Анатомия страха

Ольга кивнула и пошла к дверям. На пороге она обернулась и... ничего не произошло. Но ему вдруг показалось, что они долго-долго говорили о той удивительной искорке, которая пробежала между ними. Мимо прошло что-то светлое, как мерцание опавших листьев на дне тихого лесного озера, прошло и коснулось слегка. Может, и к лучшему, что не задержалось, и все же жаль...

Она чем-то напоминала Светлану...

Дима сжал челюсти и... не смог удержаться от смеха, представив себя суперменом с американским квадратным подбородком - желваки так и играют, словно обладатель данного жевательного аппарата перемалывает булыжники. Наваждение ушло... «оставив легкий след - от смеха горький, и от слез соленый». Строчки, запавшие в память давным-давно, вдруг всплыли, как диковинные золотые рыбки.

Дима позвонил Стоцкому домой.

– Приезжай, - сказал Валентин.
– Из Мурмана факс пришел.

Пробившись сквозь глубоко ненавидимую им Сенную - помесь блошиного рынка и строительной площадки, Дима свернул в переулок Гривцова. У Валькиного дома уныло покуривали, сплевывая и матерясь, шпанистые подростки в одинаковых кожанках. Они внимательно оглядели древний «форд».

Может, разденут или даже уведут, подумал Дима. Тогда бы он с чистой совестью купил новую машину. Вернее, поновее. Синюю «аудюху». «Бочку».

Стоцкий во дворе выгуливал кошек. Зрелище было - что надо! На каждой была красная шлейка и поводок. Мохнатая бокастая Тишка, которую вел сам Валентин, выглядела импозантно. Черепаховую, в белых «тапочках» Нюську держала на поводке Нина, высокая плотная девочка с серьезным, как у министра, выражением лица. Нина и Валентин бродили взад-вперед и о чем-то оживленно спорили. Кошки нехотя плелись сзади, всем своим видом показывая, что если бы не эта отвратительная сбруя, они бы и шагу не сделали. Но Стоцкий свято верил, что животным необходим моцион, равно как и свежий - относительно - воздух.

Заметив Диму, Валентин махнул рукой:

– Ты удачно объявился, я и сам тебе хотел звонить. Вот девчонки ко мне приехали. Инна плюшки печет, а нас гулять прогнала.

– И никакие не плюшки!
– обиженно вмешалась Нина.
– Это пирог «Угадайка». Разрезаешь - а там... увидите что. И надо угадать, как это туда запихали.

– А ты что такая надутая?
– спросил Дима девочку.

– Дмитрий Иванович, вот мы с дядей Валей спорим. Я говорю, что если общество правильно организовать, то преступников в нем быть не должно. А он говорит, что правильно организованное общество - это...

– Утопия, - подсказал Валентин, оттаскивая Тишу от грязной лужи.

– Да, утопия. И что преступники всегда были, есть и будут...

– Есть!

– Ну дядя Валя, я ведь серьезно!
– обиженно закричала Нина.
– А вы как думаете?

С ума сойти! Его в десять лет волновало совсем другое.

– Самое правильно организованное общество, Ниночка, было в раю. И чем все дело кончилось?
– Дима изо всех сил старался не улыбаться.
– А если серьезно, то человек никогда не получает от жизни всего, чего хочет. Вот представь, вроде, все есть, а хочется еще и еще. А если это «еще» есть у соседа? Один будет просто завидовать, другой заработает денег и купит, а третий украдет.

– И вот эти третьи, Ниночка, как ни грустно, будут всегда, - добавил Валентин.
– Потому что людей воспитывают такие же люди. Кого-то хорошо воспитывают, а кого-то не очень. А есть еще преступления по неосторожности, убийства в состоянии аффекта, есть маньяки. И от них не избавиться никогда.

– Вы сговорились, - неуверенно проворчала девочка, накручивая на палец длинную белокурую прядь, ей явно не хотелось сдаваться без боя.
– Мне непонятно вот что: почему люди не боятся, что их найдут и посадят в тюрьму?

– А когда ты идешь в школу с невыученными уроками, на что надеешься?
– с ужимками зануды-педагога спросил Валентин.

– На то, что не спросят.

– Ну вот, сама и ответила. Пошли-ка лучше пирог есть, - он подхватил на руки Тишку, стараясь не испачкаться о ее грязные лапы.

– Да-да, уже пора, - поспешно закивала головой Нина, довольная, что можно уйти от спора, который сама затеяла и бесславно проиграла.

В квартире она быстро вытерла тряпкой Нюськины лапы, стащила куртку и ботинки и убежала на кухню.

– Ну и разговорчики у вас с Ниной, - хмыкнул Дима.
– Тебя в десять лет интересовало устройство общества и вопросы криминологии?

– В десять лет меня интересовали машинки, хоккей и девочка Ася. И я был уверен, что стану командиром подводной лодки.

– А я хотел быть путешественником, футболистом, автогонщиком и машинистом башенного крана - все сразу. А Ниночка случайно не юристом хочет стать?

– Хуже, - вздохнул Валентин, надевая тапки.
– Журналистом, который пишет на юридические темы. Не знает только, куда поступать: на журфак и заочно на юр - или наоборот. Просто патология.

Из кухни выглянула Инна в веселеньком фартучке с ежиками поверх джинсов и свитера. Ее русые волосы были наскоро прихвачены на затылке «крабиком», под левым глазом размазалась тушь. За ней в коридор просочились запахи жареной свинины и горячей выпечки.

– Дим, привет!
– кивнула Инна.
– Команде руки мыть, бочковым накрыть столы!

– Вот кто у нас командир подводной лодки, - притворно вздохнул Валентин, обнимая ее за плечи.

Все это было так по-домашнему, тепло и уютно, что у Димы защипало в носу. Что-то происходило с ним такое непонятное...

Сочные отбивные с хрустящим картофелем и салатом исчезли, как по волшебству. Наступила очередь таинственной «Угадайки», которая оказалась круглым пирогом с черной смородиной и орехами. Начинка рисовала на разрезе правильные кружки. Дима и Валентин посмотрели друг на друга с недоумением: а правда, как же это туда запихано?

– Я думала, у юристов логика должна иметь место быть, - рассмеялась Инна, запустив пальцы в волосы.
– Это просто колбаски с начинкой, которые свернуты по спирали.

Стоцкий даже крякнул от досады. Нина довольно запрыгала:

– Не угадали! Не угадали! Это я такой рецепт нашла!

Покончив с пирогом, Дима нерешительно попросил у Инны разрешения украсть Валентина ненадолго.

– Да что ты, Дима, прямо как барышня?
– Инна посмотрела на часы.
– Сейчас наш с Нинкой сериал начинается. Так что на час он твой. За это можешь отвезти нас домой.

Они ушли в спальню-кабинет, где уже расположились кошки. Тишка вскарабкалась гостю на колени и легла животом на ладонь, как огромная меховая варежка. Пугливая Нюська наблюдала со шкафа, прикрыв один желтый глаз.