Андрей Юрьевич
Шрифт:
Теперь про силу арбалета. Всё же Виноградов — доктор технических наук. Не математик и не физик, но понять, что скорость стрелы и мощность её, ну, или сила удара, зависят от силы, которую стрела получила от тетивы, понял. Да, не дурак, дурак бы не понял. А эта сила зависит от хода тетивы. А она у арбалета в два — три раза меньше, чем у лука. То есть, при прочих равных арбалет в три раза проигрывает луку. Да, сила натяжения тоже зависит. Но она изначально должна быть в три раза больше, чем у лука, или арбалет должен по размерам равняться луку. И ещё ведь скорость распрямления дуг имеет значение, а дерево упругое это сделает быстрее толстого железа. А ещё КПД. Ведь стрела скользит по ложу, как и тетива. Трение.
Получалось, что арбалет проигрывает луку. Он в несколько раз медленнее
Пулемёт требовал двух человек в обслуживание и даже третий просился, чтобы стрелы — болты в магазин загружать без потери скорострельности. Сейчас один взводит с помощью рычага. Сила натяжения далеко за двести килограмм. Так и пластина — плечо, которую надо согнуть в сантиметр толщиной. Не везде, она утоньшается к концам и при этом ещё и ширина плавно уменьшается. Получается такая длинная усечённая четырёхгранная пирамида. Всё для того, чтобы пластина лучше пружинила и быстрее возвращалась в первоначальное состояние. В результате, выходит полуметровыми стрелами с наконечником в полста примерно грамм, стрелять от шести до десяти раз в минуту. И при десяти точность сильно падает, ведь приличное время уходит на прицеливание. Расход металла, если потом стрелы не удастся собрать просто бешенный. Ну, если не надеешься победить и потом обчистить поле боя, то и войну не следует начинать.
Испытали пулемёт на коровах. Страшная вещь. Если стрела попадает в живот, то пробивает его насквозь. Со щитом деревянным хуже. Бывает щит раскалывается, а бывает и нет. Но силы удара всегда хватает, чтобы соперник упал и даже отлетел на метр. Нет, по людям не стреляют, сделали настоящую армию деревянных солдат. Больше сотни. Прямо армия, как у Урфина Джуса.
Построили армию и из десяти изготовленных пулемётов по ней прошлись. Потом то же самое сделали двадцать лучников. Лучники перебили деревянных солдат в три раза быстрее. Куда силы и железо вбухивает? Зачем?
Тем не менее, Андрей Юрьевич затею не бросил. После двух месяцев мучений получили и приемлемые по качеству ручные арбалеты. Правда, пришлось короб для стрел убрать. Арбалет стал обычным однозарядным. Бьёт на сто метров, не теряя убойной силы стрелы, но из-за тугого взвода, его приходится упирать стременем в землю, наступать туда своей ногой и взводить «козьей ногой». В итоге имеем, пять выстрелов в минуту — это рекорд. А так три — четыре. Вся надежда на массовость. Можно ведь и тысячу арбалетов сделать. А сейчас армия в пять тысяч человек — это огромная сила. А тут три — четыре минуты есть, пока эта армия к тебе подойдёт. Так что, как говорится в одном известном фильме, «Шеф сказал: пусть будет уголовник». И он появится в последний момент. В настоящее время оружейники вышли на производительность десять арбалетов день. А до войны двести с лишним дней. Ждет товарища Узбека сюрприз.
А ещё по наполеоновским планам Виноградова, он не только появится в последний момент, став сюрпризом для татарской конницы, он ещё и исчезнет в последний момент. Рядом с каждым арбалетчиком лежит на земле толстенное длинное копьё с железным наконечником. Не удалось всю конницу золотоордынскую положить из арбалетов, и она уже в двух десятках метров, бросил арбалет под ноги, взял копье и упер его в заранее вбитый в землю упор. Хрясь! И кница встала, напоровшись на копья. Есть завал перед тобой. Бросай копьё и добивай остатки конницы из арбалетов.
Рука бойцов взводить устала и стрелам пролетать мешала гора из конских тел.
Событие пятидесятое
Judex damnatur, cum nocens absolvitur
Судья, оправдывающий преступника, подлежит осуждению; Оправданный виновный — преступен судья.
