Андрей Белый
Шрифт:
Спешу Вам черкнуть из Москвы; спасибо сердечное за то дружеское участие и реальную помощь, которую Вы и Ирина Николаевна оказали нам [1210] . И еще более спасибо за ту радость общения, которую мы с женой вынесли из совместной жизни; с Вами обоими было так просто, незатейливо, человечно, музыкально. Я очень счастлив, что познакомился с Вами обоими; и, верьте: это — не слова.
Попав в Москву, я точно попал в дом отдыха; и переживаю блаженство безлюдия, сосредоточенности, тишины. Меня ужасно утомила людность последних недель в Коктебеле. Я по природе очень молчалив, внутренне тих и робок, а жизнь ставила меня года в положение выступающего, громко говорящего, нападающего и т. д. Отсюда постоянное чувство изнасилования своей природы и чувство депрессии.
Я давно осознал тему свою; эта тема — косноязычие, постоянно преодолеваемое искусственно себе сфабрикованным языком [1211] (мне всегда приходится как бы говорить вслух, набрав в рот камушки [1212] ); отсюда — измученность; и искание внутренной тишины.
С Вами обоими нам было так непроизвольно, тихо и просто. И мы невольно привязалис<ь> к Вам.
Надеюсь, что наша встреча в Коктебеле есть начало знакомства.Жду Вас очень в Москве к нам. А если Вы минуете Москву, напишите все-таки о себе из Ленинграда (я Вам вышлю свою книгу) [1213] . Еще раз спасибо; и всего всего Вам хорошего.
1210
Белый и К. Н. Бугаева выехали из Коктебеля в Москву 29 июля ( Белый Андрей.Передвижения. <Хронологическая канва с 1921 по 1933 г.> // РГБ. Ф. 25). К. Н. Бугаева писала Томашевским с дороги (31 июля 1933 г., «Курск — Орел. 8 вечера»): «До сих пор все идет хорошо. Б. Н. совершенно изменился. И выражение лица, и движения, и походка — все опять его. Точно в Коктебеле он скинул с себя свою болезнь. Едем мы спокойно. Ночь прошла тихо, без всяких болей. И затылок, и спина, и виски — все успокоилось. — С какой благодарностью вспоминаем мы Вас обоих — вплоть до „нафталина“». Письмо было закончено и отправлено в Москве: «Мы уже дома. Встретили с автомобилем. Сейчас Б. Н. устал и прилег. Голова опять побаливает. Но это, вероятно, впечатление встречи и возвращения домой». Ср. письмо К. Н. Бугаевой к М. С. Волошиной от 31 июля 1933 г.: «Подъезжаем к Харькову. Б. Н. спал спокойно. С утра ни головных болей, ни болей в спине не было. И лицо стало живое. Исчезло это ужасное выражение, которое меня так пугало» (Архив М. С. Волошиной).
1211
Проблема авторского «косноязычия», трактуемого как способ описания таких «материалов сознания», когда в «быте душевном изделия старые износились; а новых изделий из взглядов, понятий, сюжетов, отчетливо образованных чувств еще нет», подробно разрабатывается Белым в «Записках чудака». См.: Белый Андрей.Записки чудака. М.; Берлин, 1922. Т. 1. С. 67.
1212
По преданию, таким образом преодолевал дефекты речи великий греческий оратор Демосфен (ок. 384–322 до н. э.): «Деметрий Фалерский пишет, что Демосфен уже в старости сам рассказывал ему, какими упражнениями он старался исправить свои телесные изъяны и слабости.
1213
Вероятно, имеется в виду роман Андрея Белого «Маски» (М.: ГИХЛ, 1932), вышедший в свет в начале 1933 г.
От жены сердечный привет Вам и Ир<ине> Ник<олаевне>.
Рады были получить от Вас известие о благополучном путешествии. Мы в свою очередь отлично вернулись бы в Коктебель, если бы пошли пешком [1215] . К сожалению, связанные билетом Союзтранса, мы принуждены были более часа сидеть у его конторы в ожидании починки автобуса. Первый опыт нашего путешествия подвигнул нас на дальнейшие экскурсии. Вчера мы посетили пешком Отузы [1216] , но с меньшим успехом: Ирина Николаевна расклеилась и не может прийти в себя, хотя и храбрится, угрожая мне организацией пешеходной экскурсии в Кизильташ [1217] . Жизнь наша прежняя, но более людная = шумная. Писатели понемногу распоясываются в разных направлениях и третьего дня во главе с Ермиловым [1218] учинили безобразнейший пьяный ночной дебош. Наш хозяин тщетно на них щелкал затвором ружья. Впрочем, это было пока что один только раз.
