Анархист
Шрифт:
— Кажется, налёт закончен. — повернулся капитан к адмиралу.
— Двадцать семь минут, и для них просто не осталось достойных целей. — горько усмехнулся адмирал — Мы признаны недостойными. Пошлите разведчиков вперёд к Тихому океану и назад, к Атлантике. Хочется узнать есть ли у нас хотя бы малейший шанс переползти через эту трижды проклятую полоску земли.
С борта линкора на берег сноровисто сгрузили четыре Доджа, и две разведгруппы помчались по практически неповреждённому шоссе (бомбардировка велась воистину ювелирно) вдоль канала на север и на юг. По возвращению разведчики доложили: все шлюзы и плотины канала уничтожены, через разрушенные сооружения под уклон сходит вода. Доставленный на борт к адмиралу, местный инженер сообщил: то немногое, что он успел увидеть по дороге на борт флагмана, свидетельствует
Адмирал ещё раз тихим незлым словом помянул проклятых япошек и с из азиатским коварством, проституток-матерей, пассивных педерастов-отцов, запаршивевших ослов и сифилитических собак, участвовавших в процессе рождения трижды проклятых обитателей Вашингтона, и в особенности Госдепартамента и Морского министерства, и наконец грязно выругался.
После чего одел плащ, сел в поданный автомобиль и отправился к Атлантике, пересаживаться на другой флагман: война продолжается, его с должности пока никто не снимал, флот нужно вести на Тихий океан. По прибытию на борт линкора «Калифорния» адмирал суммировал собранные сведения и вышел на связь с Вашингтоном, доложить о существующем положении. В процессе доклада и после него, адмирал в три приёма — от командующего объединенным флотом, от начальника Комитета Начальников Штабов и лично от президента подвергся вставлению дынь самых циклопических размеров. В конце концов бедняге приказали продолжить исполнение задачи в новых условиях, чем адмирал Нимитц и занялся, прекрасно понимая, что сразу после перехода на Тихий океан, он отправится в отставку, а на флот будет назначен новый командующий: неудачник не может стоять на такой должности.
Глава 16
Через день, когда миновал мощный фронт циклона, под лёгким дождиком, Антон поднимался на борт гидроплана, на этот раз четырёхмоторного, и не пассажирского, а грузового. Каюта на этот раз оказалась поменьше, кровать поуже, а предложенный ужин и вино значительно проще. Но Антон на эти трудности ничуть не роптал, поскольку, по своему обыкновению, даже не заметил. Не столь комфортный, но зато, куда более скоростной аэроплан долетел из Америки в Европу сильно быстрее: на этот раз очень помогли попутные ветра.
Уже в Москве Антон узнал последние сведения о судьбе злосчастного флота: он всё-таки двинулся на юг, к Магелланову проливу, и уже понёс первые потери: во время дозаправки с танкера, на лёгком крейсере вспыхнул пожар, приведший к детонации боеприпасов на трёх зенитных установках. Крейсер вместе с танкером пришлось отправлять в ремонт. Следствие, проведённое по горячим следам, установило, что имел место саботаж моряков, не желавших идти на непонятную и ненужную им войну.
Что будет дальше, Антон обсуждал с господином Абэ на тропическом острове. Японец сильно впечатлился изменённым планом, и пожелал узнать, а что бы многоуважаемый господин Мантейфель предложил для достойной встречи долгожданных кораблей. Антон и предложил в первую очередь топить авианосцы и суда обеспечения: с топливом, боеприпасами и с ремонтными мощностями. Кстати, такие суда ещё и самые незащищённые и беззубые: на них нет брони, на них, кроме авианосцев, нет артиллерии, да и военная выучка матросов много ниже, чем на боевых кораблях. Есть ещё крайне важный аспект: если обычного военного моряка — артиллериста, сигнальщика или морского пехотинца можно обучить довольно быстро, за полгода, а потом останется только повышать квалификацию, то ремонтника не выучишь и за год. Минимум — цикл обучения в пару лет, до достижения нижней планки сколько-то пристойного уровня. А учитывая то, что опыт, для технического специалиста, оказывается критически важен, то потеря именно персонала реммастерских является невосполнимой — специалистов просто неоткуда взять. Специалисты нужны везде, их отдают крайне неохотно, так что, даже построив новые суда обеспечения, Америке будет некем комплектовать экипажи, причём за любые деньги, ибо деньги тут имеют далеко не главное значение.
