Анди. Сердце пустыни

— Да понял я, — хмуро пожевал губу Жарк, — только песок этот трогать… Но и за хозяйку боязно… Ладно, придумаю что-нибудь.

И они разошлись, каждый по своим делам.

Глава 18

— Не переживайте за Ночь, о ней сейчас позаботятся, — Надир придержал дверь, пропуская девушку в холл особняка, — а после я обсужу с братом, что делать дальше. Видите ли, за последнее время ситуация с дерхами серьезно изменилась. Я бы оставил обращение в гильдию за помощью на крайний случай.

— О чем ты? — из глубины холла к ним шагнул Ирлан. Окинул девушку встревоженным взглядом, успокоено выдохнул и перевел вопросительный взгляд на брата.

— Как мама? — вместо ответа уточнил Надир.

— С ней все в порядке. Уже пришла в себя. Я послал за целителем Вайнесом. Но думаю, ей нужны лишь покой и время, чтобы смириться, хм, с моим решением.

— Ты всегда был ее любимчиком, — задумчиво произнес Надир, — и никогда не огорчал безрассудными поступками, ну кроме твоего упрямого желания поехать в Хайду. Кстати, я хотел бы обсудить с тобой данный вопрос. Желательно прямо сейчас.

И он бросил многозначительный взгляд на Анди.

— Тут я тебя снова удивлю, брат, — Ирлан самодовольно улыбнулся, подошел к девушке, обнял, бережно прижимая к себе, — ты можешь говорить при ней совершенно свободно.

Надир вскинул брови, пробормотал, потрясенно:

— Ну, конечно.

Оглядел Анди каким-то диким взглядом. Потряс головой. Хотел было о чем-то спросить, но заметив на лестничной площадке ждущую распоряжений служанку, передумал:

— Прошу простить мою настойчивость, отдыхайте. Все вопросы потом. Когда придет Вайнес, я попрошу его осмотреть Ночь.

— Если ей снова станет плохо, — начала было Анди.

— Конечно, — кивнул Надир, — я сразу же уведомлю вас. А пока… Ирлан твоя комната готова. Анди-Риэль, вашу тоже должны были уже подготовить. Приятного отдыха. Увидимся перед обедом.

— Прошу, госпожа, — девушка в длинном платье голубого цвета и белом фартуке поднималась впереди по лестнице, ухитряясь на ходу оборачиваться и бросать на гостью полные любопытства взгляды.

Анди же… глазела по сторонам. В таком большом трехэтажном доме она была впервые в жизни. Здесь все было непривычным: мягкие ворсистые ковры под ногами, картины на стенах — некоторые портреты были узнаваемы фамильными чертами лица, вазы с цветами на высоких подставках, бюсты со слепыми взглядами, пузатые кресла, светильники с кристаллами и тяжелые, с кисточками, ткани на окнах.

Из такой бы пошить халат, — уважительно прикинула толщину гардины Анди.

Нет, мама была неправа. Богатство не всегда исчисляется верблюдами.

— Ваша комната, — девушка толкнула дверь, остановилась на пороге, пропуская Анди вперед и представляясь: — Меня зовут Татти. Я буду прислуживать вам. Если что-то нужно, просто переверните этот кристалл вниз, — и она показала на продолговатый камень, раскрашенный на две части, висящий в рамке на стене.

— Ванна скоро наполнится, — прошла до еще одной двери, распахнула. Анди с любопытством последовала за ней и с ругательством бросилась к трубке, из которой вытекала вода, пытаясь заткнуть ее руками.

— Госпожа, что вы делаете?! — завопила Татти, спасаясь от мечущейся по ванной комнате струи воды. Закашлялась — вода метко попала в рот.

— Прекратите, — просипела, уворачиваясь от пляшущей по стенам воды.

— Это Ты. Прекрати. Лить. Воду.

Мокрая Анди со злостью посмотрела на служанку.

— Да, что же это делается?! Вот так надо! –и не менее мокрая Татти отодвинула ненормальную гостью в сторону, закрутила вентили.

В комнате повисло напряженное молчание.

Обе, тяжело дыша, проследили, как последняя капля величественно упала из крана в полузаполненную ванну. Разошлась кругами.

— Вы что? Ванну никогда не видели? — убирая мокрые пряди с лица и пытаясь выжать подол платья, нервно поинтересовалась служанка. От избытка впечатлений вежливость была временно забыта.

Анди не ответила, загипнотизировано разглядывая белоснежную емкость на золоченых лапах.

Воду она видела и раньше — вся жизнь прошла рядом с озером. Море в Хайде впечатлило, но быстро стерлось из памяти — рабство не позволило насладиться морскими пейзажами. Но в жизни Анди вода никогда не вытекала просто так из трубы, торчащей из стены. Да и мыться в воде? Целиком погрузившись в нее, а не обтираясь и не выливая на себя, бережно расходуя каждую каплю, из ведра?

Служанка растеряно мялась рядом, сбитая с толка странным поведением гостьи.

— Иди, — попросила Анди.

И Татти, благодарно шмыгнув носом, рванула было из комнаты — переодеться, высушиться и рассказать всем — желание поделиться зудело внутри — о ненормальной жене господина, но на пороге остановилась. Поежилась — мокрое платье липло к коже. Окинула сочувственным взглядом вымокшую девушку. По возрасту та выглядела младше ее самой. А поди ты… Жена.

— Давайте, я вам помогу, — предложила храбро, — одежду заберу постирать. И волосы промою. Я вам масло принесла. И мыло вкусное. Вот.

Она открыла баночку, поднесла к лицу гостьи, но та не отреагировала, уйдя мыслями в неведомые дали. Потом очнулась. Принюхалась. Поморщилась и попросила:

— В корзине, обернутой красной тканью, есть бутылочки. Принеси пару. Я тебе покажу, что такое настоящий аромат.

Анди прислушалась к звуку шагов, к хлопнувшей двери. Расправила плечи, наслаждаясь долгожданным одиночеством. Взгляд не отлипал от водной поверхности. Такая чистая. Прозрачная. Тронула рукой — и теплая.

Искушение было слишком велико, и Анди принялась поспешно расстегивать халат.

Ирлан тряхнул мокрыми волосами. Замедлил шаг у гостевых покоев. Прислушался, но внутри было тихо. Никто не кричал. Никто никого не убивал. Усмехнулся — все-таки дикость и кровожадность троглодов сильно преувеличены. Двинулся к лестнице. Спустился на первый этаж. Душ помог прогнать усталость, и ему не терпелось получить подтверждение своей догадке. Постучался. Открыл дверь кабинета. Вошел.

Брат повернулся от окна, держа в руках лилию. Белоснежный цветок источал сильный — на всю комнату — аромат. Ирлан подошел ближе. Протянул руку, получил цветок, повертел его в пальцах. Убедился, что ни единого темного пятна не появилось на лепестках и молча обнял брата.

Проклятие Ашира Третьего в народе звали лилейным. Ходили слухи, что редкий для Аргоса цветок был любим императором. Именно его он чаще всего дарил своей безответной любви — принцессе Бальяры. И букет из белых лилий — их выращивали для его величества в оранжерее — стоял в ее спальне в ту роковую ночь. Вероятно, цветы каким-то образом восприняли часть проклятия. С того времени лилии из императорской оранжереи превращались в гнилой комок, стоило кому-то из проклятых взять цветок в руки.

Когда впервые в их семье проявилось проклятие, Надир купил десяток луковиц из оранжереи.