Море и солнце те же. Ждем винограда, который обещают через 10 дней. В ожидании отрезаем <?> помидоры и огурцы.
Не забывайте нас и впредь. Мы с Ир<иной> Ник<олаевной> будем очень рады малейшей весточке от Вас [*] . Проходя мимо Волошинской дачи, невольно заглядываем на нижний балкон. Балкон пуст и дверь закрыта — очень грустно [1220] . Оба шлем Вам сердечный привет.
1214
Ответ на п. 1 и на письмо К. Н. Бугаевой от 31 июля 1933 г. Начало письма написано Б. В. Томашевским.
1215
Томашевские провожали Белого и К. Н. Бугаеву 29 июля из Коктебеля в Феодосию на поезд. В письме от 31 июля К. Н. Бугаева спрашивала: «Не устали ли после Феодосии?»
1216
Отузы (ныне — поселок Щебетовка) — селение в 9 км от Коктебеля, в Отузской долине.
1217
Кизильташский монастырь в горах, в 7 км от Отуз, в стороне от Судакской шоссейной дороги.
1218
Владимир Владимирович Ермилов (1904–1965) — критик, литературовед; в 1932–1938 гг. — главный редактор журнала «Красная новь».
*
Далее — текст рукой И. Н. Томашевской.
1220
Последние две недели в Коктебеле, со времени начала болезни, Белый прожил в так называемой «музыкальной комнате» на первом этаже дома Волошина. «…В этой комнате, как самой большой и прохладной, нас поместили, когда Б. Н. заболел», — вспоминает К. Н. Бугаева ( Бугаева К. Н.Воспоминания об Андрее Белом / Публикация, предисловие и комментарий Джона Малмстада. Подготовка текста Е. М. Баренцевой и Джона Малмстада. СПб., 2001. С. 72).
Как здоровье Бориса Николаевича? [1221]
Уже приближается время нашего отъезда (21 августа), и мы торопимся употребить дни с наибольшей эффективностью. Недавно ходили на сутки (с ночевкой) в Ст<арый> Крым, а оттуда в армянский монастырь [1223] . Сегодня идем в Кизильташ. Очень рады были получить от Вас известия. Надеемся увидеть Бориса Николаевича совершенно здоровым.
Здесь мы живем совершенно уединенно. В доме отдыха одни сменяются другими, но мы не сталкиваемся ни со старыми, ни с новыми приезжими. Посещаем иногда Марью Степановну [1224] . 11 августа была годовщина смерти Волошина. Было чтение его стихов, кроме того Ауслендер делился воспоминаниями [1225] . Вероятно — завтра — 17 — снова будет нечто вроде поминального собрания [1226] . Вот и все события нашей внешней Коктебельской жизни. За то мы внимательно следим за солнцем и ветром, и разговоры о погоде для нас имеют особое значение!
Продолжаю открытку из Кизильташа. Прогулку совершили благополучно. Нашли в Кизильташе с<ельско>-х<озяйственную> артель, кот<орая> численно меньше быв<шего> монастыря. Переночевали в одном из пустых, еще не разрушенных помещений. Монастырь расположен в горах, среди обильной дикой растительности, под голыми красными скалами, в закрытой с трех сторон долине. После голого Коктебеля растительность кажется особенно обильной: — начиная с Отуз тянется лес (дуб, граб, кизиль и т. п.) крымского типа, т. е. в форме густого кустарника. Здесь на скалах одинокие сосенки, можжевельник. У зданий насажены тополя, каштаны, кедр и т. д. Побродим, и двинемся обратно в Коктебель купаться. Если ничто не помешает, надеемся 23-го августа зайти к Вам. Остановиться в Москве не удастся: надо спешить в Ленингр<ад>. Но времени между поездами достаточно. Разве что какие-ниб<удь> обстоятельства и путевые условия помешают. Но все равно — в Москве или в Ленинграде — непременно мы должны снова встретиться [1227] . Сердечный привет.
