Анди. Сердце пустыни

Она поднялась на цыпочки, прижалась лицом к его ключице, замерла, часто дыша в шею.

— Ты такой теплый, — выдохнула с тоской, и он не удержался. Приподнял за подбородок, второй рукой зарываясь в волосы. Наклонился, оставляя между ними крохотный зазор, и прошептал, ощущая неимоверное притяжение к мягким губам:

— Я в твоем полном распоряжении, моя леди, — а после коснулся их поцелуем. В голове вихрем промелькнуло, что платье на невесте обязательно будет из алого шелка, и пусть весь высший свет сточит языки от осуждения.

Они целовались долго. Самозабвенно. Избавляясь от холода и страха. В шаге бушевала буря, а здесь, в глубине пещеры, было относительно тихо.

Ирлан брал ее ледяные пальцы в свои руки, согревал их дыханием, целовал. Анди не возражала. Прижималась сама. Бормотала, что у него горячая, как у сына пустыни, кровь. Ирлану было все равно. Главное — гибкое тело в его руках. Мягкие губы в плену поцелуя. Стук сердца в ушах. И понимание, что эта женщина отныне принадлежит ему.

Когда они вернулись, их встретили напряженные взгляды. Орикс при виде припухших губ девушки одобрительно кивнул и вернулся к заточке ножа, а Жарк же осуждающе покачал головой, но высказываться не стал, лишь сурово, точно матушка при виде блудного сына, поджал губы и свел брови.

Но когда хозяин достал нож, уколол палец и капнул крови на бледно-голубой топаз браслета, не выдержал. Взвился с места.

— Господин, — побледнев, он хватанул воздух ртом, — вас тоже? В жертву? — горестно добавляя: — Моей кровушки не хватило?

— Успокойся, ничего страшного, — отмахнулся Ирлан, разглядывая камень, который только что впитал алую каплю, и та каким-то образом оказалась внутри кристалла. Покрутил браслет в руках — капля забегала по камню, чтобы потом прилипнуть к одному из краев, показывая примерно на север.

Занятный указатель, — подумалось Ирлану. Главное, чтобы к смерти их не привел.

— А можно мне? — протянул ладонь Орикс. Принял браслет. Поднес к костру, ощупал каждый изгиб затейливого узора и разве что на зуб не попробовал.

— Старинная вещь, — выдал вердикт, — такие сейчас не делают. Я не специалист, но могу предположить, что это золото высшей пробы. Только странно вставлять сюда топаз, пусть и крупный. Еще узор необычен для этих мест… Здесь явно угадывается якорь, а это похоже на волны и морские звезды. Ставлю свою руку, что браслет не отсюда.

Ирлан забрал браслет. Наклонился, прищуриваясь. Действительно похоже на якорь, но узор стерся. Не разобрать.

— А еще я слышал, что давным-давно здесь было море, — ни к кому не обращаясь, добавил наемник.

— Это сколько лет назад было, — возмущенно заспорил Жарк, — с тех пор эта штуковина давно рассыпаться должна была. Кстати, откуда она у вас, хозяин?

— Купил по случаю на базаре, — легко соврал Ирлан, думая о том, из каких далей притащил браслет вестник.

— Значит, фанкийский. Или шарлинский, — подвел итог спору Жарк.

Ирлан надел браслет — сел плотно. Зевнул — ночь выдалась хлопотной, да и гул бури вдруг сделался усыпляющим, а главное — у него появился путь, спутницей же будет самая потрясающая, пусть и немного кровожадная женщина на свете.

— Всем спать. Выходим, как только стихнет.

Глянул в сторону укладывающейся девушки. Лечь бы рядом. Прижать к себе, обнять, снова вдохнуть неповторимый аромат пропитанной солнцем и маслами кожи, но ограничился тем, что укрыл ее вторым одеялом, да лег неподалеку, оставив между собой и Анди приличные пару шагов.

Жарк проследил за его маневром, насупился, поднялся и перенес свой тюфяк, демонстративно воткнув его между Анди и Ирланом. Еще и одарил многозначительным взглядом. Орикс, поднявший голову от седла, хмыкнул, как-то похабно ухмыльнулся и завалился спать дальше.

Ирлан пробуравил спину слуги негодующе недоуменным взглядом. И что это было? Его оберегали от рабыни или рабыню от него? Потом плюнул и тоже завалился спать.

Буря стихла внезапно. Оглушила тишиной. Ирлан аж проснулся. Полежал какое-то время, прислушиваясь к руладам храпа слуги — удивительно, но сегодня те не вызывали раздражения. Наоборот, от них веяло чем-то родным, домашним.

Ирлан ощутил приступ сдавливающей сердце тоски. Он так далеко от дома. Где-то в богами забытом месте. Успел столкнуться с песчаной бурей. Пережить встречу с вестником и получить подарок. Уйти от погони неведомых преследователей, хотя не таких уж и «неведомых». Размах, упорство — салгас явно приложил руку. Ну и самое главное — влюбиться. На местной дикарке. Прекрасное выходило приключение, чтобы рассказывать о нем внукам, сидя у камина в кресле. Осталось малое — дожить до того чудного момента. Для этого надо ни много ни мало найти источник, снять проклятие. И что-то подсказывало Ирлану — это будет не просто. Уж больно богиня любила здесь испытывать своих детей.

Путь песка… Ирлан назвал бы его путем крови и пота.

Приподнял голову, снял ладонь Жарка со своей груди. Последнее время слуга вел себя странно. Зачем-то избил Орикса, когда тот перехватывал отставшего верблюда. Теперь вот выдает себя за дуэнью при девице-хозяйке. Но хозяин, гм, давно уже познал прелести женской ласки. А предположить, что Жарк вдруг озаботился честью ненавистной ему троглодки, Ирлан не мог.

Орикс уже не спал, тоже среагировав на тишину за пределами пещеры. Вопросительно вскинул брови, мол, что дальше. Ирлан вздохнул — будить сладко спящее «воинство» не хотелось, но надо. И кивнул — подъем.

Вышли после полудня. Сухой после бури воздух царапал горло. Солнце уже успело разогреть каньон так, что даже ложащаяся от скал тень не спасала. Дерхам на лапы надели защитные мешочки, чтобы не обожгли подушечки, еще и мазь нанесли. Такое новшество им не понравилось, но Ирлан был непреклонен — кто не желает, едет сложившись вдвое в корзине. Остальные идут в обуви. Это не южная часть пустыни, где солнце терпимо злое, а оазисы встречаются через дневной переход. Здесь суровый север. Тени и те кажутся пропитанные жаром.

Дерхи ворчали, скалили зубы, стаскивали украдкой мешки с лап, но Анди решительно встала на сторону Ирлана.

— Пусть привыкают, — сказала, удерживая больше всего нервничавшую Ночь за загривок, — путь указывает на север, а там есть малоприятные места. Их лапам точно не понравится.

— А нашим? — дрогнувшим голосом поинтересовался Жарк, останавливаясь рядом с поклажей в руках. Ответа не дождался, а потому с тяжким вздохом ответил сам себе:

— Видимо, тоже нет, — добавляя со злостью: — Когда уже закончатся эти пески?!