Аналитик

Люду я застал все в том же состоянии. Она лежала на кровати и безучастно смотрела в потолок.

— Вернулся? — тихим голосом спросила девушка. — Знаешь, я подумала — все мужики кобели. Не говори ничего, дай я закончу, — остановила она меня. — Так вот — все мужики любят «сходить налево». Даже мой отец такой. К сожалению. Но ты мог хотя бы делать это так, чтобы я не узнала? Чтобы вся страна об этом не узнала? Зачем ты так со мной? — простонала Люда.

— Я тебе не изменял, — присел я на кровать и попытался ее погладить. Та лишь откинула мою руку.

— Не ври.

— Ты можешь мне поверить? Назови хоть раз, когда я тебе изменил?

— Тогда откуда взялась статья? Хочешь сказать, что там все соврали?

— Именно. Я многим отдавил больные мозоли, когда ездил с проверками. Многие люди лишились должностей, а кто-то и в тюрьму попал. А у них есть родственники, знакомые, в том числе и в газетах.

— Что ж они раньше-то ничего не писали? И кто такая эта Виктория?

— Горничная гостиницы. Тут они написали правду. Но спал с ней не я, а Кондрашев.

— Скидываешь все на друга, который прикроет? — усмехнулась девушка.

— Зачем мне это? Да и друзьями мы никогда не были. Только работали вместе. И как оказалось, я его совсем не знал. Мы уже больше месяца не виделись, зато как я слышал, его пристроили где-то в Кремле на другую должность. Выводы делай сама.

— Считаешь, он тебя подставил? — кошкой зашипела Люда, вскинувшись на кровати.

— Я пока не знаю, что и думать. Товарищ Сталин, к которому я сейчас ездил, был не в курсе статьи. И очень разозлился, когда узнал о ней. А у него тоже хватает недоброжелателей.

— У товарища Сталина? — не поверила Люда.

— У того, кто стоит на верхушке власти, всегда есть враги или недруги, — усмехнулся я ее наивности.

Хотя и сам-то разве не наивен? Ничего же не сделал, чтобы подобная статья в принципе не могла появиться. На Иосифа Виссарионовича понадеялся, да на его репутацию. Что не станут меня трогать, пока я под его крылом. А ведь сам же думал, что слишком зависим от него. Хватило полтора месяца, как меня не видели в Кремле и наверно сделали неверные выводы. Других причин, почему на меня «наехали» я не вижу. Посчитали, что я впал в немилость. Мало ли что мог тот же Кондрашев наплести. Я его в университете почти не видел. Да и сам там появлялся редко — новых лекций почти нет, все заняты работой над дипломом.

— Извини, — прижалась Люда ко мне. — Просто… разве могут люди так нагло врать на всю страну?

— Еще и не такое бывает, — вздохнул я, обняв ее в ответ. — Скоро все разрешится, и ты поймешь, что зря поверила в эту писульку.

* * *

Сталин был в бешенстве. Кто стоит за статьей и сколько в ней правды? Если Огнев и правда сходил разок «налево» от жены — это не так страшно, как тот факт, что это огласили на всю страну. Да еще и самого генерального секретаря не побоялись приплести, пусть и косвенно. За статьей явно стоит кто-то из высшего партийного аппарата. Это ведь наезд не на самого Огнева, это атака на него, Сталина!

Тут же вызвав к себе Берию, Иосиф Виссарионович постарался успокоиться и взять себя в руки. Лаврентий соберет информацию, но что если он тоже замешан? Сталин заметил, что отношения между этими двумя изменились. Раньше Берия мог лестное слово в сторону Сергея сказать, а после того, как тот вышел из комы, только по делу про него говорит. Да и сам Огнев не питает любви к ОГПУшнику. Оно и понятно почему. Поэтому дав задание Берии собрать к вечеру максимальное количество информации по статье и насколько она правдива, Сталин не поленился и позвонил в Ленинград. Там он поручил начальнику милиции города проверить правдивость показаний этой Виктории Толмачевой. Затем еще и вызвал Савинкова — тот вроде толковый парень, вот и пусть соберет сведения про журналиста, написавшего статью. И уже по данным из Ленинграда и от Савинкова Сталин проверит и самого Берию.