1221
10 августа 1933 г. К. Н. Бугаева отвечала Томашевским: «Сегодня получили Вашу открытку и очень обрадовались. Так привыкли к Вам в Коктебеле, что все время Вас не хватает. Грустно, что Ирина Николаевна все никак не начнет поправляться. Ведь уже пора! Радуемся, что у Вас и солнце и море. Но… лучше нам подальше от них. Дни стоят солнечные, но свежие, иногда почти осенние. Гуляем ежедневно не меньше трех часов, — конечно, не сразу. Б. Н. еще не был у доктора. Хочет немного отдохнуть просто дома. Резких болей нет, но голова все еще несвежая. В остальном все пока хорошо». На письме — приписка Белого: «Сердечный привет. Б. Бугаев».
1222
Ответ на письмо К. Н. Бугаевой от 10 августа 1933 г.
1223
Старый Крым (Эски-Керим) — небольшой городок в 25 км от Феодосии и в 15 км к северо-западу от Коктебеля. В 4 км к западу от Старого Крыма расположен армянский монастырь Св. Георгия (Сурб-Хач), основанный в 1338 г.
1224
М. С. Волошина (1887–1976) — вдова М. А. Волошина. См.: Мария Степановна Волошина. О Максе, о Коктебеле, о себе: Воспоминания. Письма / Составление, подготовка текстов и примечания Вл. Купченко. Феодосия; М., 2003. В этом издании помещены фрагменты из двух писем М. С. Волошиной к И. Н. Томашевской от 17 января и 25 апреля 1934 г. (С. 248–249), в первом содержится отклик на кончину Белого.
1225
Сергей Абрамович Ауслендер (1886–1937) — писатель символистского круга (см. о нем: Грачева А. М.Петербургское чародействие (Проза Сергея Ауслендера 1905–1917 годов) // Ауслендер Сергей. Петербургские апокрифы: Роман, повести и рассказы. СПб., 2005. С. 5–38); вновь встретился с Волошиным в Крыму после многолетнего перерыва в 1927 г. 3 августа 1927 г. он писал Волошину: «…наша краткая встреча <…> как-то очень взволновала меня. Такое волнение испытывают, вероятно, участники походов, встретившись через много лет. Пусть я был всего только маленьким барабанщиком, а Вы уже большим поэтом, все же в великих литературных битвах начала этого века мы сражались под одними знаменами. Кроме того, от Ваших стихов испытал уже почти забытый трепет настоящего, большого искусства» (ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. Ед. хр. 211). Набросок воспоминаний Ауслендера «М. А. Волошин в 1905 году», датированный 20 августа 1933 г., сохранился в доме поэта в Коктебеле.
1226
17 (4 ст. ст.) августа — именины Волошина.
1227
28 августа 1933 г. Б. В. Томашевский писал М. С. Волошиной из Ленинграда: «Проезжая через Москву, посетили Бугаевых. Борис Николаевич все еще не оправился и по предписанию невропатолога посажен на строгий режим. Работать ему не позволено. Тем не менее он показался мне значительно бодрее, чем в Коктебеле. Впрочем, виделись мы с ним недолго, так как спешили к отходу поезда. Сильно похудела Клавдия Николаевна, которая, по-видимому, извелась в связи с болезнью Бориса Николаевича больше пациента. <…> С Коктебелем продолжаем чувствовать какую-то связь, как будто еще возможно после завтрака или после ужина сходить поработать в мастерской или побеседовать с Вами» (Архив М. С. Волошиной). После встречи с Белым и К. Н. Бугаевой 23 августа у них дома в Москве (Плющиха, 53, кв. 1) И. Н. Томашевская писала им 26 августа: «Питер встретил нас пасмурно, грустно и безденежно. Беготня по редакциям, учреждениям и кооперативам. В беготне этой, когда вспоминаю Вас, Коктебель и Плющиху, делается вдруг ужасно хорошо и светло. Трудно сказать, насколько Борис и я чувствуем Вас дорогими и близкими, а между тем мы живем замкнуто, безлюдно и к людям совсем не тянемся. Приятно было свиданье с книгами и стенками нашей берлоги. Как бы хотелось увидеть в ней Вас. Если бы зимой?»
Горячий привет, дорогие Клавдия Николаевна и Борис Николаевич. Чувствую себя отлично, надышавшись всласть горным и лесным воздухом. Очень хочется Вас повидать.
