Андрей Юрьевич
Шрифт:
Вот, оказывается сульфид цинка в Галиче добывают, и именно для изготовления белой краски расходуют. Латунь ещё не умеют делать? Так вроде римляне ещё тысячу лет назад чеканили из латуни монеты, она у них называлась орихалк (aurichalcum — буквально «златомедь»). Ну, хотя сейчас тёмные века. Британия отделилась от цивилизации и цинк брать негде. Подумать нужно будет, а что можно из неё сейчас кроме монет делать. На вскидку приходит сразу довольно большой список. Бронзовыми были перекрестия и навершия большинства средневековых мечей. Бронзовыми были кубки, котлы, литые пряжки и другие декоративные элементы одежды и интерьера. Как и раньше из бронзы делают колокола, так как бронза прекрасно звенит. Так всё это можно делать, разве кроме колоколов из латуни. Латунь не хрупкий материал и для всего этого подойдёт лучше. Между прочим, даже «Медный
Андрей Юрьевич встречал делегацию во дворе, сотня с лишним человек ни в один зал бы не вошла. Строить огромных залов ещё не умеют. Самая большая «Комната» в его замке было метров двадцать на шесть или семь метров. И при этом арочные стены и потолки ещё и сужали помещение.
Закончилось мероприятие быстро. Князь мол хворый ещё, давайте произносите клятвы, присягайте на верность, а как только князь — батюшка выздоровеет окончательно, так сразу в Галич наведается, а пока со всех городов и бояр налог в этом году уменьшается на треть. В честь воцарения нового князя. А ещё подумайте, лучшие люди и вы бояре, надёжа и опора, а не объединить ли оба княжества как при батюшке моём в королевство Русское, вместе пинать ляхов и татарву сподручнее.
— А кто тут представитель от Самбора, Борислава, Перемышля и Дорогобыча? — нужен цинк, озокерит, нужна сера и нефть. Порох сделать пока не получится, а вот греческий огонь, почему нет.
Событие двадцать первое
Debes ergo potes
Должен, значит можешь.
Надарили галичане князю полно всего. Его потом Глеб Зеремеевич водил по двум комнатам, куда подарунки сложили и хвастал соболями, лисами, белками, гривнами и колтами всякими, даже ткани надарили, словно Андрей Юрьевич тётка, а не Рюрикович природный. Правда, были и сабли с мечами и неплохая такая кольчуга с серебряными пластинами на груди.
— Там от городов ещё есть подарки, но я их сюда не понёс. Во дворе в старой конюшне сложили. Есть совсем бедные дары, кто-то даже медный котёл преподнёс.
— Котёл?! — вскочил с резного трона профессор, только ведь думал, про то, что нужно попробовать получить селитру из земли, срезанной с конюшен. Именно из неё ведь получали селитру французы под руководством двух титанов химии Лавуазье и Бертолле.
Только нужен большой котёл. И тут бамс, докладывают про большой медный котёл.
— Пойдём, глянем.
Пришли глянули. На самом деле среди слитков меди и трёх небольших колоколов лежал и перевёрнутый котёл, сверкая красно-жёлтыми начищенными боками. Маловат, конечно, при слове «большой» Виноградов себе представил огромные котлы из сказки про «Жар птицу», там же Иван-дурак ныряет в котёл с водой варёной. Ныряет — ключевое слово. Вот такой бы. Не, нет, этот был маловаст. Не прыгнешь в такой с помоста. Где-то сантиметров восемьдесят в диаметре и глубиной сантиметров шестьдесят. Хотя, начинать эксперименты явно нужно именно вот с такого котла, ну, а там дальше подъедут товарищи, отправленные за чугуном, и нужно попробовать отлить большой чугунный котёл.
— Глеб Зеремеевич, скажи мне, куда вы золу деваете из печей?
— В жлукто бабы сыпят.
— В жлукто? — это слово ничего Виноградову не говорило.
— Одежонку стирают, ткани отбеливают бабы, бочонок такой из цельного ствола выдолблен только без дна, — показал руками ключник.
— Пошли посмотрим.
