Андрей Капица. Колумб XX века

Сатинская база была заложена в 1968 году. В первые два года база еще не была построена, для столовой арендовали небольшой зал школы пчеловодства, а рядом (возле водокачки, где сейчас столовая. — Прим. авт.) разбили палаточный студенческий лагерь. На следующий год поставили большую палатку для временной столовой и кухни. Преподаватели снимали комнаты в деревне…» [214]

Дело в том, что в результате заполнения Можайского водохранилища в 1962 году учебный полигон в Красновидове почти полностью ушел под воду, и проводить практики студентам Географического факультета пришлось в разных местах: «Геология и рельеф изучались в Московской области, почвы — в Ростовской, растительность — в Саратовской, а ландшафты на примере Валдайской возвышенности» [215] .

214

Воспоминания А. М. Берлянта. Сатино. 70–80 годы. geograd.ru/news/17502

215

Рычагов Г. И. Слово о Сатино. 1998 www.geogr.msu.ru/cafedra/geom/geomorpholog/50%20satino/sat50-2.pdf

Когда-то земли на берегу реки Протвы у села Сатина принадлежали помещикам Загряжским, после революции на них расположилось Сатинское садово-пчеловодческое техническое училище — СПТУ № 8. Каким-то чудом тогда удалось уговорить его директора Федора Филипповича Жандарова отрезать от своей территории 4,5 гектара под строительство летней базы Географического факультета. И первые годы он еще и помогал преподавателям Географического факультета МГУ в организации практики.

Доцент кафедры геоморфологии, заведующая лабораторией математического моделирования Географического факультета МГУ Татьяна Юрьевна Симонова вспоминала: «Было лето 1970 года, я была на первом курсе. На склоне туда вниз к реке тогда вообще ничего не было — только две палатки. В одной столовая. Длинные армейские палатки. Нас было 200 с лишним человек, „вечерники“ же еще были! А прием был 165, как сейчас. К середине лета как-то пообжились, есть было нечего, сортира не было, умываться надо было к речке ходить. А потом возвращаться — типа завтрак, а потом идти топографией заниматься… Спуск к реке крутой, идти долго, в результате никто не ходил умываться!

Обед был вообще ужасный. Кухни не было, а был такой сарайчик из горбыля, в котором стояли две мойки — дежурные мыли посуду, и две полевые кухни. А повара работали посменно. В одной кухне варили суп, в другой — компот. На следующий день повара менялись и кухни тоже менялись. Поэтому в супе мы то находили косточки черносливные, то рыбный хребет в компоте. Жрать там вообще нельзя было! Но кругом были деревни, причем старообрядческие, — в них жили старухи, у которых можно было купить молока и картошки. Поэтому мы там не очень ели. Да и не надо было! Только если идти в деревню, надо было одеться „прилично“. Студенткам надеть платье и повязать на голову косынку, а студентам — в рубашках с длинным рукавом и брюках. В тех, кто был в шортах и плавках, местные мальчишки, внуки этих старух, которых родители привозили бабушкам на лето, кидали из-за заборов камни. И еще было сказано, к „пчелкам“, как стали называть студенток СПТУ № 8, и близко не подходить!

В начале июля жена Андрея Петровича тетя Женя приехала с какими-то геодезистами, и они начали снимать склон, на котором стояли потом палатки. Она была строителем, Строительный институт имени Куйбышева окончила, и она этими работами руководила.

Тем летом и Андрей Петрович приезжал к нам на практику в Сатино. И когда мы собираемся курсом, все это помнят. Потому что нам тогда выдали на обед по одной сосиске. Это такое яркое воспоминание, о котором забыть невозможно!»

Учредив Сатинский учебный полигон, Андрей Петрович Капица как бы продолжил традицию Саблинской практики ленинградского Географического института. «Я потому и останавливаюсь на „саблинской практике“, — писал профессор К. К. Марков, — так как это был первый в Советском Союзе опыт стационарной учебной практики студентов-географов. Всё ее значение я и мои товарищи почувствовали сразу, а воспоминание о ней сохранили на всю жизнь: виденное впечатляет куда больше, и оно куда полезнее для учащегося, чем только читанное и слышанное (на лекции)» [216] .

216

Марков К. К. Воспоминания и размышления географа. М., Издательство Московского университета, 1973. С. 157.

Но это было еще не всё. Во времена деканства Андрея Петровича была построена знаменитая Эльбрусская научная станция Географического факультета МГУ. С точки зрения архитектуры это вообще самое красивое, что сейчас есть в Баксанском ущелье Кабардино-Балкарии, а может, и во всем Приэльбрусье. Что, конечно, удивительно не только для Географического факультета МГУ, но и для всей тогдашней социалистической экономики СССР. Видимо, сказалось давнее увлечение Андрея Петровича Капицы горными лыжами. Эта станция похожа на швейцарскую деревушку из детской сказки, когда все другие гостиницы там, и в том числе бывшие «Интуристовские» — обыкновенные бетонные «аквариумы» безо всякой фантазии. Конечно, поскольку Эльбрусская станция строилась по постановлению Совета министров СССР, то, наверное, помимо изучения лавин и факультетской студенческой практики, ее построили с прицелом на проведение международных научных конференций. И какие-то конференции и симпозиумы там действительно проходили.

