Андрей Юрьевич

— А по жидам.

— В Калиш человека пошли. С евреями мне поговорить надо. С богатыми. Что же касаемо чёрной смерти. Возможно, спасаясь от чумы евреи, которых выгнали из чумных городов, могут и в самом деле разнести заразу. Но её и ляхи могут, а вообще это монгольская болезнь. У них есть суслики, на которых живут блохи. Обычные блохи. Вот только они — эти мелкие гады, больны чумой. И если эта блоха перепрыгнет на человека с животного или мёртвого грызуна и укусит его, то человек заразится. Чтобы не было блох нужно уничтожать крыс и мышей, на которых они живут.

— Мыши?

— Точно. мыши. Знаешь, что Глеб Зеремеевич. Ты всем в замке скажи, что нужно сделать ловушки для крыс и мышей. Сделать просто. Нужен большой кувшин с гладкими стенками, в него корочку жареного на постном масле хлеба и дощечку на край. Мыши будут заходить по дощечке и прыгать за корочкой в кувшин. А назад не выберутся. Мышиные трупики приносить мне. Они мне скоро очень понадобятся.

— Дохлые мыши?!

— Дохлые мыши, они принесут нам множество ногат.

— Разреши спытать, княже, как это мыши могут ногаты приносить? — прилип к Виноградову ключник.

— Сначала сто мышей, потом инфор… потом скажу. Слушай, Глеб Зереемеевич, а есть ли весной… можно сейчас достать прошлогоднюю солому?

— Если пошукать, то чего же не найти. Мыши как раз в старой соломе живут.

— Скоро тоже понадобится. Много.

Ушёл боярин, сняв шапку меховую, и почёсывая мокрую макушку. Середина марта только, а тепло уже как летом. Озадаченным ушёл. Надо ему должное отдать, двух хороших плотников и даже со своим инструментом он через час привёл. Одного профессор поставил сколачивать опоки, а остальных — одного новичка и двоих дворовых плотников поставил выделывать из дерева модели разные. С первой плавки Виноградов решил отлить колосники, дверки для печи, вьюшку и кольца для конфорок. А когда сделали, на следующий день, то саму печную плиту и казаны для неё. Модели казанов сразу делали разборные. Самое сложное оказалось объяснить бородачам что такое стержневой ящик.

— Да неужто железо течь могёт? — не поверили ему.

— Бронза же течёт, почему и железу бы не течь. Расплавим, вон, кузнецы кирпичи для новой печи готовят. Вагранка будет называться.

Событие тридцать второе

Ad cogitandum et agendum homo natus est

Для мысли и действия рождён человек.

Семюнко — мальчишка подручный кузнеца и хромоногий подручный ключника — Наум Изотович или Изотыч вернулись с третьей уже партией свиного железа. Виноградов уже и радоваться перестал. Привык к халяве такой. Он когда читал первокурсникам лекцию по Введению в специальность, то приводил интересную цифру. Века до пятнадцатого в Европе в год выплавлялось железа приблизительно по килограмму на человека. В Европе тогда Золотой миллиард не жил. А сколько? Население Речи Посполитой на период смуты было девять миллионов человек, а население России около десяти уже считая инородцев на Востоке и Юге. То есть, во всей Европе миллионов сто или сто пятьдесят. И население это будет через триста лет. Выходит, сейчас и пятидесяти, наверное, нет. Пятьдесят тысяч тонн — вот годовое производство железа в Европе. А ему уже привезли шесть тонн, а то и семь, чугуна, и отдохнув денек, попарившись в баньке, гоп-компания собралась в четвёртый вояж. И пока за всё это не заплачено ни копейки, ни…

Денежная система сейчас выглядела так: 1 куна = 2 грамма серебра = 1/25 гривны = 2 резаны = 6 векши. При этом меховая система тоже присутствовала. Векша — это белка, а куна, должно быть, мех зимней куницы или соболя. Расспрашивая об этом почившего в Бозе Димку, профессор узнал интересную вещь, о которой ни разу там, в будущем, не задумывался. А почему белка — это белка. Белая — получается. Неужели сейчас много белок альбиносов? Не векша, а белка, и не мысь, как в «Плаче Ярославны». Оказалось, что предметы и товары многие имеют цветовую градацию. Все же в будущем слышали про красную рыбу и белорыбицу. Это мясо у них такое? Нет. Это статус. Самые дорогие и хорошие продукты или товары — красные, они же красивые. На втором месте белые. Потому, белая векша со временем, превратившаяся в белку, ну и потом чёрные товары и продукты.

