Аналогичный мир

— Да, конечно.

— Правда?

— Правда-правда.

— Тогда я буду слушаться, — решила со вздохом Алиса и, уже засыпая, сказала угрожающим тоном: — а вот вернётся… — и заснула, не закончив угрозы.

Господи, только бы он вернулся, а там Алиска пусть что угодно вытворяет. Уж её-то озорство она потерпит.

Женя вернулась на кухню и, всё ещё улыбаясь, взялась за стирку. Спасибо вам, Ганс Христиан Андерсен, вы действительно великий писатель. Как хорошо, что она всё-таки рискнула деньгами и купила Алисе эту книгу. Дорого, но издание великолепное. И они теперь читают Андерсена. Смешно, но она сама с удовольствием перечитывает его. И читая английский текст, слышит всё равно мамин голос. Читающий ей эту же сказку, но по-русски. Когда она болела, мама читала ей вслух, хотя она уже сама умела читать.

Женя представила, как будет слушать её чтение Эркин, ведь к его возвращению они ещё не кончат книгу. А закончат, начнут сначала. И опять Алиса будет пересказывать Эркину прочитанное, переделывая и добавляя от себя. Она как-то слышала, во что Алиса превратила «трёх поросят», пользуясь тем, что Эркин не знает подлинника. Красочное, полное деталей и невероятно запутанное повествование, в котором большую часть занимало описание пира после победы над волком, было им выслушано с неослабным вниманием и явно принято на веру.

Женя быстро привычно тёрла, полоскала, отжимала и улыбалась. И будто… только обернись к плите, и она увидит его, сидящим на корточках у топки и бесстрашно голой рукой подправляющего горящие поленья, и он обернётся на её взгляд и улыбнётся своей такой особенной улыбкой, и красные отсветы на его плечах и лице…

Женя вздохнула, отжимая платьице Алисы. Ну, ничего, осталось меньше, чем прошло. Два месяца. Остался один месяц. Как-нибудь. И хорошо, что она избавилась от Гуго. Трус — не трус, какое ей дело до его переживаний? Пусть едет, куда хочет, ей-то что? Без его тоскующего влюблённого взгляда будет только легче. Ничто не будет мешать той холодной спокойной ненависти, без которой она теперь не мыслит конторы. И чем тщательнее она скрывала её под улыбками и шутливой болтовнёй, тем сильнее та разгоралась. А Гуго мешал ей. Теперь помехи нет.

Женя оглядела кухню. Поправила развешенное бельё. До утра Алискино всё высохнет. Ну что ж, можно идти спать. И перед сном немного подумать об Эркине. И помечтать о возможном. И о несбыточном.

ТЕТРАДЬ СЕМНАДЦАТАЯ

Сухой, но уже не жаркий несильный ветер закручивал пыль и мусор в крохотные смерчи. Джонатан Бредли, стоя на крыльце салуна, оглядел пустынную площадь и улыбнулся. Отсутствие информации — тоже информация. Слова Нэтти о том, что его маршрут кому-то известен, оказались, как и подозревал Джонатан, блефом. Нэтти вёз на себе слишком много и слишком боялся, чтобы кого-то извещать о себе. Можно возвращаться. А завтра начнётся Большой Перегон… он не додумал до конца.

— Бредли! Привет!

— О! Привет, Джерри! Рад тебя видеть.

Радушие, с которым Джонатан приветствовал плотного, и от того кажущегося коренастым высокого мужчину со звездой шерифа на груди, было вполне искренним.

— По стаканчику, Бредли?

— Кто ж от такого отказывается, — улыбнулся Джонатан.

— Идёт. И зови своего ковбоя, хватит ему у коновязи пыль глотать.

— Фредди, — Джонатан призывно махнул рукой.

Фредди, куривший у коновязи, не спеша, чуть вразвалку подошёл к ним. Поздоровался с шерифом молчаливым кивком.

— Самое время по глоточку, парни. Вперёд!

Втроём они вошли в салун и заняли угловой столик. Вертлявый тёмнокожий подросток метнулся было к ним, но тут же исчез: шерифа решил обслужить хозяин.

— Как обычно, Джерри?

— Ты ещё спрашиваешь, старина! — громыхнул Джерри. — Пыль, сушь. Для начала промочим горло.