Пользуюсь проездом Елизаветы Николаевны Купреяновой через Москву, чтобы послать Вам некоторые книжки и статьи. Думаю, что так верней, чем по почте. К сожалению, не могу послать Вам всего, что хотелось бы [1228] .
Пока наше пребывание здесь ознаменовано сравнительным благополучием. Если не считать дождя, вымочившего нас весьма основательно на следующий день по приезде (Ирину Николаевну даже до простуды), и обычных житейских и бытовых затруднений, беготни и хлопот, все в общем обстоит хорошо, и мы не унываем. Впрочем, мы едва-едва налаживаем связи с внешним миром и находимся еще в переходном состоянии, где-то между Коктебелем и Ленинградом. На столах еще Коктебельские цветы и Коктебельские камешки; в обстановку они еще не вросли и ощущаются.
Ждем Вас зимой в Ленинграде — и прямо к нам.
Горячий привет.
1228
Е. Н. Купреянова (1906–1988) — литературовед, впоследствии (с 1934 г.) — сотрудница Пушкинского Дома. В письме от 26 августа И. Н. Томашевская также сообщала Белому и К. Н. Бугаевой: «Борис посылает Вам книги с нашим другом, едущим в Коктебель. Она принесет их 29/VIII (в подлиннике — ошибочное обозначение месяца: „IX“). Это Купреянова — сестра только что погибшего художника». Художник, крупнейший мастер графики Николай Николаевич Купреянов (1894–1933), утонул в подмосковной речке Уче 29 июля (см. письмо Н. С. Изнар к Н. К. Бруни от 2 августа 1933 г. // Купреянов Н. Н.Литературно-художественное наследие. М., 1973. С. 73); им была выполнена обложка книги Андрея Белого «Королевна и рыцари. Сказки» (Пб.: Алконост, 1919).
Непременно, непременно ждем к себе.
получил Ваши книги в сопровождении письма; за те и другое — спасибо! [1230] Среди угроз сутолоки, уже придвинутых к нам из будущего, успел пристально ознакомиться лишь с брошюрой «Die Puskin-Forschung seit 1914» [1231] и вникал в комментарий к «Ирои-комической» поэме [1232] . Более всего меня радует Ваша брошюра; в ней живо и интересно поданы задачи изучения восприятия поэтов Пушкиным сквозь призму времени; с живым чувством вникал в мысли этой брошюры и вынес очень много назидательного для себя.
Скоро вернусь к чтению Ваших работ; а пока эти несколько слов обращаю к Вам и к Ирине Николаевне как сердечный привет издалека.
Иногда у нас с Клодей вспыхивает желание с Вами встретиться лично; и оно настолько сильно, что мечтаем этой зимой неожиданно появиться у Вас, воспользовавшись Вашим милым приглашением.
Встреча с Вами и с Ириной Николаевной в Коктебеле продолжает жить, как радостный подарок [1233] .
Кроме всего: я не «писака», не «causeur» [*] (в письмах); я косолапо тяжелодумен, или — до идиотизма «высказыватель» общих мест; а хочется укрепить живое общение личным свиданием.
Итак, с Вашего разрешения до встречи зимой?
Можно?
1229
Ответ на п. 4.
1230
Е. Н. Купреянова сообщила нам, что она, будучи в Москве один день проездом (29 августа), передала книги и письмо Белому через Г. О. Винокура. В письме от 30 августа К. Н. Бугаева благодарила Томашевских «за присланные книги и за письма». В «Дневнике (сентябрь 1933 года)» Белый зафиксировал (1 сентября): «…читаю статьи и книги Томашевского» ( Спивак Моника.Андрей Белый — мистик и советский писатель. С. 443).
1231
Отдельный оттиск статьи Б. В. Томашевского «Die Puskin-Forschung seit 1914» (Zeitschrift f"ur slavische Philologie. 1925. Bd. 2. Doppclheft 1/2. S. 236–261).
1232
Один из первых выпусков Большой серии «Библиотеки поэта»: «Ирои-комическая поэма» / Редакция и примечания Б. Томашевского. Вступ. статья В. А. Десницкого. «Издательство Писателей в Ленинграде», 1933.