Так вот, за свиное железо не отдали мытари новые ни одного резана, ни одной векши. Единственное, приходилось «заготовителей» снабжать в дорогу продуктами, сеном, овсом и небольшой суммой на обратную дорогу, на покупку тех же продуктов и корма для лошадей. При этом из того же чугуна можно будет понаделать котлов или чугунков и продавать их за вполне приличные деньги, а можно и круче поступить. Методов получения булата несколько и среди них есть тот, где к трём четвертям кричного железа добавляется одна четверть чугуна, и всё это варится в тигле и медленно с печью остывает. А сколько стоит булатный меч или сабля?! Так мало этого, ведь ещё у профессора Виноградова будут кислоты, чтобы узор протравить. Деньги со всего мира доступного перекачают купцы в Русское королевство.

Ну, или все в мире объединятся и захватят его. Объявит Папа очередной крестовый поход на схизматиков и прочих ортодоксов.

А пока готовились к плавке. К первой в истории человечества плавке чугуна в вагранке, ну или почти в вагранке. Виноградов даже заказал гончарам, и они уже изготовили керамические трубки, которые обожгли вместе с кирпичами и вмонтировали для подачи воздуха в печь. Теперь главная проблема, мешающая поднять температуру в печи — подача холодного воздуха, решена. Теперь воздух будет подогретый.

Известняк привезли из Ровно, древесного угля купили у углежогов. И даже всё это уже загружено в вагранку. Осталось спичку запалить. А, Семён Семёнович, спичек пока тоже нет. И даже в проекте нет. Где взять фосфор не сильно понятно. Нет, понятно, что в золе есть, и даже в моче его полно. Точно, нужно будет издать указал о сдаче мочи в виде налога. И селитряные кучи будут быстрее вызревать и больше давать урожая селитры, и можно будет задуматься о получении фосфора для спичек и химического оружия.

— Поджигай, Ероха, — ага, «Махмуд, поджигай», Андрей Юрьевич передал главкузнецу факел. Как запалить печь, думали долго. Решили, что сущности плодить не стоит. Есть масло, и оно горит, пропитали им тряпку плеснули сверху на кучу шихты и поднес сейчас факел к свёрнутой в жгут льняной тряпке Ероха.

Печь строили подальше от людских глаз в том же женском монастыре, при этом Андрей Юрьевич даже предварительно договорился с епископом Афанасием, что монастырь он выкупит у церкви и там металлургический завод будет. Территория закрыта забором от посторонних глаз и самое главное — прямо за стеной река Луга протекает, можно прокопать канаву, заведя её внутрь ограды, пустить часть течения по ней, и поставить колесо водяное, чтобы оно качало меха.

Не сразу загорелось, масло не керосин и разгорается медленно, ну и пожадничал профессор и лишку загрузил в печь. Даже стали коситься на него кузнецы. Но тут клубы черного дыма из зева печи повалили.

— Начинайте качать. И не ленитесь, — Андрей Юрьевич чуть сам рукава не засучил.

На всякий пожарный, если здоровья у трёх кузнецов не хватит, епископ Афанасий присутствующий на процессе пообещал двух иноков поздоровше. Так Андрей Юрьевич, решил наоборот поступить. Молодцы в рясах хоть и были крепенькие на вид, но тут нужна не только сноровка и сила, но и выносливость, привычка при работе с мехами. Вскоре один инок роздыху попросил, а потом и второй, а до окончания плавки ещё ой как далеко. Следом за дело взялись ковали. Они и проворнее качали, и дольше держались. Прошло два часа уже и отвалился последний кузнец.

— Брат Дионисий, опять твоя очередь пришла, только не жалей себя, работай в полную силу, а то загубишь плавку.

— Тяжкая работа, — пробасил и начал, перекрестясь троекратно.

Ещё через час профессор решил, что пора, и ударил копьём в лётку, открывая дорогу чугуну. Метал потёк по жёлобу, стреляя золотыми искрами, и вскоре разделился на три ручейка, которые добрались сразу до лёток в опоках и нырнули под землю. Из вентиляционных отверстий — продухов повалил дым с паром, но вскоре они заполнились металлом и на поверхность выскочили шарики чугуна, которые почти сразу затвердели.