Промочив горло мощным глотком неразбавленного виски, Джерри приветствовал ещё пару знакомых и приготовился начать разговор. Джонатан решил помочь.

— Как дела, Джерри?

— Кипят и булькают, Бредли. Такого бардака давно не было. Трупов навалом, а большой перегон ещё не начался. А тут ещё русские, — Джерри вздохнул и глотнул, явно ожидая вопроса.

Джонатан подыграл.

— И чего русские?

— Лезут во все дырки, задают идиотские вопросы и добавляют работы.

— Они победители, — сочувственно вздохнул Джонатан.

— Ну, и пусть радуются! А я тут при чём?! Ну, с какой стати, если один черномазый прирезал другого черномазого, мне влезать в это? Одним черномазым меньше, и слава богу! Но им же до всего, и нет ли тут расизма, видите ли?! После Дня Империи совсем озверели!

— Ну, так и пошумели на День Империи, — улыбнулся Джонатан.

— А ну их и с Днём, и с Империей! — Джерри замысловато выругался. — А вот возьми твоё дело, это что такое?

— У меня есть дело? — удивился Джонатан.

— Ну, не совсем твоё, конечно, но тебя касается. Касалось. И не только тебя.

— Ну, зацепил, — засмеялся Джонатан. — Давай, Джерри, не томи.

Фредди равнодушно курил, безучастно разглядывая плывущий к потолку сигаретный дым.

— Слушай, конечно. Тебя касалось, так слушай. Заявляется сюда, когда, недели так две, а может, и больше прошло, этакий столичный прыщ под ковбоя и начинает шебаршиться. Я его беру за манишку и прошу объяснить, что ему у нас надо. Он виляет и вкручивает мне, что интересуется скотом. Ищет работу. При стаде на перегон. А из него ковбой, как из меня монах.

Джерри гулко захохотал. Джонатан его поддержал, и даже Фредди молча улыбнулся шутке. Нрав Джерри и его подвиги по части выпивки, женщин и стрельбы были хорошо известны всей округе. Ободрённый пониманием, Джерри продолжил.

— Ну, я поржал, но работа — святое дело, и если человек хочет честно работать, я всегда ему помогу. Я ему и назвал Майера, Перкинса, Стаута, ну, кто у нас держит стада на откорме, ну, и тебя, конечно.

— Резонно, — кивнул Джонатан.

— Он поблагодарил, — Джерри подмигнул Джонатану, — и исчез. Как я понимаю, то ли нанялся к кому из вас, то ли дальше подался место искать. Я и думать о нём забыл. И тут появляется русский, Ник, а фамилию я и под пулей не выговорю. Он ещё с индейцами по резервациям ездил, уговаривал переселяться. Видел, наверное. А не видел, так ничего не потерял. Так вот, — Джерри со вкусом отхлебнул, — показывает он мне фотографию этого типа и берёт меня вот так, — Джерри потряс крепко сжатым кулаком и выругался. — Не видел ли я такого, и где он теперь. А на фотографии тип этот в таком виде… — Джерри понизил голос, но тут же махнул рукой. — А ни хрена, всё равно, уже все увидели. Он мне оставил фотографию. Для опознания. Смотрите.

Джонатан взял стандартную розыскную карточку. Нэтти на снимке был в форме охранной службы. Снимали его, похоже, года два назад, уже с майорскими нашивками. Нэтти на снимке победно улыбался. Джонатан пожал плечами и отдал карточку Фредди. Тот скользнул по ней равнодушным взглядом и вернул шерифу.

— Русские у него на хвосте висели, а он улепётывал, — Джерри спрятал карточку. — Так что, если он у тебя появится, отшивай сразу. С русскими лучше не связываться. У парня свои проблемы, и нам они ни к чему.

— Резонно, — Джонатан дал хозяину сигнал повтора.

— Ну, от русского я отбрыкался, — Джерри довольно хохотнул при виде очередной порции неразбавленного. — Но решил проверить, и если он где осел, гнать его к чёртовой матери. Мне ещё этой комиссии по трудоустройству цветных вот так, — он чиркнул себя ребром ладони по горлу, — хватает. Поделили мы с Доном имения и рванули. Нет его, подлеца, нигде.

— Думаешь, дальше рванул? — спросил Джонатан.

— А мне о нём ещё думать?! — рявкнул Джерри.