, что организованность в их команде повыше нашей будет.

У нас-то все сплачивались только при возникновении общей проблемы. А так-то дружили, разбившись небольшими группками по несколько человек, и эти компании между собой даже не конкурировали, существуя параллельно — своими какими-то интересами.

Мы всегда дружили впятером: я, Крепыш Рон, Сэм Цифрик, Кривой Даг и Белый Ян.

Сэма и Яна сегодня на арене с нами не было. Они ребятки, не предназначенные для драки.

Сэм — великий математик, и это без насмешки и преувеличения. Его уже лет с восьми пасут спецы, как из инженерной службы, так и из административной. Теперь вот ждем, кто из них победит в этом противостоянии, и к какой из команд его припишут.

А Ян — музыкант. Поет хорошо, на гитре играет. Правда мы пока не слышали, потому, что инструмент ему только в классе выдают, но врать-то нам он не станет. Тем более что песнями своими он нас развлекает давно.