1233
Ср. письмо к Томашевским К. Н. Бугаевой от 30 августа 1933 г.: «Ваш короткий проезд был живой настоящей радостью. Мы оба с Б. Н. также переживаем встречу с Вами обоими как неожиданный подарок жизни. Словами этого не скажешь. Но дни, проведенные с Вами в нашем милом домике, остаются таким светлым воспоминанием. А за все то, что Вы сделали для нас во время болезни Б. Н., — просто нет слов благодарить. Зимой, если только обстоятельства позволят, надеемся воспользоваться Вашим приглашением. Очень грустно было бы долго не видаться с Вами. И так обидно, что мы оказались в разных городах. — Вчера мы с Б. Н. вторично были у доктора. Он нашел некоторое улучшение. Но режим оставил по-прежнему строгим. Единственное слабое место Б. Н. — это повышенное давление крови». Ср. письмо К. Н. Бугаевой к М. С. Волошиной от 2 сентября 1933 г.: «Б. Н. был уже второй раз у доктора. Он нашел улучшение, но режим оставил по-прежнему строгим. Самое трудное для Б. Н. — это, конечно, куренье. Теперь он дошел до 4 папирос в день <…> Давление крови очень повышенное. <…> Боли в крестце и ногах совершенно прошли; голова не болит тоже, но иногда приливы делаются» (Архив М. С. Волошиной).
*
Causeur ( фр.) — человек, владеющий искусством разговора.
P. S. К. Н. шлет сердечный привет Вам и Ирине Николаевне, которой прошу передать и мой сердечный привет.
Спасибо Вам огромное за письма — они для нас очень дороги. Вспоминаем о вас всякий день. Мы оба уже в работе. Баратынский мой понемногу двигается [1236] . Как много и сложно он работал над своим стихом! Всегда сокращал и уходил от личного, бытового к отвлеченному — где едва, едва можно уже найти прежние следы. Все наброски и черновики 1843 г. связаны с темой «Посева леса» — они мрачны, исполнены обреченности и одиночества. В безумных черновиках «Посева леса» такие встречаются строки:
«А между тем не [гимнами] песнями весна Мной встречена: мне мерный строй несносен, Рука моя бросает семена Не новых дум, но елей, сосен» [1237] —или «Высок, но пуст племен новейших колос», «Им дочь небес гармония чужда» — эта тема враждебности и чуждости «племен новейших», каких-то новых людей «книжников» (не Белинский ли и компания) вымарывается и вновь вписывается непрерывно. Вот знаменательные (на тех же листах, что и «Посев») строфы (совсем вычеркнута 1-ая строфа) стихотворенья «Люблю я вас, богини пенья»:
Над дерзновенной головою, Как над землей скопленный пар, Нависли тучи надо мною И за ударом бьют удар. Я бросил мирную порфиру, Боюсь явленья бога струн, Чтоб персты, падшие на лиру, Не пробудили бы перун [1238] .Как обещала, пришлю в ближайшее время несколько молодых, неизвестных его стихов. Вот только надо собраться и настукать их на машинке. Борис занят математикой. Очень боюсь для него опять редакторской упряжи: так хотелось бы, чтобы он сел за свою книгу о французской литературе и Пушкине. Обо всем этом так трудно писать в письме. Как здоровье? Осуществится ли Кавказ? Не забывайте нас. Мы ужасно обрадовались, узнав, что вы соберетесь к нам. Борис напишет в ближайшие дни.
1235
Ответ на п. 5 и на письмо К. Н. Бугаевой от 30 августа 1933 г. Ср. дневниковую запись Белого от 9 сентября 1933 г.: «Письмо от Томашевской <…>» ( Спивак Моника.Андрей Белый — мистик и советский писатель. С. 447).
1236
Имеется в виду готовившееся тогда издание: Баратынский.Полное собрание стихотворений. Т. 1–2 / Редакция, комментарий и биографические статьи Е. Купреяновой и И. Медведевой. Л.: Сов. писатель, 1936 («Библиотека поэта», Большая серия).
1237
Этот черновой автограф («На посев леса», вместо ст. 25–26) напечатан: Баратынский.Полное собрание стихотворений. Т. 2. С. 142.
1238
Эти две строфы (вместе с черновым вариантом 3-й строфы) напечатаны там же (С. 142).
Горячий привет вашей милой маме [1239] .
