Ангел из прошлого

– Какое это имеет значение? Ты живет здесь, а значит – ты сирота, – воспитательница собирает в кулак все свое терпение – это заметно по слегка подрагивающим бровям и чеканной речи. – Но тебе больше нравится жить в своем придуманном мирке и совсем не думать о будущем.

Сима вздрагивает и медленно подносит руки к ушам, будто это может ее защитить от жестокой правды, которая неминуемо наступает, пытаясь поглотить ее душу и отнять мечту. А ведь мечта – это все, что у нее есть.

Клавдия Ивановна перестает сердиться и даже кладет руку ей на плечо.

– Будь умницей, сходи сегодня же, – говорит она. – И постарайся не говорить там лишнего. Им нужна работница, они тебя ждут. Вот твои документы, – она кладет на кровать небольшую папку, – не забудь их взять.

***

– Конечно, надо сходить. – Тамила смотрит на нее пристально сверху вниз после того, как Симе пришлось ей подробно рассказать, «что здесь делала эта старушенция». – Тебя никто не заставит работать, если не понравится, но попробовать-то можно!

Она говорит с ней намного мягче, чем до ночного происшествия, будто до сих пор чувствует свою вину.

Сима глядит на нее и сразу опускает глаза. Тамиле действительно не все равно. Но почему? Ведь ее задача просто убирать. Она даже не воспитательница.

Тамила, оставив свои щетки и швабру, присаживается к ней на кровать.

– Хочешь, я пойду с тобой? – говорит она.

– Нет, я сама, – стараясь придать голосу как можно больше уверенности, говорит Сима и встает в надежде, что та последует ее примеру и уйдет.

– Я подожду тебя здесь, – говорит Тамила, оставаясь сидеть на ее кровати.

Сима вздыхает. Кажется, это будет длиться вечно.

Хотя… если она начнет работать и переселится в общагу – от нее отстанут все, кто здесь работает. Пусть у нее окажется меньше свободного времени, зато появится свобода во всем остальном. Она начнет сама отвечать за свою жизнь. Она пойдет и поедет, куда захочет, и для этого не нужно будет искать дырку в заборе.

О, у нее даже появятся деньги. Пусть немного, но все же.

И главное – она избавится от вездесущей Тамилы, для которой просто одно удовольствие контролировать ее.

Кажется, перспективы устроиться на работу не так уж плохи.

Сима, немного поразмыслив, достает из-под матраса папку с портретами. Она вынимает оттуда портрет Назария. Если Тамиле вдруг вздумается избавиться от ее рисунков, самый красивый останется с ней. Она его сбережет. Хотя она, конечно же, могла это сделать и раньше, когда Сима на несколько часов уходила из детдома, но кто знает, что ей стукнет в голову сегодня, после всех последних событий?

На улице сыплет мелкий снег. Все бы ничего, да только он на ее тряпичной куртке со стразами, оставляет уродливые разводы. А растянутая шапка вообще размокнет и станет похожей на тряпочку. Ее в таком виде и на порог офиса не пустят, как это было с художественным училищем.

Сима прижимает портрет к себе, а потом прячет подмышку, уже жалея, что взяла рисунки с собой – ведь он намокнет. С каждой минутой становится все более неуютно. Уж лучше было остаться в теплой комнате вместе с Тамилой, вдыхать запах кофе, который она часто пьет, из-за чего комната, кажется, уже пропитана этим ароматом. А если Тамила предложит чай – согласиться и выпить с ней чашечку.

А что потом? Тамила окончательно усыпит ее бдительность и нанесет решающий удар – убедит, что никакого папы не существует, что он всего лишь выдумка больной головы. Что, конечно, он когда-то был – иначе, как Сима бы появилась на свет? А потом ушел, как многие отцы, оставил семью или просто сдал ее в детский дом, чтобы не мешалась под ногами.

И Сима поверит, хотя правда совсем другая.

Эта правда приходит к ней во сне. Но никому не докажешь.

Поэтому, превозмогая холод, колючий снег в лицо, давящую серую погоду, Сима продолжает идти. Подальше от Тамилы, от всех, кто ей не верит. В новую жизнь, в свободу, в новые возможности. Она справится. Она все сделает хорошо, ради папы. Ради их долгожданной встречи. Она…

– Эй, куда? – Ее ловят за плечо на перекрестке. Прямо перед ней с визгом пролетает автомобиль.

Сима провожает его взглядом и медленно приходит в себя. Сколько она так прошла, погруженная в свои мысли, не замечая никого вокруг? Точнее, не шла – а бежала, окрыленная тем, что скоро все изменится к лучшему. Только вот интересно, где она теперь? Улица ей незнакома.

Она оборачивается, чтобы посмотреть на того, кто только что спас ее от сильного удара, а может, и от смерти. Позади нее стоит Олег, тот самый парень из церкви, и все еще держит ее за плечо.

А рядом с ним…

Сима задерживает дыхание. Назарий. Самый красивый парень, какого она когда-либо видела. И он так близко, буквально в двух шагах от нее! И он не проходит мимо, едва удостоив ее взглядом, как обычно, а смотрит ей в глаза – удивленно и даже с долей интереса.

А еще с ними высокая девушка с длинными светлыми волосами, уложенными в модную прическу, в целом похожая на модель с обложки журнала. На ней коротенькая черная шубка, ноги обуты в высокие замшевые сапоги на каблуке. И – что это? Она обеими руками берет Назария под руку. Ее взгляд отличается от взгляда парня – он такой, уничтожающе-презрительный. Сима невольно отводит глаза.

– И? Долго мы еще будем стоять? – спрашивает девушка неприятным скрипучим голосом, обращаясь то ли к Назарию, то ли к Олегу, то ли к ним обоим.

– Сима, как же ты так, чуть иномарку не сбила! – Олег улыбается, смотрит мягко, по-доброму. Он как будто не слышал слов подруги Назария и попросту проигнорировал ее.

– Я… – Сима теряется. И еще больше съеживается под внимательным взглядом Назария и пронзительно темными глазами блондинки. Вот бы показаться совсем маленькой и незаметной, но рядом как назло – фонарь; он отражает каждую блестяшку ее старой куртки и, наверное, при таком свете особенно хорошо видны линялые разводы на шапке. Олег, кажется, ничего не замечает. Но вот Назарий… В глубине его глаз проскальзывает ирония. Ясное дело, это все из-за одежды. Если бы на ней было длинное темно-синее платье с прозрачными рукавами и бантом – все было бы по-другому. Еще его подруга ведет себя странно. Она, похоже, считает его своей собственностью, вон как на руке повисла…

Сима не в силах остановить мысли, которые перебивают одна другую со скоростью звука. Она умоляюще смотрит на Олега, будто тот может ей как-то помочь, преобразить ее одежду и вообще избавить от этого неловкого положения, когда горло что-то сковывает, сердце нестерпимо сильно колотится о грудную клетку, а к щекам приливает то жар, то холод…

– Может, тебя проводить? – Олег замечает не только ее взгляд, но и улавливает настроение. Странно, ведь раньше они толком и не общались, а теперь он смотрит обеспокоенно и вообще ведет себя так, как будто они близкие друзья или даже родственники.