«Строительство Эльбрусской станции на поляне Азау осуществлялось благодаря огромной организационной работе Михаила Яковлевича Плама, ученика и помощника шефа (так часто называли сотрудники своего руководителя Георгия Казимировича Тушинского за глаза — гляциолога, доктора географических наук, профессора, основателя гляциологической школы МГУ и изучения снега на горных склонах и снежных лавин. — Прим. авт.), и Афанасия Абелевича Бобровицкого — заместителя Г. К. Тушинского по административным делам в лаборатории снежных лавин и селей» [217] .

217

Володичева Н. А, Трошкина Е. С., Шныпарков А. Л. Жизнь, отданная горам. К 100-летию Георгия Казимировича Тушинского. М., Издательство МГУ, 2009.

До сих пор, где бы туристы-горнолыжники ни поселялись в Баксанском ущелье Кабардино-Балкарии, в «Терсколе», «Итколе» или множестве новопостроенных гостиниц, они все обязательно идут фотографироваться у Эльбрусской станции — ее островерхих домиков с широкими альпийскими балконами на фоне грандиозного скального кулуара, спускающегося с Главного Кавказского хребта.

Рассказывает Вячеслав Иванович Никифоров, работавший с 1977 по 1982 год директором Эльбрусской станции: «Станцию построил Миша Плам. Он сейчас в Америке очень богатый человек. Он мне как-то по секрету сказал, когда-то мы с ним крепко дружили, вместе свадьбы играли, что построил станцию не он, а его мама. Она была врачом-венерологом в кремлевском Четвертом главном управлении при Минздраве СССР и всегда могла выбить необходимое количество денег для строительства станции. Это я знаю из первых рук, от Миши. Хозяйственная деятельность у нас — это всегда непросто».

Со временем в Азау стали проводить учебные и производственные практики для студентов МГУ и других вузов по широкому кругу научных дисциплин, связанных с географией. Так что можно сказать, что Андрей Петрович Капица создал географический практикум. Удивительно, как за такой короткий деканский срок ему удалось все на факультете поставить на широкую ногу!

А дело в том, что, будучи выходцем из знаменитой академической семьи, Андрей Петрович, в отличие от других деканов, был вхож к ректору МГУ Ивану Георгиевичу Петровскому и однажды даже привел его на Географический факультет — крупного математика, заведующего кафедрой дифференциальных уравнений механико-математического факультета МГУ, который, помимо ректорства, был заместителем председателя Верховного Совета СССР Николая Викторовича Подгорного! Визит ректора МГУ на Географический факультет — событие выдающееся, с тех пор ни разу не повторившееся. А политического деятеля Советского Союза такого ранга — вообще невероятное.

Юрий Гаврилович Симонов рассказывал: «Это было в конце 60-х—1969-й или 1970 год. Андрей стал деканом, когда Петровский был ректором уже почти двадцать лет. И видимо, он пришел к Андрею как к человеку своего круга. Может быть, обрадовался, что и на Географическом факультете теперь тоже есть академическая линия. Андрей тогда мне позвонил, ничего не сказал, пригласил к себе в кабинет. Я прошел приемную, заворачиваю в кабинет, а там — Петровский! Андрей сидел за своим деканским столом. А Петровский сидел от него слева сбоку, как гость, у деканского стола. Когда я вошел, Андрей встал. И Иван Георгиевич встал, очень вежливо сделал два шага мне навстречу. Академический клан! Иван Георгиевич был человеком интеллигентным.

Вдоль стены, примыкающей к приемной, в кабинете декана была библиотека. В ней стояли книги, которые дарили декану. И Андрей еще умудрился какие-то мои книги, которые к тому времени вышли, тоже на виду в шкаф поставить. Что, мол, дескать, Симонов — вот он какой: с корифеями в шкафу стоит!

Андрей тогда, конечно, не одного меня к себе приглашал. Он просто по очереди представлял Петровскому людей Географического факультета. Наверняка сначала спрашивал его, не хочет ли Иван Георгиевич познакомиться с таким-то человеком?

Петровскому, наверное, было гораздо интереснее, что я председатель университетского Комитета народного контроля: могу организовать группу и провести любую проверку. Это было Иван Георгиевичу интереснее в десять раз, чем кто я такой. До этого я лично с Петровским знаком не был и по делам Народного контроля общался с его заместителем, геологом Сергеевым (Евгений Михайлович Сергеев, академик АН СССР и РАН, основоположник инженерной геологии, лауреат Ленинской и Государственной премий, проректор МГУ по научно-учебной работе естественных факультетов. — Прим. авт.).