Спасибо Вам за письмо по поводу моего обзора Пушкинианы. Обзор этот является для меня уже давнопрошедшим. Ведь со времени написания этого обзора прошло восемь лет, за которые изменилось очень много: и самый материал обзора (современная пушкиниана совсем не похожа на то, что было тогда), и точка зрения. Вообще, если бы пришлось теперь писать на такую же тему, то написал бы я другое. Впрочем, отмеченный Вами пункт для меня еще жив, и если обстоятельства позволят, я в этом году обязательно займусь темой «французская литература в восприятии Пушкина» [1242] . Мне всегда казалось, что писать историю чрез сознание исследователя недостаточно: как будто бы история была для исследователя. История осмысляется лишь творческим сознанием. Пушкин может быть фокусом в исторической картине литературы, и нам интересно знать, как Расин и Вольтер работали на Пушкина. С другой стороны, и в пушкинизме гораздо интереснее Пушкин как субъект исследования, а не страдающий объект.
Впрочем, боюсь, что все это одни мечтания: я уже 20 лет хожу вокруг этой темы и каждый год решаю окончательно ею заняться, а все не выходит; боюсь, что работа эта никому не нужна.
Сейчас вожусь над гранками Дельвига. Месяца через 2–3, надеюсь, он выйдет в свет [1243] . Видели ли Вы другие выпуски библиотеки поэта (Державин, поэты «Искры» и Д. Давыдов [1244] )? Вообще старые стихи входят в оборот: вышел Полежаев [1245] и Козьма Прутков [1246] . Предстоит много других. Не знаю, хорошо это или плохо. То есть — оживают ли эти стихи, или читаются именно как мертвое, как мемуары?
Кроме литературы начал заниматься математикой, что, впрочем, отнимает мало времени. Преподавать одно и то же из году в год не так уж занимательно, и я отбываю свою математическую повинность без особого увлечения [1247] . Может быть, в дальнейшем получу несколько новых групп с новой программой; это будет значительно интереснее. Ирина Николаевна смотрит на мою математику недружелюбно, хотя и заявляет, что относится к ней с уважением.
Так постепенно мы втягиваемся в зиму. Время проходит как-то быстрее, чем в Коктебеле, но в то же время без заметного следа, хотя, казалось, в Коктебеле мы занимались организованным бездельем.
Надеюсь, что Ваши планы относительно приезда в Ленинград скоро начнут облекаться в реальные формы, обрисуется время и срок и проч. Держите нас в курсе Ваших решений.
Шлем Вам и Клавдии Николаевне сердечный наш привет.
1239
Анна Алексеевна Алексеева (1860–1942) — мать К. Н. Бугаевой.
1240
Ответ на п. 5.
1241
Возможно, датировка неточна (ср. сообщение в п. 6 — от 6 сентября, — что Томашевский «напишет в ближайшие дни»). 13 сентября Белый записал в дневнике: «Милое письмо от Томашевского; что-то радостное и сердечное протянулось от нас к чете Томашевских»; далее он говорит об «обещающей встрече с Томашевскими» и о своих надеждах на то, что дружба с ними может прийти на смену расстроившимся отношениям с Ивановым-Разумником ( Спивак Моника.Андрей Белый — мистик и советский писатель. С. 449).
1242
Первая работа на эту тему — «Пушкин и французская юмористическая поэзия XVIII века» — была написана Томашевским совместно с А. А. Поповым (Пушкинист. Историко-литературный сборник под ред. С. А. Венгерова. Пг., 1916. Т. 2. С. 204–257). Книга «Пушкин и французские поэты» была подготовлена Томашевским в 1920 г., но получила отрицательный отзыв В. Я. Брюсова и издана не была (см.: Литературное наследство. Т. 85: Валерий Брюсов. М., 1976. С. 243–244). «Французскую» тему у Пушкина Томашевский разрабатывал и в ряде статей 1920-х гг. Ближайшим результатом исследований, о которых сообщает Томашевский Белому, стали его статьи «Пушкин и романы французских романтиков (к рисункам Пушкина)» (Литературное наследство. М., 1934. Т. 16/18. С. 947–960), «„Маленькие трагедии“ Пушкина и Мольер» (в кн.: Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. М.; Л., 1936. Т. 1. С. 115–133), «Пушкин и Лафонтен» (Там же. М.; Л., 1937. Т. 3. С. 215–254), «Пушкин и французская литература» (Литературное наследство. М., 1937. Т. 31/32. С. 1–76). Исследования Томашевского по этой теме объединены в его посмертной книге «Пушкин и Франция» (Л., 1960), там же помещена библиография его работ о Пушкине и французской культуре (С. 481–483).
