Амулет Судьбы

И вот они оказались в гигантском подвале, тишину которого нарушал лишь шепот песка. Он напомнил Филиппу искушающий голос дьявола.

Старик и мальчик шли дальше длинными проходами мимо тысяч стеклянных сосудов, переливающихся сотнями красок.

Филипп шагал впереди, и в его походке не чувствовалось ни капли сомнения. До тех пор, пока он не оказался напротив маминых песочных часов. Он замер на месте. Пару секунд приходил в себя от потрясения. Уповая на то, что эти секунды все еще были в его распоряжении.

Мортимер не обманывал, когда просил поторопиться. В стеклянном сосуде осталось так мало песка, что разглядеть его на дне верхней колбы было практически невозможно. Песок тоненькой струйкой стекал вниз, а значит, жизнь в ней еще теплилась. Вопрос каких-то минут. А может, секунд.

«Если бы я согласился выпить кофе, — думал Филипп, чувствуя, как весь покрывается мурашками, — я бы опоздал».

Возможно, Мортимер именно на это и надеялся.

— Дайте мне амулет, — потребовал Филипп и протянул руку. Глядя в глаза Смерти, он хотел казаться решительным, но ничего не выходило. Страх был сильнее. — Дайте скорее! Я вернул вашу безделушку, и вы должны мне один ход.

— Ты вернул мой амулет, — ответил Мортимер, — и я должен сказать тебе спасибо. — Мортимер поставил свечу на стол, снял амулет с цепочки. Подвеска светилась и переливалась на грубой ладони, протянутой Филиппу. Амулет казался живым. — Одна попытка, Филипп. Только одна. Как и договорились.

Дрожащей рукой Филипп взял стогранный амулет, сердце его бешено стучало. Подвеска оказалась холодной, как лед. Сотня вариантов. Какая цифра выпадет? Сколько лет жизни назначит он своей маме? И вообще, готов ли он сделать это?

«Нет» — подумал Филипп, сжимая в руке амулет, смерть и жизнь. Власть. Почему же в это мгновенье он казался себе таким бессильным?

«Я не могу».

Он медленно потряс подвеску в руке.

Бросил амулет на стол.

Бег времени остановился. И одновременно все происходило очень быстро.

Амулет покатился по столу. Цифры мелькали одна за другой. Он ударился о стеклянный сосуд мамы и поменял направление. Пролетел мимо откуда ни возьмись появившегося змея. Филипп его не заметил. Он был сосредоточен на амулете, который все катился и катился по столу, потом на мгновение замер, еще раз обернулся вокруг своей оси и остановился на цифре…

«Нет! НЕТ!»

…один.

Ноги у Филиппа подкосились, он точно упал бы, если бы Мортимер не подхватил его. Филипп сверлил взглядом амулет, единицу на его грани и не мог поверить своим глазам. Этого не может быть! Один год, один несчастный год, ведь это ничто, как могла судьба быть так жестока, так чертовски несправедливак нему! Он спас Дьявола и Смерть, но родную маму спасти не смог, хотя шанс был, и сейчас этот шанс упущен, и тут взгляд упал на змея, отвратительное, дерзкое животное. Через пелену слез, застилавших глаза, казалось, что змей улыбается.

Филипп обернулся на Мортимера и увидел, что он тоже улыбается. Но гнев и бесконечная ненависть, которую в эту секунду он испытывал к хладнокровному бессердечному старику, заглушило другое чувство, подобного которому он никогда прежде не испытывал. Бессилие, сломившее его за долю секунды, разом проглотившее его душу. Он был опустошен. Мертв. То же самое будет с мамой ровно через год.

Тогда — все еще улыбаясь — Мортимер наклонился к амулету и коснулся его кончиком пальца. Амулет качнулся и лег на другую грань.

— Сорок пять? Разве не столько лет ей исполнится на следующей неделе? — спросил Филиппа Мортимер, разглядывая цифру через половинки очков. Не успел Филипп произнести ни слова, как Мортимер поднял песочные часы и перевернул их вверх дном. — Ты подарил ей прекрасный подарок ко дню рождения.

Филипп сначала пристально посмотрел на неожиданно наполнившийся сосуд мамы. Затем на старика, который снова перестал улыбаться. А потом бросился ему на шею, так что теперь Смерть сам едва устоял на ногах.

— Спасибо, — шептал Филипп, и тихие слезы смущения покатились по его щекам. — Спасибо.

— Это я должен благодарить тебя, мой мальчик, — произнес Мортимер, обнимая Филиппа.

Филипп как будто оказался в объятиях холодного зимнего ветра, но это было приятно. Так приятно!

— Я должен благодарить тебя. Так как насчет чашечки чая?

И когда Филипп снова обрел дар речи, он вытер слезы, улыбнулся и ответил:

— Спасибо, с удовольствием.

44 И снова неожиданный визит

Филипп знал, что Смерть не привык принимать в своем доме гостей, но старик от всей души старался угодить юноше. Пока Филипп пил чай, который впервые оказался не ледяным, а всего лишь прохладным, а Мортимер — кофе, они играли в необычные шахматы, что стояли на столике в гостиной.

Филипп ходил черными и проиграл, хотя силы были почти равны.

— В итоге всегда выигрывает Смерть, — улыбнулся Мортимер, сделав решающий ход той самой белой пешкой в виде мальчика. — Шах и мат.

— Черт возьми, — выругался Филипп. Он не стал уточнять, что поддался своему сопернику и оставил при себе выводы о том, каким плохим игроком на самом деле был Смерть.

— Кстати говоря, я позвонил сестре, — вспомнил Мортимер, когда после игры они расставляли фигурки по местам. — Она появится, как только сможет, но вряд ли раньше, чем завтра утром. Хотелось бы вернуть тебя домой до похорон.

— Завтра утром? А я думал, что здесь бывает только вечер.

— Там, куда приходит Вита, всегда утро, — ответил старик, допивая кофе. — К тому же здесь еще нет вечеров. Но скоро они вернутся. Вместе с осенью.

Он хлопнул в ладоши и встал с кресла. Амулет раскачивался на цепочке.

— Жаль, что нет времени еще на одну партию — меня ждет работа, амулету не терпится взяться за дело. Разумеется, ты можешь поучаствовать.

Филипп замотал головой.

— Спасибо. Мне хватило одного хода.

Вскоре Смерть скрылся за дверью в подвал, а Филипп принялся в одиночку бродить по пустому дому. Он заварил еще чаю, полистал пыльные книги, стоявшие в гостиной, все они были о ядовитых животных или смертельных болезнях. Потом набросил плащ и вышел на улицу, посмотреть, как за один короткий полдень весна превращается в осень. Невероятное зрелище.