Амулет смерти
Шрифт:
Вечером в бесчисленных ресторанах и кафе им предстояло сражаться за сердца и кошельки соблазнительных пловцов.
Затем начиналась обычная работа. Устанавливались шезлонги, надувались матрацы. Из кустов высовывались антенны.
Шифровальщики разворачивали «Курьеро делла сьерра», «Монд» и «Вашингтон пост».
Русским офицерам больше хотелось развернуть «Правду» или «Известия», но они терпели: кругом были враги Страны Советов.
Наконец вершители судеб человечества приступали к беседе. Им было о чем поговорить. Сверхдержавы готовы были забросать друг друга тысячами ядерных боеголовок. США увязли
В тугой узел многочисленных интересов скрутились проблемы Ближнего Востока. В сионизме исламские государства, наконец, начали прозревать форпост западной цивилизации у себя в тылу.
Формировалась главная вражда будущего XXI века – вражда между техногенным западным обществом и самозаконсервировавшимся миром ислама.
Африканские колонии, получившие несколько лет назад независимость, переживали смутные времена: то здесь, то там вспыхивали гражданские войны и совершались перевороты.
Беды чернокожих жителей генералы принимали к сердцу особенно близко.
Торг шел по каждой стране отдельно. Вы берите Сомали, а мы – соседнюю Эфиопию. Вам со временем достанется Мозамбик, а мы никуда не уйдем из Южной Африки. Сопоставляли всевозможные разведданные.
О полезных ископаемых. О плодородии почв. О технической оснащенности сельского хозяйства. Об уровне детской и взрослой смертности. Об удобстве портов. О дорожной сети. Об уровне жизни и работоспособности населения…
Наконец добрались до Дагомеи. Советский резидент похлопал по руке заокеанского коллегу:
– Ах, мои шер, войдите в положение.
У нас ни одного порта на берегу Гвинейского залива.
– Но вы получите все португальские владения. В Анголе, Мозамбике и Португальской Гвинее множество великолепных портов! – ослепительно улыбнулся американец.
Советский генерал называл собеседника так же, как в далекой от Таиланда деревне Губигу советский капитан прозвал местного колдуна. Некогда все русское офицерство стрекотало по-французски, и память о том странном времени сохранилась навеки.
– Я говорю о Гвинейском заливе, мон шер. Там ни одной португальской колонии, – напомнил советский разведчик. – Кроме того, события в Португалии мы запланировали на семьдесят пятый год. Это когда еще будет. Мы же вчера, кажется, обо всем договорились!
– Простите, коллега. Вчера мы договорились и о том, что вы задержите отправку новых танков во Вьетнам. Однако перед завтраком мне сообщили, что…
– Полно, Джон! Транспортные самолеты действительно ночью прибыли в Ханой.
Но выгрузили они вовсе не танки. А обыкновенные гусеничные тракторы «Т-40». Из этого космоса так плохо видно!
Американец поморщился:
– Ваша манера одинаково маркировать танки и тракторы кажется мне просто издевательской… Хорошо, мы перепроверим.
– Будьте так добры, мои шер… Кстати, как вам эта пара?
Похожие друг на друга словно братья, резиденты уставились на проходящие мимо ноги двух девиц. Ничто другое в девицах разведчиков не заинтересовало. Собственно, на берегу Сиамского залива от женщин больше ничего и не требуется. Только ноги, ноги и еще раз ноги.
– Послушайте, Иван! Далась вам эта Дагомея! – оторвавшись от зрелища, заявил американец и похлопал генерала по руке. – Давайте сойдемся
на соседнем Того. Тоже из-под французов. Тот же залив. Прекрасный порт Ломе. В конце концов вы ведь только входите в Африку. Начинать нужно с малого.Советский резидент немедленно парировал:
– Пардон, мои шер. Того – это неприлично мало. Население в полтора раза малочисленнее, а территория в три раза меньше, чем в Дагомее. Ваш распрекрасный Ломе – рядовая дыра, где нет и ста тысяч жителей. В Порто-Ново почти полмиллиона!
Американец сокрушенно покачал головой:
– Эх, Ваня, Ваня. Дались тебе эти нигеры. Поверь нашему опыту: чем их меньше, тем лучше. В США после обретения независимости шла лишь одна-единственная война. Гражданская. Война Севера и Юга. И началась она именно из-за черных.
Ты можешь представить себе: белые люди четыре года убивали друг друга ради полудиких черномазых!
– Прими мои соболезнования, Джон, – прочувствованно сказал советский резидент. – Вот ты и привел аргумент. Если нужно нагадить в миску Советам, отдайте им черных. Больше черных – больше головной боли. Так, мон шер?
– Ладно, – усмехнулся генерал Джон. – Черт с ней, с Дагомеей. Можете начинать.
Через пять минут антенны, торчащие из пляжных кустов, запустили судьбоносное решение в атмосферу. Радиоволны помчались. Одни – на восток, в Вашингтон.
Другие – на северо-запад. В Москву. Дан приказ ему на запад, ей – в другую сторону.
Примчавшись, радиоволны еще какоето время метались над офисами различных ведомств. Бюрократия требовала дополнительных согласований. Всем хочется быть причастными к историческим событиям.
Всем хочется приложить руку. Наложить резолюцию.
Дальнейшее уже мало волновало резидентов. Решение принято. Все предопределено. В Африке есть дела и поважнее. Посложнее. Давно пора определиться, скажем, с Гвинеей. Которая поделена между Францией, Великобританией, Испанией, Португалией и даже Бельгией. Гвинея Испанская, Гвинея Французская, Гвинея Португальская и так далее. Ну куда это годится? Гвинеи должно быть две. Американская. И Советская.
Тем временем с неприметной лужайки в окрестностях Порто-Ново поднялся в воздух темно-зеленый, без опознавательных знаков, вертолет. Бешено вращая винтами, он растворился в свинцовом небе зимней Дагомеи.
Вертолет как вертолет. Лишь человек искушенный мог распознать в нем штурмовой вариант мирного гражданского «Ми-8».
С соседней неприметной лужайки за полетом внимательно наблюдали двое.
Один – красивый широкоплечий негр, непохожий на местных жителей из племен йоруба, фон или бариба. Другой был коренастым невысоким белым. Скорее даже рыжим, чем белым: огненные кудри плюс множество веснушек по всему телу. У глаз он держал огромный бинокль.
– Они укладываются в график, – сказал рыжий, передавая бинокль товарищу.
Тот проводил вертолет взглядом. Дождался, когда стихнет клекот винтов, и с облегчением выдохнул:
– Слава Богу. Нас это больше не касается. Пойдем промочим глотку, а?
Рослый черный приобнял низенького рыжего и от радости загорланил «Желтую подводную лодку» – «Yellow Submarine».
Рыжий принялся подпевать.
На обоих была форма морской пехоты США. Говорили и пели они по-английски.