1243
Имеется в виду издание: Дельвиг А. А.Полное собрание стихотворений / Редакция и примечания Б. Томашевского. Вступительные статьи И. Виноградова и Б. Томашевского. Л., 1934 («Библиотека поэта», Большая серия).
1244
Первые выпуски Большой серии «Библиотеки поэта»: Державин.Стихотворения / Редакция и примечания Гр. Гуковского. Вступительная статья И. А. Виноградова. Л., 1933; Поэты «Искры» / Редакция и примечания И. Ямпольского. Вступительная статья А. П. Селивановского. Л., 1933; Давыдов Д.Полное собрание стихотворений / Редакция и примечания В. Н. Орлова. Вступительные статьи В. М. Саянова и Б. М. Эйхенбаума. Л., 1933.
1245
Полежаев А. И.Стихотворения / Редакция, биографический очерк и примечания В. В. Баранова. М.; Л.: Academia, 1933.
1246
Полное собрание сочинений Козьмы Пруткова / Под редакцией П. Н. Беркова. М.; Л.: Academia, 1933.
1247
В 1931–1935 гг. Томашевский (окончивший в 1912 г. Льежский университет с дипломом инженера-электрика) читал курс высшей математики в Ленинградском институте инженеров железнодорожного транспорта (см.: Левкович Я.Борис Викторович Томашевский // Вопросы литературы. 1979. № 11. С. 202).
Спешу Вам ответить.
Вы пишете, что время для Вас проходит быстрее, чем в Коктебеле, но без следа. Для меня — обратно. И в Москве я продолжаю заниматься тем же организованным бездельем, предписанным доктором, взявшим в ежовые рукавицы; и время от этого точно остановилось. Ежовые рукавицы — во всем: «Делай то-то и то-то, не делай того-то». И центр устремления — делать «то-то и то-то; не делать того-то». И даже нахожу, может быть из отчаянья, своеобразную прелесть в безделье, например, прослушивании [*] этюдов Крамера (для упражнения пальцев) [1250] . Вообще: несколько чувствую себя буддийским аскетом, вперившимся в кончик носа и твердящим какие-то «мантры» или правила мудрости Дармакирти и Дармотарры [1251] . Что делать: коли безделье приказано, надо им утешаться; и видеть в нем sui generis выводы. Так, например: перечел от доски до доски всего Короленко; и пришел в восторг от диссертации по цветному слуху, не снившейся и Рэмбо; я разумею «Слепого музыканта», которого не перечитывал с отрочества. За некоторые вещи я поставил бы Короленко выше Тургенева и Гончарова.
Продолжаю читать Ваши статьи и примечания к Ирои-Комической поэме; все фактические данные о линии от В. Майкова до Шаховского [1252] поучительны и интересны весьма. Что касается до текста «поэм», то — увольте! Читать их пробовал; но чтение — не идет. Недаром Сумароков, — это мое «horribil<e> dictu», — друг и покровитель Майкова [1253] .
Статьи «Французские дела» и «Фр<анцузская> литер<атура> в письмах Пушкина» — крайне мне интересны рядом деталей, с которыми я не был знаком [1254] .
Очень завидую Вашим матем<атическим> занятиям; у меня — «две тоски»; одна снедала меня в молодости: «Почему я не композитор?» («О, если б душе сказаться без слов было можно» [1255] ); другая тоска — тоска старости: «Почему я не овладел теорией групп, теорией комплексного переменного и т. д.», что — тоже значит: «О если б душе сказаться без слов было можно!» (сказаться в формулах). Для ряда моих познават<ельных> проблем нуждаюсь в понимании идей Клейна и Абеля [1256] .
Сердечное спасибо за приглашение Вас навестить. В принципе принимаем его с благодарностью. Но время и срок зависит не от нас (от дел в будущем, от, например, квартиры и т. д. и от здоровья). Пока чувствую себя мерзко, хотя анализы всякие весьма благоприятны (нет никаких болезней, кроме давления крови). Очень хотелось бы пока поддерживать с Вами хотя бы письменные сношения.
Шлем с К. Н. сердечный привет милой Ирине Николаевне и Вам.
1248
Ответ на п. 6 и 7.
*
В автографе:прослушиванию.
1250
Иоганн Баптист Крамер (1771–1858) — немецкий пианист, композитор, педагог; автор педагогических фортепьянных этюдов, в которых удачное решение технических проблем сочетается с музыкальной содержательностью («Большая практическая фортепьянная школа», 1815).