Шли долго, вышли за стену, подошли к реке. Как она называется Виноградов не знал, но спрашивать не решился. На самом деле, на берегу было несколько десятков женщин. Они, как и говорил ключник, в жлукто запаривали одежду. Профессор подошёл, посмотрел. Выходило следующее. Женщина поставила жлукто прямо на траву, потом положила в колоду эту немного соломы, дальше слоями одежду, которую надо постирать, тщательно пересыпая ее золой, точнее белым просеянным пеплом. В конце снова положила немного соломы. Потом она взяла из разведённого рядом
костра большой кувшин тёплой воды и выливала в жлукто на белье. Следом на рогачах вынула из костра большой раскалённый камень и плюхнула сверху для поддержания температуры. Наполненное жлукто она накрыла рядном. Оттуда валил пар, а внутри в нем клокотало и булькало.Зря время потерял. Ничего нового.
— Глеб Зеремеевич, соберите по городу пудов десять золы. Лучше просеянной, без угольев.
— Зачем же, Андрей Юрьевич?! — уронил челюсть и без того видимо удивляющийся поступкам князя ключник.
— Поташ будем делать.
— Поташ?
— Ну, не твоё дело, боярин. Ты выполни, что я тебе говорю. Я про это тоже в детстве в ромейской книге прочитал. Могу тебя заранее предупредить, что многому тебе ещё удивляться придётся. Следующее, что мне понадобится — это земля из конюшни. Туда, куда кони мочатся.
— Кони?! Мочатся?! — борода у ключника дыбом встала.
— Глеб Зеремеевич, уж не считаешь ли ты себя умнее ромеев, что книги пишут?
— Книги?!
Всё когнитивный диссонанс. Так и хотелось гаркнуть: «Выполнять, когда с тобой разговаривает подпоручик». Так он целый капитан запаса даже. Старшего лейтенанта запаса дано дали, а потом был у него один студент нерадивый. Тупой к тому же. Но отец, как тот хвастал, у него начальник в военкомате. Студент взятку деньгами предложил, но Виноградов это дело раскритиковал, а тот канючит и канючит.
— Чёрт с тобой, пусть твой отец мне следующее звание присвоит и будет тебе четвёрка, — таким образом думал профессор от него отвязаться. А тот через день принёс приказ по Уральскому военному округу и устное приглашение посетить военкомат, чтобы в военный билет изменение внести. Так и стал командиром роты средних танков и капитаном.
— Боярин, ты просто сделай, что я тебе говорю. Пока нужна зола. Много золы.
Никогда этим Андрей Юрьевич не занимался, только в книгах читал. Поставили они котёл на камни, под которыми костёр развели и стали сыпать туда золу, когда вода закипела. Слили всё это в вёдра, освободили котёл от осадка и назад серую грязную воду залили. И опять золу в неё принялись сыпать. И опять слили в вёдра деревяные. И начали снова с чистой воды. Так три раза проделали. Потом полученный вязкий, как кисель, раствор назад залили в котёл и снова стали кипятить и золу туда сыпать. И только после этого, удалив осадок и процедив раствор через мешковину, принялись варить его дальше, испаряя воду. В результате из примерно пяти пудов золы получили один пуд карбоната калия или поташа. При этом под котлом сожгли столько дров, что можно снова процесс начинать. Сколько же их уйдёт, чтобы селитру готовую получить?
— Всё, Глеб Зеремеевич, — уставший словно не мужики всем этим занимались, а сам лично, Виноградов поплёлся в замок, — завтра идём на конюшню. Самую старую мне нужно, где годами кони стояли. Да, постой. Вели, боярин, то что осталось от нашей работы высыпать тонким слоем на поля перед пахотой. Тогда урожай больше будет.
жлукто
Глава 8
Событие двадцать второе
Diagnosis ex observatione
Диагностика посредством наблюдения.
Попёрло. Это известно, что под лежачий камень вода не течёт и что, как аукнется, так и откликнется, но тут так совпало, что зримое подтверждение этих поговорок повалило кучей прямо. Сначала приехали те пять телег, что отправляли за свинячьим железом. В каждой телеге небольшая горка. Ну, по таким дорогам низкорослые худые лошадки больше четырёх сотен кило точно не увезут. Так и прикинул Виноградов. Получилось у него две тонны, очень хренового, смешанного со шлаком и всяким прочим мусором типа оплавленной земли и песка, чугуна. Там ещё в нём и фосфора небось с серой полно. Ну, да ничего. Он точно знает, что делать дальше. А дальше нужен древесный уголь и известняк. Ну, не на Луне же оказался. Тут с древесным углём нет проблем, кузницы в огромном количестве по городу. Пока по Владимиру он ехал до собора Успения Пресвятой Богородицы, или Мстиславова храма, то тут, то там перезвон кузнецов слышался.