— Информация мне нужна сегодня, — инструктировал он всех троих, когда разговаривал с ними по отдельности. — Если в статье есть прямая ложь — уже завтра надо дать опровержение, а журналиста посадить за клевету и уже в тюрьме раскрутить — кто ему подсказал выпустить этот поклеп. Если правдива… то решить все равно нужно уже сегодня.

Раздав поручения, Сталин принялся ждать результат. А сам в это время перебирал в голове, кто именно из «соратников» мог снова попытаться организовать оппозицию. Неужели он еще не всех нелояльных убрал от власти?

* * *

Алан Вокер, сотрудник третьего отдела МИ-6, был доволен. В службе он отвечал за «группу русской орбиты» — так назывался в Великобритании СССР и входящие в него республики. Когда год назад в поле зрения службы попал некий Огнефф, Алан единственный из службы, кто что называется «сделал стойку». Мужчина чувствовал, что парень не так прост, как может показаться, и не является обычным «псом Сталина».

Чем больше сведений собирала служба по распоряжению Вокера об Огнеффе, тем сильнее Алан убеждался в своей правоте. И когда пришла информация о разработке русскими ракет и торчащими из этой идеи ушей Огнеффа, Вокер сразу побежал к своему начальнику Хью Синклеру доложить об опасности, к которой это может привести. Адмирал поверил Алану. Еще бы! Аргументов и данных в поддержку своего мнения Вокер собрал множество. Особенно произвело впечатление на главу службы то, что именно из-за политических реформ, написанных Огневым и продвигаемых им, у русских не произошло крестьянских бунтов. А ведь многие иные работники их службы и специалисты по Азии утверждали, что они предрешены. Сразу так и стали говорить, когда Сталин объявил об этой их «коллективизации». Но не было. Вот это и не понравилось главе британской разведки.

Первая попытка просто устранить опасного для короны человека провалилась. Принцип: нет человека — нет проблемы, в их службе считали оправданным и применимым. Увы, парень выжил. Но про него не забыли, правда действовать Алан решил тоньше. А тут и случай выпал удачный. Сталин, неизвестно по какой причине, словно забыл про своего «цепного пса». И получилось найти подход и главное — убедить действовать — многочисленных недовольных из числа этой их проклятой партии, чтобы очернить парня. Замазать так, чтобы ни у кого не было и малейшего желания ему помочь. А если получится оторвать его от Сталина окончательно — это полный успех. Хотя на последнее Вокер не сильно надеялся. Но вот посеять зерно сомнений у и так подозревающего все и всех вождя русских — точно получится. Даже если парень выкрутится сейчас, потом постепенно можно будет вывести его из игры. Но первый шаг уже сделан. Теперь шар на стороне русских.

Глава 2

Начало января 1932 года

День на разговоре с Людой не закончился. Сначала вернулись родители с работы. Мама только оформляла свой уход, в техникум ее возьмут с начала нового учебного года. То есть ей еще полгода надо на кухне завода отпахать. Ну а у отца в этом плане ничего пока не поменялось. Кроме одного — новости по партийной и идеологической линии он теперь узнавал одним из первых. Он же и позвал меня на серьезный разговор, стоило ему войти в квартиру.

— Читал сегодня газеты? — мрачно спросил он.

— Никогда не читайте перед обедом советских газет, — тут же вспомнил я одну фразу, что иногда любил вставить мой дед из прошлой жизни как раз в подобных случаях — стоило кому-то поверить в очередную чушь какого-нибудь писаки.

— Ты не ерничай, — цыкнул зубом батя. — Значит, читал. И что скажешь?

— Что кто-то серьезно ответит за клевету на меня.

— Думаешь, в такой газете могли соврать? Мне-то хоть правду скажи.

— А правда состоит в том, что самые близкие мне люди почему-то больше доверяют разным «журналистам», чем родному сыну и мужу, — пришла моя очередь мрачно сверлить взглядом отца.