Аналогичный мир - 2

— Кому? — спросил Спиноза.

— Самому себе! — Гольцев обвёл их синими блестящими глазами. — И вам даю. А хотите на спор? На бутылку коньяка, — и лукаво уточнил: — С каждого.

— А если не получится? — ласково улыбнулась Шурочка. — Ты ставишь каждому?

— Идёт, — кивнул Гольцев.

— В любом случае, пьянка будет, что надо, — рассмеялся Спиноза. — Согласен. Кто ещё?

Согласились все, включая Никласа.

— А как у вас прошёл разговор с индейцем? — мило спросила Шурочка.

Никлас улыбнулся ей.

— Нелегко, но плодотворно. В начале… в начале я допустил ошибку. Предложил ему обычную беседу. И он сразу выдал негативную реакцию. А когда понял, что его, — Никлас усмехнулся, — друзья меня не интересуют, и что это вполне официально, как продолжение следствия о резне, то никаких сложностей уже не было.

— Странно, — пожал плечами Золотарёв. — Обычно официальный вариант хуже приватной беседы.

— Да, — кивнул Новиков. — Но здесь всё шиворот-навыворот.

С ним согласились.

— Ну, Гоша, как съездил?

Михаил Аркадьевич с удовольствием рассматривал Бурлакова. Они сидели за столом заседаний напротив друг друга. Бурлаков раскрыл свой «профессорский» портфель, вытащил кипу бумаг и теперь раскладывал их перед собой в каком-то, ему одному понятном порядке.

— Весьма результативно, Миша. У Крота кое-что для Змея приготовлено, примешь?

— Даже так? — радостно удивился Михаил Аркадьевич. — Давай, конечно.

Из середины пачки таблиц извлеклись два листа, покрытых ровными строчками цифр и отдельных слов.

— Держи. Сам разберёшься или прокомментировать?

— Подожди, сейчас, — Михаил Аркадьевич быстро, одним взглядом охватил оба листа и стал перечитывать уже построчно.

— Понятно, — наконец кивнул он. — Это всё те же… крысы?

— Конечно. Строго по Андерсену, «Стойкого оловянного» помнишь? Сидит крыса на берегу и смотрит: что откуда и куда течёт. Запруд не делает, — улыбнулся Бурлаков. — Ты на истоки посмотри. Откуда ручейки текли.

— И в каких озёрках собирались, — закончил фразу, не отрываясь от листов, Михаил Аркадьевич. — А ты, значит, перехватил и к себе завернул. Лихо!

— Кто не успел, тот опоздал, Мишка.

— Лихо, — повторил уже с другой интонацией Михаил Аркадьевич. — На этом вполне можно будет кое-кому кое-что прищемить. По многим азимутам.

— Финансирование запрещённых исследований, — кивнул Бурлаков. — Не просто сотрудничество, а пособничество и соучастие. Перспективы…

— Не учи учёного. Кроту и его… гм, банковским крысам сердечная благодарность. Расшифровывать его не будем?

— Незачем. Кому нужно и можно, те и так знают. А остальным… незачем. А крысок, тем более, никто не то, что знать, подозревать об их существовании не должен.

— Предусмотрительно, — кивнул Михаил Аркадьевич и, наконец, оторвался от бумаг. — Думаешь, попытка реванша повторится?

— Уверен. Повторять будут, не сразу, постепенно, но обязательно. Так что, контроль над финансовыми потоками надо сохранить. Будем знать кто, откуда и кого финансирует, сможем перехватить.

— Не учи, — повторил Михаил Аркадьевич, отодвигая оба листа на свой стол. — Это я оставлю себе.

— Для того и сделано, — кивнул Бурлаков. — У Змея Кроту что есть?

— Если будет по результатам, — Михаил Аркадьевич кивком показал на отложенные листы.

— Принято, — кивнул Бурлаков. — Тогда слово председателю, — он быстро переложил свои бумаги в другом порядке. — Региональные захлёбываются. Скоро месяц с Хэллоуина, и только прибывает. И заметно меняется состав. Бывшие рабы и Имперские подданные. Вот смотри. Я вчерне прикинул.

Михаил Аркадьевич присвистнул, разглядывая таблицу.

— Однако… действительно поток.

— Пока ручей. Но становится потоком. Изыскивают родню, срочно оформляют браки, просто, — Бурлаков подмигнул, — в порядке исключения, — Михаил Аркадьевич понимающе кивнул и немного комично пожал плечами, дескать, понимаю, но по-другому не мог. — В иных региональных, Миша, две трети по-русски только ругаются. И то с акцентом.

Михаил Аркадьевич с удовольствием рассмеялся.

— Да, этого мы не предвидели.

— Всего предвидеть невозможно. Все намеченные задачи решаются. А заодно и многие другие. По твоему ведомству тоже.

— Да, я знаю, — кивнул Михаил Аркадьевич. — Спасибо, Гошка. Маяк ты поставил хороший, никого искать не надо, сами прилетают. А ещё что?

— Да я в Колумбии наслушался, — Бурлаков зло усмехнулся. — Вся эта сволочь расистская, рабовладельцы недобитые, претензии к нам, понимаешь, имеют.

— Что мы их Империю в хлам размазали? Или что рабов освободили? — весело подыграл Михаил Аркадьевич.

— Ну, первое они… приняли к сведению, скажем, так. Империя для них была декорацией. И с её крахом рухнуло и господство Говарда. А оно очень многим мешало. Самые рьяные «имперцы» были в Атланте. И колумбийцы сейчас их очень активно задвигают, перехватывая связи, сам понимаешь. Ко второму… большинство уже приспособилось. Нет. Что мы лучших работников, видишь ли, сманили. Квалифицированных рабочих и старательных подсобников. Кое у кого всё недоразбомблённое производство встало, — Бурлаков немного злорадно рассмеялся.

— Так мы ж им всех пленных отпустили, — продолжая игру, удивился Михаил Аркадьевич.

— Во-во. Вот пусть они теперь всех этих выживших не чествуют, а к работе приучают. Задача им не на один год.

— И зависимость от наших и других поставок, — кивнул Михаил Аркадьевич. — Да, интересные комбинации наклёвываются. С учётом, — он кивком показал на отложенные листы. — Но деньги тебе они дали, так?

— А куда бы они делись? — чуть-чуть преувеличенно удивился Бурлаков. — Дали, конечно. В утешение я им часть вернул.

— Это за фрукты? Слышал. Говорят, старый Говард рвёт и мечет, как ты его облапошил.

— Ну, — Бурлаков насмешливо хмыкнул. — Счастливый отец главы СБ и заводилы хэллоуинской резни пусть помалкивает. А то домечется по полной конфискации.

— Ох, до чего же гуманитарии кровожадны! Мы против них — ангелы кроткие незлобивые.

Бурлаков улыбнулся, поддерживая шутку, но ответил серьёзно.

— Начнём с того, что деньги ушли законному официальному владельцу. А то, что тот перестал выполнять прежние договорённости, это уже совсем не наша проблема. А дальше… Это не кровожадность, Миша, а естественное желание справедливости. Убивать старика, согласись, некрасиво. А вот отобрать у него всё неправедно, да что там, преступно нажитое. Вот это и будет ему наказанием. Ты листки те посмотри, там есть, кому всё шло. Старик не успокоится, но бесплатно ему помогать никто не будет. Вот пусть крутится, ищет деньги и выводит тебя на своих…