Андроид

Одежда на Татьянохе трепетала от ветра. Форменный чепчик сдуло с головы и несло вдоль улицы.

Вертолет, выпустив длинные телескопические ноги, присел к земле. Из него высыпало с десяток полицейских в защитных жилетах и касках и окружило милицейскую группу.

– Я начальник милиции, у меня права! – орал Татьяноха.

– А я начальник федеральной полиции, – сказал Римов. – У меня тоже права. И если ты скажешь еще полслова, то я за себя не ручаюсь.

Полицейские за его спиной целились из оружия. Конфликт между силовыми структурами мог обернуться кровопролитием. Высокий полицейский в штатском, принимавший участие в первоначальном задержании Федора, подошел к нему, снял с него наручники, потом освободил Катю, Кошкина и бросил наручники к ногам Татьянохи.

– Я забираю задержанных, – произнес Римов.

– Не имеешь права! – Татьяноха крутнулся на месте. – У нас тоже права имеются. Без нас вы никто, потому что не в состоянии…

Дальше он действовал словно в тумане. Пригнувшись, он по-бычьи двинулся головой в сторону Римова, норовя насадить того на рога. Однако Сергей Иванович, увернувшись в сторону, аккуратно щелкнул его кулаком сбоку в челюсть, после чего Татьяноха окончательно потерял ориентацию: он пошел, согнувшись, по кругу и упал под конец в траву.

– Нокаут, – сказал один из полицейских.

Подчиненные Татьянохи замерли на месте. Поражение Рыжего Беса случилось для них впервые.

Римов обернулся к Федору Ильичу.

– Вам придется с нами проследовать, – сказал он голосом, не терпящим возражений. – У нас к вам вопросы, как ни странно… Это ненадолго. Потом вас доставят назад. Слово офицера…

И, взяв под локоть Катеньку, Сергей Иванович первым шагнул к вертолету. Остальные покорно последовали за ним. Вертолет поднялся над домом, развернулся и пошел, свистя винтом, в обратном направлении.

А пока Римов летел, Татьяноха землей добрался к себе в кабинет и принялся жаловаться по телефону во все инстанции, включая приемную председателя правительства. Набрав номер, он начинал объяснять ситуацию – о том, кто он такой, какими обладает правами и под конец про то, как его избили во время проведения операции по захвату особо опасных преступников, одним из которых является Кошкин Владимир, замеченный в хакерстве, крэкерстве и в чем-то еще экзотическом. При этом он забывал сказать о причине, по которой получил по зубам.

– Татьяноха – это не то, что вы думаете, – говорил он вялым голосом (Нокаут давал о себе знать). – Меня назначили не для того, чтобы вот так…

Однако его скулеж никто не хотел слушать, и тогда он решил, что не надо брезговать ничем. Или грудь в крестах, или голова в кустах. Лучше, конечно, в крестах, но только не в тех «Крестах», где ему однажды пришлось побывать, будучи под следствием. А еще он подумал, что старый друг лучше двух новых… И Дмитрий Олегович набрал очередной номер. На это раз он звонил в Ревком, надеясь услышать хотя бы голос дежурного.

– Уважаемый абонент, – четко проговорил женский голос в трубке, – вы попали в ревизионную комиссию по защите прав толерантности. Ваш голос записывается регистратором. Представьтесь, пожалуйста…

– Начальник Симбирской милиции вас беспокоит, Татьяноха моя фамилия. А зовут меня Дмитрий Олегович. Нас недавно создали… В помощь полиции, так сказать, потому что у них проблемы…

– Понятно, а мы-то здесь причем? – оборвал его мужской голос

– Я с кем говорю? – Татьяноха решил взять быка за рога.

– Подполковник Виноградов моя фамилия…

– А-а-а, Сан Саныч… – Татьяноха расплылся в улыбке. – Как раз мне вас надо. Дело в том, что меня ведь избили сегодня. На почве защиты прав толерантности…

– Как ваша фамилия?

– Э-э… понятно… Начальник милиции моя… Татьяноха Дмитрий Олегович. Избит начальником полиции – Римов его фамилия. Да вы знаете его… Он такой весь из себя, что прямо ужас какой-то…

– Подробнее, пожалуйста, – попросили его Виноградов.

И Татьяноха, прыгая с пятого на десятое, стал рассказывать о том, как он в составе патрульной группы пытался задержать известного хакера Кошкина, которому было предписано не выходить из дома позднее девятнадцати часов – он же под административным надзором находится как-никак. Однако этот проходимец не только нарушил режим, но даже приперся к себе домой с двумя неизвестными – мужиком бородатым, в годах, и бабой лет двадцати.

– И что с того, что приперся? – удивлял его Виноградов.

– Дело в том, что, по нашим сведениям, Кошкин работает на проектом, – произнес Татьяноха полушепотом.

– Понятно, – сказал Виноградов и велел срочно прибыть в комиссию.

– А мне бы Анатолия Ефремовича, – попросил вкрадчивым голосом Татьяноха.

– Жердяй в отпуске, я за него пока что, – прозвучало из трубки, и Виноградов отключился.

Татьяноха, сунув в кожаную папку административное дело на Кошкина Владимира Львовича, встал из-за стола, помолился в сторону угла, в котором у него висели часы с кукушкой. Потом сунулся к двери и тут его прошибло словно молнией. «Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!…»

– А чтоб тебя!

Татьяноха с испугу плюнул в пол, снова перекрестился, оглядел кабинет и вышел в коридор.

Этим же вечером, добравшись на служебной машине на улицу Льва Толстого к зданию ЧК, – так называли в народе ревизионную комиссию по защите толерантности (сокращенно – Ревком), – Татьяноха вышел из машины и осмотрелся. Улица здесь была почему-то пустынна.

На вахте его встретил прапорщик, которому оказалось мало предъявленного удостоверения. Прапорщик сначала доложил кому-то по телефону и лишь после этого, получив разрешение, позволил Татьянохе пройти в вестибюль, а потом указал на приоткрытую дверь сбоку от входа.

– Сюда, пожалуйста… К вам сейчас выйдут…

Татьяноха вошел внутрь. Это оказалась продолговатая комната с единственным столом и окном, выходящим во двор – на земельный участок с ухоженным газоном. Двор был огорожен глухим забором, так что из окна нельзя было увидеть прохожих.

– Прошу садиться, – прозвучало за спиной Татьянохи.

Мимо стола прошел стройный белолицый мужчина в темно-сером гражданском костюме, стриженый наголо, и сел за стол.

– Я подполковник Виноградов, – сказал гражданин и добавил: – Прошу еще раз, но только вкратце, по существу.

– Дело в том, – хлопая рыжими веками, начал Татьяноха, – дело в том, что он меня отправил в нокаут, а я должностное лицо при исполнении. Нас недавно разархивировали… В смысле, до этого у нас была общественная организация… «Бригады содействия полиции» называется. Потом нас взяли в штат и назвали милицией.

– Это мы в курсе, – сухо сказал Виноградов. – Были, по сути, народной дружиной – ей и остались… Зато получаете зарплату. Я слушаю вас.

– Мы хотели задержать этого, как его? Крэкера или как его…