Не только ведь арбалетами Андрей Юрьевич занимался. Дел столько сам на себя навалил, что приходилось не на охоты выезжать с соколом и гриднями, на что неоднократно намекал Мечеслав, и не на пирах кабанов цельнозажаренных на вертеле поглощать и даже не икру заморскую баклажановую, а бегать от одного производства к другому, вечно мокрым от пота и в грязи по уши.
Все производства, вот ведь парадокс — это пыль, дым и сажа, а потом это надо почти всегда мыть и там грязь непролазная получается. Бетонного пола со сливами и прочим дренажём нет. Всё льётся на землю, а потом по этому всему ходить надо. И вот ведь неудача, душа с тёплой водой тоже нет. Есть баня с деревянными шайками, но это не душ. Это куча времени.
Единственное занятие, где можно не испачкаться — это обучение милиционеров. Всего их получилось двести семьдесят человек. Когда он объявил, что от города по три человека, то думал, что так и будет. И началось… Всякие богатеи решили, что младших сыновей нужно обязательно им туда устроить. Старшие дело наследуют, а младших куда девать. В Европе именно для таких придумали крестовые походы и рыцарские ордена. Вот они сейчас и прут на Польшу, Литву и Новгородские земли. А здесь ничего такого нет. Потому милиция, то есть те, кто будет реальной властью в городе — это замечательное место для младших сынов.
И потянулись товарищи, типа, а давай, княже заменим, Ваньку, что от нашего города сдуру послали на моего сынка, вон глянь, косая сажень в плечах. А кулаки у его с голову. Несколько человек профессор заменил, а потом одумался.
— Игнат, а давай так. Я твово сына возьму в учёбу на милиционера, а ты казарму построишь на пятнадцать человек. Это такой дом с кухней небольшой и четыре комнаты на четыре лавки.
— Так шашнадцать, князь батюшка? — все же торговцы — купцы в основном и мастера, до шашнадцати считать умеют.
— Точно, но в той комнате, где будет твой Лев жить будет только три лавки и вместо четвёртой шведская стенка.
— Свейская?! Три?
— Нормальный у тебя слух Игнат.
— Так можно, Андрей Юрьевич, это я смогу. А кухня?
— Что кухня?
— Ну, ты, князь батюшка сказал, что кухонька в доме ещё будет.
— А, да сказал, там новомодная плита будет, им же и зимой жить, натопят и тепло в доме, а могут себе и сбитень сварить, али кашу.
— Кашу, так я и Митьку со Львом пошлю, он и варить им будет и сбитень готовить и одёжку блюсти.
— Посылай. А где он спать будет?
— Как хде? на кухне и будет, возле печи. Самое тёплое и хлебное место.
И таких отцов оказалось двадцать семь человек. Были и другие, беднее, но те в такие траты вступать не решались. Получилось, что строительство жилья и содержание будущих милиционеров не стоило князю ни одной векши. А за стеной городской вырос целый городок. Так сейчас там силами всё тех же городов и заботливых отцов строится три конюшни на пятьдесят лошадок и полоса препятствий со всякими шведскими стенками, турниками и брусьями.
Тем, же кто в такие траты входить не хотел, Виноградов обещал взять их сыновей во второй набор через год, но в этот год товарищ должен был поставить во Владимир десять возов известняка из Ровно. Таких ещё пятнадцать человек набралось. Так, что известняк Андрею Юрьевичу практически даром обходился.
Милиционеры большую часть времени занимались физподготовкой. За преступниками ведь бегать надо. Вот, с утра пробежка, потом всякие водные процедуры, в том числе и заплыв вдоль Луги. Учить плавать молодёжь пришлось профессору самому. Как это ни странно, но на зов, дескать нужен человек, что вьюношей плавать научит, за вознаграждение, не нашлось ни одного желающего. Показал будущим милиционерам Андрей Юрьевич и кроль, и брасс, и баттерфляй, и плавание на спине. Великими пловцами за пару месяцев народ не стал, но наметилась группа, которая по вечерам ходила на реку и плавала уже в своё удовольствие. И главное — вокруг них всегда вертелись десятки мальчишек, которые хотели научиться плавать. Девицы тоже вертелись, вздыхая на мускулисты влажные тела.