Андервуд. Том 3

Кислота выделилась, и хоть парень не был мёртв, это не помешало белёсой жирной личинке насладиться человечинкой. От новой накатившей боли его вырубило. Последнее, что он видел — это удаляющиеся ноги крысолюда.

«Не забуду. Никогда не забуду».

Спустя какое-то время Ник очнулся от жгучей боли в груди. Открыв глаза, он увидел, что со всех сторон его окружили падальщики. Кто в ногах, кто на груди, один со спины и самый наглый лез склизкими усиками ему в лицо, будто собака, принюхиваясь к неизвестной пище.

Он разом ощутил по всему телу наплыв ожогов и попытался стряхнуть уродцев.

Однако те крепко уже устроились, и отпускать свой ужин не собирались. Двигаясь, он только разбередил раны. Поблизости варанов уже не было. Брогг бросил его подыхать в точности с приказом Ганса — как последнюю псину.

Левая рука дотянулась до липкого тела слизня, одного из шести, что ему сейчас вредили, и крепко сжала желеобразную кожу. Так, что вырвала кусок.

Извиваясь, тварь забулькала, но, как безмозглая скотина, всё равно не могла отказаться от пищи. Видимо, в этой части пещер они давно не ели вкусненького.

Борьба продолжилась. Один за другим он вырывал куски, пыхтел, зрение то и дело пропадало, но Жнец заставлял себя не терять сознания — иначе это будет в последний раз, когда он увидит свет.

Вдруг его усилия увенчались успехом, и раненый слизень отпустил бедро. Оставляя склизкий след, эта личинка, работая всем телом, кинулась прочь. Остальные тоже отлепились и поползли вверх по стенам.

Ник сглотнул от облегчения: кажется, ему дали шанс. Привстав на локте, израненный человек осмотрелся и понял, почему падальщики ушли — на него из темноты красными глазами пялился пещерный волк.

Этот зверь тоже был ранен. Кровь стекала с туловища на лапу, он был исхудалый, шатался, но всё ещё страшен для большинства обитателей этих мест. Рыча, хищник приближался к счастливому подарку судьбы. В таком состоянии он навряд ли бы догнал серьёзную добычу, а тут привалило несколько десятков килограммов отборного мяса. Самое то, что бы насытится и зализать раны.

Голова Ника лежала на каменном полу — он уже понял, что если судьба подкинула неприятностей, то будет сыпать до самой макушки. Такова жизнь. День сменяет ночь, жизнь — смерть, всё в едином цикле. И надо же было им встретиться с этим хищником именно в таких обстоятельствах?

Рык усиливался, клокоча из утробы волка. Он подошёл на расстояние рывка и внимательно следил за человеком. Всё, что ему осталось — добить жертву. Он уже чуял его кровь. Наконец, настала та секунда перед броском, когда всё живое замирает и слышен только стук сердца.

Человек прикрыл глаза. Пора!

Зверь прыгнул. Пасть щёлкнула, но… Почему так больно? Что это? Ничего не понимая, хищник пятился назад, царапая когтями камень. Толчок, и ему это удалось. Тело человека, нет, какого-то странного создания, впилось ему в шею и не отпускало. Облезлый пещерный волк чувствовал, что попал в западню.

Он тащил и тащил за собой «добычу», визжал, скулил, рвал когтями этого полумёртвого противника, но всё напрасно.

Его душили. Ему перегрызли горло, а потом хрустнула шея. Монстр присел на лапы и смотрел в пол, глаза закатывались, конечности давно перестали шевелиться, и вскоре вздымающийся живот замер. Зверь испустил дух.

Ник разжал крокодильи челюсти.

«Не сегодня, дружок».

Метаморфоза была мерзкой, но он заметил одну особенность. В личине хладнокровной рептилии отравление переносилось легче. Вероятно, это связано с высоким болевым порогом крокодилов. Ник даже смог отползти в сторону, хоть это и далось нелегко.

Беглый обыск отобрал ещё одну надежду — антиболевой амулет Брогг всё же изъял у него, как и плащ с прочими артефактами, облегчавшими жизнь.

Ник был один в богом забытых пещерах, умирающий, без еды и каких-либо сил сопротивляться новым тварям. Единственное, что его спасало от неминуемой гибели — это невосприимчивость к температурам и крепкий иммунитет.

Он мог валяться в любой луже, никакие переохлаждения или воспаления лёгких ему не страшны.

«Ну да и без них всe скоро превратится в камень».

Ник откашлялся кровью и сел, прислонившись к стене. Труп волка был совсем рядом. Слизни пока не спешили его обрабатывать. Боялись другого хищника. Сейчас это единственный источник пищи на многие дни вперёд.

Эта мысль не была для него ужасной, скорее прозвучала в мозгу прагматичным тоном. Простая математика, цифры и факты. Да ему больно и противно жрать волчатину, но придётся. Даже если желудок потом вывернется наизнанку под действием окаменения, но что-то да усвоится. Сейчас любые средства хороши, чтобы выжить.

«Я всеяден».

Монстры для обычных людей как отрава… Крокодильи челюсти неплохо справились с этой пищей. Первый проглоченный кусок едва не вырубил его от нахлынувшей боли, но надо бороться, успеть вылечиться до того, как исчерпается запас душ. Поддержание формы не вечно, а ему ещё нужна регенерация.

В общем, часа через четыре он покончил с мясом. Съел, сколько мог, и спрятался за сталагмитами уже в человеческой форме, вырубившись скорее от боли, нежели от усталости.

Проснувшись, он обнаружил, что тушки волка уже нет. Плюсом было то, что во время отдыха его никто не трогал. Снова началась схватка за существование.

Единственная разумная мысль, пришедшая в голову: обратится крокодилом, и вырвать из себя распространяющуюся заразу. Сказать просто, да только малейшие прикосновения к окаменевшим краям раны отзывались болью.

Чтобы добраться до внутренностей, ему придётся сначала вырвать этот застывший кусок в животе. Когда Ник его касался, казалось, каменная трубка расходилась в стороны — это тоже усложняло задачу. Ножей у него не было…

Однако смекалка подсказала выход: он использовал десять душ на баф силы и вырвал один из своих длинных крокодильих зубов. До свадьбы заживёт. Он мысленно представил свадьбу кроков и заржал. Перед глазами встала смущающаяся невеста-кайман в фате, с букетом из куриных ног, а позади — зубастые подружки…

Тупая шутка чуть не уложила его, видимо, нервы совсем ни к чёрту. Вздохнув, он воткнул зуб рядом с раной и прошёлся по краям камня, разрывая кожу. Сантиметр за сантиметром. Важно было сделать это как можно быстрей — регенерация схватывала края.

Провозившись три часа, он психанул и влил в руку сразу сорок душ, рывок, и каменная дрянь порвала живот. Он наблюдал, как алый коралл тащит за собой внутренности. Чёрт. Дерьмо. Дерьмо.

Открылось сильное кровотечение. Его проклятая сила играла с ним злую шутку. Что бы он ни делал — та лишь усугубляла положение.