Аналогичный мир - 2
Шрифт:
— Не велик воз?
— Чтобы меньше думать и вспоминать, Миша, в самый раз.
— Где обоснуешься? Вернёшься в столицу?
— Скорее всего. А вообще-то ещё не думал. Я в одном региональном хорошую фразу услышал. Раз выжили, то и проживём, — Бурлаков улыбнулся и встал. — До встречи. Да, как всегда, постскриптум. Видел двоих из твоих протеже. Алова и Чернов. Помнишь их?
— Ещё бы, — встал и Михаил Аркадьевич. — Ну и как?
— Чернов женился, впрягся в семейный воз и, говорят, доволен до потери сознания. Ну, там целая история, на досуге расскажу. Из общего контингента он не выделяется. Алову масса не приняла,
— Рад за них, — искренне ответил Михаил Аркадьевич.
— Я тоже. Ну, вот теперь, до свидания.
— До свидания, Игорь. Бумаги все…
— Будут тебе бумаги. Перепечатанные, с красивыми таблицами, графиками и прочим.
Они обменялись рукопожатием, обнялись, и так — в обнимку — Михаил Аркадьевич проводил Бурлакова до двери. Потом вернулся к столу и взял свой листок с нарисованной загогулиной, быстро пририсовал ей крылья, смял бумагу и бросил в пепельницу, поднёс спичку. Листок догорал, когда в кабинет вошёл Никлас и встал рядом.
— Обидно.
— Да, — сразу понял его Михаил Аркадьевич. — Но хотелось бы всё-таки разобраться. Вы помните Ларри?
— Напишите ему, — сразу ответил Никлас. — И посмотрим, разрешат ли ему принять вас у себя дома. Дом ли это для Ларри? И если да…
— Будет интересно, — кивнул Михаил Аркадьевич. — И спешить теперь особо некуда. Хорошо. Теперь… как с Шерманом?
— Жариков выводит его в разряд жертв. Как и телохранителей, — спокойно ответил Никлас.
— Вы не согласны? — быстро посмотрел на него Михаил Аркадьевич.
Никлас молча пожал плечами. Михаил Аркадьевич тщательно размял содержимое пепельницы в пыль и вытряхнул её в корзину под столом.
— Это будет ещё долго болеть.
— Да, я отлично понимаю реакцию Мороза. Это тот индеец.
— Я понял, — кивнул Михаил Аркадьевич.
— Удачно ещё, — улыбнулся Никлас, — что парень не встретил никого из бывших хозяев или надзирателей. Пришлось бы его судить за убийство.
— Да, — Михаил Аркадьевич подмигнул, — будем надеяться, что зимой и в Хэллоуин парень отвёл душу и на этом успокоился.
Никлас негромко рассмеялся и кивнул.
— Отвести душу всегда приятно.
— Да, — вздохнул Михаил Аркадьевич, — разумеется, это удача. А теперь…
Он взял оставленные Бурлаковым листы, а Никлас раскрыл свой блокнот и приготовился записывать.
Перед рассветом Норма задремала. Их последняя ночь в этом городе, в своём доме. Такого Дня Благодарения ещё не было. Она всегда старалась сделать праздник настоящим, а в этот раз… Ни индейки, ни праздничного пирога. И не до того, и Джинни против, да и дорого. Харленд обещал принести деньги в восемь. Поезд в восемь тридцать, они успеют. Вещи уже собраны. Два чемодана с одеждой и самыми необходимыми мелочами, сумочка с деньгами и документами и сумка Джинни с книгами и кое-какими тетрадями. Девочка уверена, что русские разрешат ей работать учительницей. Разубедить Джинни невозможно, и пытаться не стоит. Джинни упряма. Как Майкл…
— Мама, — ворвался в сон голос Джинни.
Норма вздрогнула и открыла глаза.
— Что, Джинни, что случилось?
— Уже семь часов, мама.
— Да, конечно.