1251
Мантра — короткая молитва или заклинание у индусов. Дармакирти (Дхармакирти, VII в.) — крупнейший индийский теоретик логики буддийской школы, автор семи логических трактатов. Дармоттара (вторая половина IX в.) — индийский философ и логик, автор как оригинальных сочинений, так и толкований на произведения Дхармакирти. Белый был знаком с трудами этих философов по изданию: Щербатской Ф. И.Теория познания и логика по учению позднейших буддистов. Часть I. Учебник логики Дармакирти с толкованием на него Дармоттары. СПб., 1903; эта книга, судя по переписке Белого и Брюсова, имелась в личной библиотеке Белого (см.: Литературное наследство. Т. 85: Валерий Брюсов. М., 1976. С. 374). Перечисляя в автобиографической поэме «Первое свидание» (1921) увлечения своей юности, Белый упоминает, что среди них был и «великий делом Дармотарра…», и поясняет в примечании: «Дармотарра — буддийский логик, последователь и комментатор философа Дармакирти (школа Дигнаги)» ( Белый Андрей.Стихотворения и поэмы. СПб., М., 2006. Т. 2. С. 28).
1252
Сборник «Ирои-комическая поэма» (см. п. 5, примеч. 3 [в файле — комментарий № 1232 — прим. верст.]) открывался поэмами Василия Ивановича Майкова (1728–1768) «Игрок Ломбера» (1763) и «Елисей, или Раздраженный Вакх» (1771) и завершался поэмой князя Александра Александровича Шаховского (1777–1846) «Расхищенные шубы» (1811–1815).
1253
Об А. П. Сумарокове как литературном учителе В. Майкова Томашевский писал во вступительной статье к поэмам Майкова «Игрок Ломбера» и «Елисей» (Ирои-комическая поэма. С. 91–92).
1254
Статьи Томашевского «Французская литература в письмах Пушкина к Е. М. Хитрово» и «Французские дела 1830–1831 гг.», помещенные в кн.: Пушкин А. С.Письма к Е. М. Хитрово. 1827–1832. Л.: Изд-во АН СССР, 1927. С. 205–256, 301–361.
1255
«О, если б без слова // Сказаться душой было можно!» — заключительные строки стихотворения А. А. Фета «Как мошки зарею…» (1844).
1256
Феликс Клейн (1849–1925) — немецкий математик, один из вождей математической мысли своей эпохи. Нильс Хенрик Абель (1802–1829) — норвежский математик, положивший основания современной теории функций.
Милые Ирина Николаевна и Борис Викторович! Приписываю несколько слов. Состояние здоровья Б. Н. все еще неустойчивое. После пьявок (ставили 9. IX) стало лучше с приливами к голове. Но боли еще остались. Иногда — мучительные. Настроение очень неровное. Когда соберемся к Вам — сказать трудно. Во всяком случае — спасибо большое и надеюсь, что приехать все же удастся.
Спасибо за открыточку, и очень, очень будем рады Вас видеть [1257] . Но жалко, что, по-видимому, Борис Викт<орович> не получил письма от Б. Н., которое мы отправили еще 19/IX [1258] . У нас все пока благополучно. Но, к сожалению, боли головные у Б. Н. не проходят. Иногда бывают мучительные приступы. Мучительна также бессонница. Настроение от этого часто грустное. — Б. Н. хочет сам Вам приписат<ь>.
Сердечный привет Бор<ису> Викт<оровичу>. Обнимаю.
1257
В открытке, отправленной из Ленинграда 24 сентября, И. Н. Медведева-Томашевская сообщала о намерении приехать в начале октября в Москву и Мураново и навестить Бугаевых.
1258
И. Н. Медведева-Томашевская писала К. Н. Бугаевой: «…мы послали вам 2 письма, а от вас давно не получали весточки. Очень беспокоимся — здоровы ли? Все ли благополучно? Напишите несколько слов: ведь мы отлично понимаем, как трудно и некогда писать письма».
мне жаль, что Вы не получили моего письма, касающегося впечатлений от мной внимательно прочитанных Ваших брошюр. Сейчас головная боль последние дни очень отрезывает от писем; как только с ней справлюсь, — буду писать Вам. Привет Ир<ине> Ник<олаевне>.