Аналогичный мир - 3

— Алиса в субботу на занятиях, она и так из-за маёвки пропустила.

— Ну, школа — святое дело, — с необидной насмешкой хмыкнул Колька.

Серьёзное отношение Эркина к школе многих в бригаде удивляло и смешило. Но подтрунивали, а не насмешничали, и Эркин терпел. Так ведь это над всеми. А над Миняем смеются, что он из квартиры избу хочет делать, и что Петря со своей девчонкой из-за орехов в меду варёных поссорился: принёс на свиданку угощение, да сам все и слопал, да мало ли… у каждого найдётся.

Доев, встали из-за стола и не спеша, отдыхая на ходу, чтобы как надо улеглось, пошли на двор. Спускаясь с крыльца, разминулись с бригадой Сеньчина. Маленький Филин шёл со своими, а их старший всё злился на Эркина за кулачный бой и проходил, отвернувшись, так что маленький Филин ограничился кивком, и Эркин ответил ему тем же, чтобы не подставлять парня. Колька покосился, но промолчал. А потом спросил:

— А в этом Центре твою чему учат?

— Всему понемногу, — охотно ответил Эркин. — Подготовка к школе и общее развитие. И поют, и танцуют, и рисуют, ну, и… много чего.

— Понятно, — кивнул Колька. — С пяти берут? А то думаю Колобка пристроить.

— Вообще-то с пяти, но и четырёхлетки есть, слышал.

— Значит, пусть ещё годок дома посидит, — решил Колька и ухмыльнулся. — Головастый чертёнок. Его Сёма в шашки учит играть, так на лету хватает. Твоя играет?

— Нет, — улыбнулся Эркин. — Она в лото здорово, знаешь, цифры накрывать.

— Ага, — Колька на секунду задумался и кивнул своим мыслям.

Эркин догадался, что он прикидывал, сможет ли Семён играть в лото.

— Ладно, — тряхнул головой Колька.

О Колобке и Семёне Колька говорил только с Эркином. Видимо, как понимал Эркин, не то стесняется, не то стыдится… и то, ведь не всякого в душу к себе пустишь.

Ряха опять чего-то трепал, и собравшиеся вокруг дружно ржали. Эркин с Колькой тоже подошли. Послушать и поржать, пока сигнала не дали.

В Комитете уже привычная картина: канцелярские столы и шкафы, за столами женщины, немолодые, в основном, двое мужчин, один в штатском, другой — в полувоенном. Все заняты своими делами, копаются в бумагах. Но Андрея встретили достаточно приветливо.

— Транзит, конечная?

— Конечная.

Андрей отдал свои бумаги и плотно сел на стул, ожидая решения своей участи.

С работой решилось быстро: автокомбинат подтвердил заявку.

— Сегодня же туда зайди, оформись, и уже оттуда к нам, — женщина улыбнулась. — Не тяни, место потеряешь. Теперь с жильём. Одинокий?

— Да.

— Дом сейчас как раз подходящий строим. До осени в бараке придётся или будешь снимать?

— Снимать, — сразу сказал Андрей.

Он ещё раньше обдумал и решил по возможности устроиться как в Джексонвилле — платить не деньгами, а работой по дому. А вот сейчас, похоже, самый удобный момент.

— А жильё по своему выбору? Или…?

— По твоему, по твоему, — рассмеялась Капитолина Сергеевна: такая плутовская улыбка у парня, что поневоле… — А что, уже сговорился с кем?

Ну, была не была!

— Родню думаю найти.

До этого все занимались своим и, вроде, не слушали, и не слышали, а тут сразу подняли головы.

— Ты разве местный? — удивился мужчина, проверявший его заявку. — Как же в угон попал?

Андрей перевёл дыхание. И продолжил прежним залихватски-бесшабашным тоном, но осторожно, как по тонкому льду катаясь.

— Нет, мы в Пограничье жили, но вот брат у меня, уцелел, не знаю только, доехал ли?

— Тоже Мороз? — спросила женщина у окна, придвигая к себе картотечный ящик.

Андрей кивнул. Он боялся вопроса про чего ж ты раньше о родне не заявлял, в карте твоей ни о ком таком ни слова, о причинах умолчания. Отмазку-отговорку он придумал, но слабость её очевидна. А значит, теперь молчи и только на прямые вопросы отвечай.

— Сейчас проверю, но, как помню, у нас из репатриантов один Мороз был, но индеец. Правда, если мимо нас прошёл и в Старом городе где осел. Ну-ка…

Говоря, она перебирала карточки.

— Того Мороза я помню, — улыбнулась Капитолина Сергеевна.

— Кто видел, тот не забудет, — засмеялись в ответ.

— Да, что на «стенке», что в кулачном себя показал.

— Нет, наконец вздохнула перебиравшая карточки. — Только этот, Мороз Эркин Фёдорович.

— Лара, он ведь в «Беженском Корабле»?

— Ну да, Кап, — кивнула она, отодвигая ящик. — Не повезло тебе, парень.

— А «Беженский Корабль»… Это где? — с осторожной небрежностью спросил Андрей.

— Цветочная тридцать один.

— Да, сходи, поговори, может, кто и знает что о твоём.

— Да, всяко бывает.

— Спасибо, — Андрей встал, улыбнулся с максимальной обаятельностью. — Так я не прощаюсь, ещё приду.

— Удачи тебе, — пожелали ему вполне искренно.

А когда за ним закрылась дверь, Лариса ахнула:

— Ой, Капа, он же по отчеству…

— Фёдорович, — ответила Капитолина Сергеевна и тоже ахнула. — ОЙ, Ларка, беги за ним.

Но когда Лариса выбежала, площадь была уже пуста, и она вернулась, чуть не плача.

— Ничего, — утешила её Капитолина Сергеевна. — Всё равно ему к нам ссуду оформлять.

— Но как же так? — удивился Анатолий. Один — индеец, другой — белый, и братья?

— А как и у Савельцевых, — рассмеялась Капитолина Сергеевна. — Как Артём деду внук, так и они братья.

И с этим, вполне очевидным, все согласились.

Андрей шёл быстро, будто убегал от кого-то и не хотел, чтобы это заметили. Эркин здесь! Всё, он приехал. Теперь на автокомбинат, уладить с работой и на Цветочную, квартиру ему не сказали, ну, ничего, найдёт, расспросит уже в открытую. Да, в Комитет ещё зайти, отметиться, но это после Цветочной. Ну, всё успеет.

Автокомбинат был на окраине, но добрался Андрей быстро и без проблем. Говорили с ним по делу, без восторга, но и с какой стати должны ему особо радоваться. Ученик в цеху, даже не разнорабочий, зарплата месячная, восемьдесят рублей, месяц испытательного срока, выход на работу в четверг, в семь утра, третий цех, цеховой мастер Сидоров Иван Артемьевич.

— Всё понял?

— Всё, — кивнул Андрей.

Чего ж тут не понять? Он оформил документы, получил пропуск и обратно пошёл уже не через управление, а по рабочем у двору. Что ж, может, и эта мечта — выучиться на шофёра — сбудется, вон хозяйство какое, и грузовики, и легковушки, вон даже автобус стоит. А вон… точно, негр возится с раскрытым мотором.