Анаконда, глотающая живьем

– У тебя два выхода, – сказал субъект. – Либо ты поступаешь к нашему менеджеру, – он указал пальцем в сторону сопровождающего, – либо возвращаешься и работаешь. Короче, выбирай. Либо ты остаёшься с ним…

От подобного предложения Лазовский сильно смутился. Выбирай – либо ты остаёшься…

Хозяин кабинета вдруг стал на глазах багроветь:

– И хватит мотаться туда-сюда! Хватит будоражить общественность! Ступай и работай! А мы присвоим тебе звание! Рядового!

Как тут не согласиться, Лазовский мотнул головой.

– Что-то не понял я! – набычился субъект. .

– Согласен, – выдавил из себя Георгий.

– Тогда приложи к документу большой палец.

Лазовский приложил палец к бумаге, и в тот же миг над креслом, где сидел человек, мелькнула голова в сизом сиянии, и раздался голос:

– Не видать тебе рая, гнусный человек!

– Господи! Прости меня! – встрепенулся Лазовский и тотчас услышал за дощатой перегородкой какой-то шум – словно кого-то шмякнули о стену, после чего завопил мужской голос:

– Не надо! Я сам расскажу!..

За стенкой, вероятно, пытали человека. Лазовский сделал над собой усилие и проснулся, трясясь от страха, с одеялом вокруг шеи. Он принялся бормотать молитву, из которой помнил лишь самую суть: «Отче наш, иже еси на небеси…»

Придя в себя, он сел в кровати и осмотрелся, блуждая взглядом по стенам. Никаких пыточных инструментов, слава богу, не было и в помине. Подобные сны стали случаться с ним часто, хотя он не пил, не курил, не жевал и не нюхал. Лазовский был мент старой закваски, когда было за счастье распить бутылку после работы и разбежаться…

Он был мент, правда в запасе…

– Не сон, а просто ужас какой-то, – говорил утром Лазовский, сидя на кухне и прихлебывая кофе. – Ехал вроде как на машине – и на тебе! Попал в ДТП! А потом угодил в разборку. Даже боюсь сказать, куда…

Металлический грохот за окном не дал закончить рассказ. Георгий выглянул на улицу: чья-то легковая машина, перелетев при повороте через бордюр, описала возле дома дугу, вернулась на дорогу, скакнув через бордюр, и остановилась в отдалении.

– Приехал! – воскликнул Георгий.

Водитель выбрался наружу, на зыбких ногам обошел машину, опустился на колени и заглянул под нее.

– Ирина, смотри! – крикнул Лазовский жене. – Ну, сволота! В квартиру едва не заехал, паскуда!.. Хорошо, что хоть дом на бугре!

Ирина прибежала на кухню.

– Где? Кто?

– Под машину смотрит! Ага, заглядывай теперь, сучий потрох.

«Потрох» тем временем сел на бордюрный камень, обнял руками голову и так сидел, раскачиваясь.

– Еще только семь, а он уж нахрюкался! – поражался Лазовский.

– Ешь, а то на работу опоздаешь! – напомнила Ирина.

– Он же к нам едва не заехал!

– Ты еще полицию вызови! Ты же любишь у нас…

– Будь у меня время, я рассказал бы ему о ПДД. Я бы ему пришил уши на затылок.

Лазовский допил кофе и отправился в ванную. Прополоскав во рту, он утер лицо и направился в туалет – в мочевом пузыре с утра опять накопилось.

Облегчился, вышел в коридор и стал собираться. Время уже поджимало, а запаздывать на работу стало опасно – главный врач ЦГБ Непрокин в последнее время стал как-то странно посматривать в его сторону.

– Пока, радость моя, – сказал Георгий, чмокнул супругу в щёку и вышел из квартиры. Во дворе жадно раздул ноздри, вдыхая свежий уличный воздух, и снова вспомнил про мерзавца, заскочившего на пригорок.

– Когда-нибудь точно заедут в квартиру, – решил он, косясь на стоящую в отдалении автомашину с сидящим возле нее мужиком.

«Господи, почему мы так глупо живем?! – неожиданно подумал он, садясь в троллейбус. – Куда-то всё лезем и лезем! Чего-то всё надо нам. А чего – не понять… »

Однако этот крик души так и остался у него без ответа.

Добравшись до ЦГБ, Лазовский вышел из троллейбуса и площадью направился к шлагбауму. Шлагбаум то поднимался, то опускался, пропуская сразу и транспорт и пешеходов, норовя погладить по голове и тех и других.

***

Заречный отдел полиции собирался на оперативное совещание. Личный состав втягивался в зал заседаний, рассаживался рядами. Оперативный дежурный, держа в руке кожаную папку, уже стоял возле трибуны как неприкаянный. Подошли также заместители начальника отдела, расселись за столом.

– Товарищи офицеры! – крикнул дежурный.

Личный состав поднялся. В зал вошел коренастый полковник. Дежурный шагнул ему навстречу:

– Товарищ полковник, за время дежурства происшествий не случилось!

Полковник молча пожал ему руку, прошел к столу и сел в кресло.

– Прошу садиться, – велел он. – Дежурный, доложите обстановку в районе.

Дежурный вернулся к стойке и продолжил доклад. Зарегистрировано столько-то происшествий, в охране общественного порядка участвовало личного состава столько-то. Дежурная смена отработала на все сто, однако сотрудники из других служб работали спустя рукава.

– Материал по грабежу до сих пор не собран, – закончил он, понизив голос.

– Вот тебе и реформа! – Полковник нахмурился. – Зарплату им подавай, а работу не спрашивай… Фамилии!

Дежурный молчал.

– У них есть фамилии?!

– Телегин и Гусев, – оживился дежурный.

– Опять эта сладкая парочка… Они здесь?!

Гусев и Телегин поднялись с переднего ряда.

– Когда я был опером, я землю топтал! – продолжил полковник. – Я сутками не спал, стараясь понять ситуацию! Зато моя зона вот где была у меня! – Полковник сжал кулак. – Я пахал, и никто не может сказать, что это было не так! Мы не позволим! Рапорта! Объяснения! И сегодня же в кадры…

– Никак не можем, – вымолвил Гусев. – Дело в том, что нам после дежурства положено отдыхать, товарищ полковник.

– Я тебе дам товарища! – лязгнул тот глоткой. – В кадры! Какой ты мне теперь товарищ… Мой товарищ рядом стоит, – покосился он на дежурного. И к дежурному: – У него что? Глюки? У него утомление?

– И так все сутки, – мямлил дежурный.

– Не надо ля-ля! – воскликнул Гусев.

– Молчать! – заорал начальник, ударив кулаком по столу. – Я, полковник Брызгалов, не позволю здесь разводить! Говори, майор…