Андреев Д.Л. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1: Русские боги: Поэтический ансамбль.

другие не могут мне верить. Когда же это подтвердит, после медлительного

подползания, после недоверчивого ощупывания, метод науки, меня, вероятно,

уже не будет здесь. Игвы – повторяю я прозвище обитателей

античеловеческого мира: игвы. Это слово и другие, такие же странные, буду

я повторять, пока живу. Я это должен. Быть может, поверит один из

миллионов, быть может, один из тысячи. И тогда будет оправдано мое

существование на земле.

10

И кто-нибудь поверит, что там, перед огромнейшим конусом инфра-Урала,

царит; обращенное головою к гулкому центру земли, неимоверное сооружение.

Всадник?.. Но разве облик даже величайшего из людей можно увидеть

воспроизведенным там, над толпящимся античеловечеством? Нет: основатель

Друккарга – вот кто там неподвижно мчится на адском коне. Прямые крылья

коня распластаны по сторонам, чуть-чуть накренясь; складчатые крылья

всадника сложены за плечами. По две шлифованных, светящихся, выпуклых

красных глыбы вместо глаз у обоих.

11

Мчащимся – не на коне, – на воинственном существе ярой страсти и

грузного разума изображен основатель. Одним из нас такие кони привели бы

на память образ кентавров; летающие ящеры, но не птеродактили, а

тяжелохвостые динозавры, чудом поднявшиеся на воздух, пришли бы на память

другим из нас. Раругг! – Так кличут игвы этих существ, союзников своих и

соотечественников, войско Друккарга. Раругги: в этом звуке им чудится

грозный, грубый, непреоборимый напор, трубный призыв в ураганный налет

против врагов Друккарга.

12

Игвы – пришельцы. Раругги – древнее. Свирепая вражда разделяла обе

подземных расы, пока не убедилась каждая в непобедимости другой и

понемногу не выработался между ними некий modus vivendi*. – А еще раньше

раругги обитали в нашем слое на поверхности земли: алчные аллозавры,

хищные чудовища мезозоя. Бесчисленными инкарнациями в демонизированных

мирах, о которых мы только начинаем догадываться, достигли они

разумности. Колоссально возрос накал их чувств, но все-таки неповоротливы

и тупы их мозги, а темная душа осталась такою же темной.

=====================================================================

* Фактическое состояние отношений, признаваемое заинтересованными

сторонами (лат.)

=====================================================================

13

В единой системе разнозначных зеркал с Медным Всадником длит свое

бытие и третий подобный же исполин смежных миров. О, совсем другой,

подобно тому, как и суть его мира – иная, чем суть Друккарга: тот всадник

на клубящемся выгнутом змее несет в простертой руке бурно-чадящий факел.

И мутно-лунная мгла в мире том мерно сменяется только кромешной ночью. Но

рассказ об этом еще далеко впереди; и, быть может, не я буду

рассказчиком. Знание же о Друккарге томит меня и гнетет. Мне душно от

этого давящего знания.

14

Может быть, спросят: откуда ж могу я знать? и чем докажу? – Не докажу

ничем. Средство искусства – показ, средство религии – рассказ;

доказывание – средство одной лишь науки. Докажут; но не раньше тех дней,

когда и научный метод доберется мало-помалу до шрастров, опереженный, как

это бывает столь часто, другими методами познания. А в том, откуда

шрастры известны мне, буду отчитываться потом: это – задача другой, вне

искусства рождающейся книги. Поэзия же – и с рифмами, и без рифм – не

терпит подобных заданий.

15

Думают часто: если есть иные миры, то в них – тончайшая, сравнительно

с нашею, духовность; и ждать человекоподобия от тех, кто там – значит

обнаруживать умственную незрелость. Но зачем сужать бескровною схемой

необъятное разнообразие миров? Да, есть и такие; другие тоже есть. В

одном только Шаданакаре их 242; странно ли, что в некоторых из них

найдешь отчасти и человекоподобие? Иногда – даже человекоподобие,

способное поразить и потрясти, куда более точное, чем в угрюмых

шрастрах.

16

Некоторые зададут еще и другой вопрос: какое нам дело до этих мрачных

миров, даже если они – нечто большее, чем взрывы субъективной фантазии? –

Нам есть дело до них потому, что им есть дело до нас; им есть дело до

каждого из нас, детей человеческих. В Шаданакаре нет слоев, чье

существование не затрагивало бы остальных; некоторые же связаны с нами и

между собой миллионами нитей. В искусстве не все договаривается до конца,

даже в том необычном стиле, к которому я прибег и который можно назвать

мета-реализмом.

Часть вторая

1

Медленно приближается мерным маятником раскачивающаяся мысль к чуждым

феноменам по ту сторону отнюдь не фантастического Флегетона. Не путай,

плутая в каменной плоти планеты, плотные скалы конуса, опрокинутого в

магму челом, с его двойниками в четырехмерном пространстве. Там

эквивалента мировой магмы нет, нет даже эквивалента земного ядра, и над

Друккаргом (а с нашей точки зрения – под ним) раскинулась пустота:

гигантская, громыхающая грозовыми разрядами, ржаво-рыжая,

бледно-оранжевая полость.

2

Два притяжения: к подземному солнцу и к толще коры… научишься

представлять их упругое взаимодействие. И мне больше не странно знать

способы передвижения игв, их молниеносный, почти неуследимый для глаза,