Отсюда и тактика: пусть японцы наставят по всему Магелланову проливу минные банки, управляемые с берега. На берегу же разместят торпедные аппараты, направленные на фарватер, а для персонала
торпедных батарей оборудуют пути отхода и места где можно прятаться. В этом случае их шанс выжить будет весьма велик. В удачных местах можно установить тяжёлые миномёты. Замаскированные позиции миномётов тяжело обнаружить средствами корабельной артиллерийской разведки, даже во время стрельбы, а до открытия огня их, то есть миномётные позиции, почти невозможно увидеть с воздуха. А между тем, для танкера хватит и одной удачно попавшей мины калибром сто двадцать — сто шестьдесят миллиметров. По плавучим ремонтным базам стоит поработать зажигательными и осколочными боеприпасами.Артиллерия, в том числе и гаубичная, в смысле скрытности куда более уязвима, да и в смысле манёвра куда более ограничена из-за веса и габаритов артсистем.
Ну и напоследок — завеса подводных лодок и тактика волчьих стай. Антон случайно беседовал с советским командиром эсминца, тот оказался хорошо осведомлён о новейшей тактике немецкого подводного флота. И понятно, почему командир-моряк так хорошо знал предмет: он, по роду службы, как раз и обязан противостоять немецким подводникам. Японцы союзничают с немцами, пусть воспользуются их опытом, время есть, пусть и крайне ограниченное. А пока пусть используют против американцев собственные наработки.
— Юра, ты говорил, что после школы работал плотником…
— Работал. Недолго, если честно. А что надо?
— Будь другом, выстрогай мне какие-нибудь гусли или не знаю, с чем там выступали древние сказители?
Антон развалился на лежаке в предбаннике, а Юрий устроился у стола с кружкой пива.
— Зачем тебе гусли?
— Ты знаешь, я чувствую себя этаким бояном: постоянно диктую учебники и методички. За прошедший год я надиктовал целую библиотеку! Я только и делаю, что диктую бедным стенографисткам! Но они хотя бы работают посменно, а я как тот попугай… Надоело!
— Ну не год, а год и восемь месяцев. Это, во-первых. Во-вторых, у нас с тобой было пять выездов на фронт. Ведь славно мы развлеклись?
— Хорошо, но мало!
— Может тебе пивка налить, Антоша? С пивом взгляд на жизнь становится гораздо оптимистичнее. А лещ-то к пивасику какой, а? Одно слово: царский!
— Не уговаривай, Юра, не люблю я пива. Ты мне лучше кваску налей, очень квасок мне сегодня понравился. А потом мы в парилку пойдём.
— Ну как твоя душенька пожелает… Держи свой квас.
В парилке славно! Ровные волны жара накатывают от каменки, льняные простыни на полке манят прилечь, и пусть над тобой порхают распаренные веники, а самый пышный из них — под голову, чтобы аромат берёзы и дуба витал вокруг.
Нам не нужна раскалённая парная — пусть в такую ходят те, кто кроме дублёной кожи не имеет никаких рецепторов. Нет! Нам нужна парная, где умеренный жар, ласкающий пар, запах травяного настоя, и пушистый веник создают симфонию чистоты и расслабления. Когда из парной, после веника мы можем нырнуть в прохладную воду купели и всласть поплавать в ней. А потом опять в предбанник к вкусным напиткам и душевным разговорам.
Командир НКВД, присланный на этот раз, выглядел величественно, как памятник. Взгляд свысока, грудь колесом, спина прямая — идеал строевика, а не живой человек. Антон сначала ухмыльнулся про себя, мол, какой штабной болванчик пожаловал по мою душу, а потом присмотрелся внимательно.
И увидел, что у человека, на самом-то деле, явные последствия контузии позвоночника. Вообще удивительно, что командир остался на службе, а не был комиссован по инвалидности — видимо человек стремился служить даже через боль, через «не могу».
— Товарищ Дикобразов, вас вызывает товарищ Иванов.
— Это срочно?
— Не совсем. У вас есть два часа для улаживания своих дел. Предстоят испытания изделия Тукан.
— Благодарю. Как вас зовут, товарищ капитан госбезопасности?
— Илья Сидорович Антонов.
— Я вижу, Илья Сидорович, что у вас серьёзнейшие последствия после контузии. Если желаете, я могу их ликвидировать.
— Как вы вылечили капитана Аверина?
— Примерно так.
— Времени хватит?
— Вполне. Раздевайтесь до трусов, и ложитесь на диван лицом вниз.