Норма откинула одеяло и села на кровати. Джинни, румяная, весёлая, её девочка…
— Я поставила кофе, мама, и сделала
сэндвичи. И сейчас, и в дорогу.— Да, Джинни, ты молодец.
— Вставай, мамочка, жду тебя на кухне.
— Хорошо, Джинни, я сейчас.
Норма встала и пошла в ванную. Уложив вчера все вещи, спали они сегодня без ночных рубашек. Как — Норма улыбнулась — да, как в молодости, когда Майкл и она обживали этот дом. Она не знает и, наверное, никогда не узнает, где похоронен Майкл, не увидит его могилы. Этот дом хранил память о Майкле, да, теперь Майкл умрёт опять, уже навсегда, уже…
— Мама!
— Иду, — откликнулась Норма, выключая воду и тщательно вытирая лицо. Не надо, чтобы девочка видела её слёзы.
Они пили кофе в полупустой и уже какой-то нежилой кухне. И тишина в доме была не обычной утренней, а мёртвой. Мёртвая тишина брошенного дома. Допив кофе, Джинни сложила сэндвичи в аккуратный мешочек для завтраков, с которым ходила ещё в школу. Сэндвичи, два апельсина, пакетик конфет.
— Ну вот, мама, — Джинни собрала и вымыла чашки. — Мы уже готовы?
— Да, — Норма заставила себя улыбнуться.
Джинни посмотрела на часы.
— Без четырёх восемь. Мы успели.
И почти сразу после её слов, стук наружной двери, шаги в холле, и в кухню вошёл Харленд.
— Доброе утро, миссис Джонс, привет, Джинни, — поздоровался он.
— Доброе утро, мистер Харленд, — ответила Норма.
Джинни сдержанно кивнула.
Харленд оглядел блистающую чистотой полупустую кухню и достал бумажник.
— Право, миссис Джонс, — он отсчитывал кредитки, — я жалею о вашем отъезде. Пожалуйста, пересчитайте. А вот и купчая. Здесь, пожалуйста.
Норма пересчитала купюры и подписала купчую, спрятала деньги в сумочку и встала.
— Благодарю вас, мистер Харленд, желаю вам удачи.
— И вам миссис Джонс. Удачи, Джинни.
Джинни снова ограничилась кивком.
Втроём они вышли в холл. Норма отдала Харленду ключи от дома, он небрежно сунул их в карман, вежливо помог ей и Джинни надеть плащи, они взяли чемоданы и сумки и вышли из дома.
В воздухе стояла мелкая водяная пыль. Не оглядываясь, потому что сзади шёл Харленд, они пересекли лужайку перед домом. Возле маленькой тёмно-вишнёвой машины Харленд поравнялся с ними.
— Я могу подвезти вас. Вам ведь на вокзал, не так ли?
— Да, благодарю вас, — кивнула Норма.
По дороге на вокзал Харленд ещё раз выразил сожалению по поводу их отъезда и пожелал удачи.
Когда он уехал, а они стояли на перроне, Норма сказала Джинни.
— Ты могла быть и вежливее.
— Мама, я видела его зимой, — очень спокойно ответила Джинни. — И слышала, как он стоял за честь белой расы.
— Но в Хэллоуин… — попробовала возразить Норма.
— Был у своей любовницы в её загородном доме, — фыркнула Джинни. — И остался перед всеми чист.
Подошёл поезд, и они вошли в вагон. Второй класс. Вагон общий, но публика приличная. И не слишком дорого. Когда они заняли свои места и поезд тронулся, Джинни сказала:
— Он уже в прошлом, мама. И будем думать о нём, как о прошлом.
Норма кивнула
Чак сел поудобнее и, сцепив пальцы на затылке, стал равномерно раскачиваться. Чёрт, не мышцы, а тряпки. И суставы как не свои. Парни говорили, что здесь тренажёрный зал есть. Надо хоть немного подкачаться, чтоб там не насмешничали.