Амнезия "Спес"

Мы выстроились, разбившись отрядами по каютам, лицом к лицу — две на две. Впереди стояли самые сильные бойцы, а за ними уже члены его команды.

Мне предстояло руководить четверкой. В нее вошел Жос Сапун, видно воспитатель Тод приметил, как в один из моментов предыдущего боя у нас получилось слаженно действовать. По этой же причине, похоже, мне достался в команду и Сэл Пять Один, которого я успел поставить на ноги в последний момент. Ну, и таким же, как Сэл, считай бесполезным довеском, четвертым шел Сар Девять Ноль.

Вторая наша четверка досталась Ломтю и там, кроме двух слабаков, был еще Род Костыль, тоже способный вполне выдать что-то неплохое.

Пока я прикидывал силы каждой из наших команд, распорядитель шел по ряду между отрядами и наугад тыкал пальцем, распределяя кому с кем биться. И уж не знаю, специально ли он это делал, или просто ему было все равно, кто кому станет противостоять, но почему-то в результате его распределения уже вторая четверка оказывалась против тройки.

Вот, и нас поставил так же — ткнул пальцем в меня, а потом, покрутив головой, указал на Зура Гагата, за которым стояло всего двое мальчишек.

Драться всерьез с этим парнем по-прежнему не хотелось. К тому же вспомнилось, что про него говорили: что он в своей каюте, где заправляет Гвоздь с приятелями, держится особняком, и даже смог отвоевать кличку в честь лавового камня.

Раньше-то, говорят, те пытались его Чумазым звать. Зур-то темнокожий, притом настолько, что действительно напоминает черный-черный и блестящий гагат. Так что понятно, что компании Гвоздя, стремящейся превосходить всех и во всем, и где Носатый со Жмотиной тоже не самые светленькие, нужно было и тут утвердиться, обернув простое качество внешности не признающего их силы парня, как нечто унизительное и дать совсем уж неблагозвучную кличку.

Так что Зур, конечно, молодец и заслуживает уважения, пусть даже мы и не общались с ним толком никогда. Но делать нечего и мы поплелись в указанную распорядителем сторону, занимать позицию чуть в стороне от общей толпы в середине арены.

— Хвост, — тихонько позвал меня Зур, когда мы встали там, где нам велели, — я помню, что ты меня добивать не стал, хотя и мог, — он подошел еще ближе и, делая вид, что увлеченно следит за распределением других команд, продолжил говорить, почти не размыкая губ, — Давай сейчас просто подеремся, как на зачете — красиво и правильно, но, не стараясь наносить настоящие удары?

— Давай, — обрадовался я, такое решение меня устраивало, — а что с остальными?

— Мои оба слабые и идти дальше не хотят. Бояться попасть в солдаты, — хмыкнул он.

— У меня тоже двое таких, но Сапун возможно и хочет в храны пробиться.

— Пусть устроят общую кучу мала из которой Жос выйдет победителем.

На этом мы отступили к своим и выложили им все. Мои были согласны. Гагат тоже чуть заметно кивнул.

Тут и барабаны забили, предупреждая, что второй экзаменационный раунд начинается.

Звук горна и вперед! В крови бурлит энергетик, а в мыслях от нашего с Гагатом договора — светло. Отлично-то все как складывается!

Зур сразу нападает на меня и старается пробить по торсу, я закрываюсь и подставляю под удары предплечья. Он отпускает меня на шаг и с разворота бьет ногой по ребрам, но так, что я успеваю увернуться.

Потом мы проделываем эту связку в обратном порядке и поменявшись ролями.

Рядом действительно куча мала и, не разглядывая пристально, не разберешь — где там, чьи руки-ноги.

Так и пошло дальше — то Гагат на меня наскакивает, то я на него.

В какой-то момент от такой монотонности я видно отвлекаюсь и пропускаю удар. Под звон в голове валюсь с ног. Зур шипит:

— Чё делаш-ш-шь? — и бьет с замаха ногой.

Удар, впрочем, ощущаю только потому, что по этому боку в прошлом раунде врезал по-настоящему Крыс. От второго пинка уворачиваюсь откатом и встаю на ноги. В голове немного шумит еще, но не критично.

Продолжаем скакать туда-сюда и «красиво» махать ногами.

Сэл лег и вздернул руку. Почти сразу рядом свалился и один из парней Зура. В общем-то, правильно — уже пора. Этот раунд длится семь минут и, наверное, скоро забьют барабаны.

Точно, угадал — дрожь тихой дроби возвещает, что до конца боя осталось тридцать секунд.

Слабак Гагата тут же посылает кулак нашему Сару в лобешник, сам выхватывает от Жоса и оба заваливаются. Как по мне, так плоховато разыграли. Но будем надеяться, что никто не заметил.

Сапун, стоя один посреди валяющихся пацанов, растерянно пялится на нас, не зная, что делать. Мы же с Зуром, типа его не замечая, обмениваемся еще парой ударов и под звук трубы опускаем руки.

В холле нас опять встречают санитары. Наших двоих из самых слабых отлупили по полной, их уносят на носилках. Остальным снова останавливают кровь и обезболивают ушибы.

Я попросил пакет со льдом — что-то в голове до сих пор звякало, а на глаза наползала мелкая рябь.

Энергетика нам, понятно, больше не дали, но кисленьким вишневым компотиком обнесли. Я его пить не стал, обойдясь простой водой.

Предстоял третий раунд.

В этот раз передо мной спецзадачи никакой не стояло, нужно было просто выстоять против соперника пять минут и все. У нас был договор с отцом, что после третьего боя он всех наших пацанов забирает к себе. Он даже заявку уже подал. А это серьезно.

Такая заявка имеет приоритет перед запросом на кого-то из новичков, когда уже всех участников экзаменационного боя рассмотрели, и способности каждого определили наверняка.

А так, заведомо неизвестно, сколько действительно сильных ребят, а сколько послабей, войдет от определенной команды в финал.

Обычно так поступали командиры, у которых сразу несколько человек выбывало из состава, а получить в таком количестве всех лучших рекрутов в любом случае они не могли. Тут польза была в том, что мальчишки из одной каюты сразу вливались в команду звена, при этом, сами проблем с притиркой друг к другу, не создавая.

Отец понятно, почему так поступил — чтоб уж точно никто из сержантов на меня глаз не положил, и ему не пришлось бы, потом меня отвоевывать.

У них, командиров звеньев, тоже своего рода соревнование каждый раз происходило, когда новичков отбирали. Бывало, что и силой решали, тут же — на арене. Сами, правда, не выходили, а выставляли кого-то из своих солдат.

Но мне и моим ребятам этот дележ уже ничем не грозил — мы шли в звено отца и точка.

За раздумьями я не услышал, как смолкла музыка, но вот нарастающий гул барабанов не заметить не мог.