Ангел с пламенными крыльями-1

– Чтобы ты организовала мне встречу с одним человеком. Сможешь?

– Смотря что это за человек.
– Пауза.
– Хуан, ты во что-то влип?

– С чего ты взяла?

– Ты мне еще никогда не звонил. ТАК не звонил. И ни о чем не просил.

– Всё когда-то случается в первый раз, - философски заметил я.
– Не совсем я, не совсем влип, но от твоей помощи не откажусь. Поможешь?

Вздох.

– Хорошо. Что за человек?

– Себастьян Феррейра.

На том конце долго висело молчание. Удивленное, я бы даже сказал изумленное. Наконец, робкий голосок:

– Хуан, что случилось? Что ты натворил? Или это он?

– Мышонок, - я картинно вздохнул, - если бы кто-то из нас что-то натворил - ты бы узнала первой. Нет, мне просто нужно встретиться с ним и кое о чем спросить. Лично.

– А драться не будете?
– бросила она с шуткой, но веселостью эта 'шутка' не пахла.

– А смысл?
– фыркнул я.
– Ты все равно будешь моей через время, как бы он ни пыжился. Это ничего не изменит. Нет, просто поговорить хочу.

Она обреченно выдохнула.

– Ладно, договорились. Ты где? Правильно понимаю, не на базе?

– Правильно.

– Тогда подходи к вашим космонавтам, будем возле них через пятнадцать-двадцать минут.

Я про себя вновь выругался.

– Подождёте нас там минут двадцать-тридцать?

Пауза. Осознание. Уступка.

– Ладно, что ж с тобой делать!..

Рассоединилась.

– К космонавтам, - бросил я Маркизе. Машина тронулась. Ну, хоть в этом повезло - не надо ждать и бегать.

* * *

– Ты действительно думаешь, что это он?
– спросила Паула, когда мы уже подъехали, узрели 'Инспирасьон' ее высочества и машины охраны, и, опасно развернувшись (не по правилам), припарковались чуть спереди.

Я устало покачал головой:

– Семьдесят процентов, что не он. Самому ему такое сделать не позволят. А сына дон Октавио, если он стоит за этим, в чем я тоже сомневаюсь, точно не подставит. Кого угодно, но не Себастьяна.

Марина смотрела на нас выпученными глазами, пытаясь приобщиться к уровню полета обсуждаемых нами вещей. Молчала - и правильно. Это только одна из версий, и я не исключаю, что верной окажется вообще 'левая', о которой я в данный момент даже не думаю.

– А тридцать процентов?
– растянула губы огненный демон.

– Форс-мажоры. Невозможно контролировать всё и вся. Даже Октавио Феррейра это не под силу.

Подняв люк, я вылез из машины. Паула выбралась следом и уверенно пошла за мной.

– Лапуль, там достаточно охраны. Они не дадут нам сцепиться, - протестующе обернулся я.

Словно горохом в стену.

– Знаю я ту охрану.
– Она презрительно скривилась.
– И как они относятся персонально к тебе - тоже.

Перед глазами предстала картина нас, сражающихся с хранителями Оливии после мордобоя с Фрейей. Что ж, ее высказывание не лишено логики, а значит, отговорить напарницу будет практически невозможно.

– Да и про приступы не забывай, - напомнила она.
– Если окажется, что это те тридцать процентов, то лучше быть рядом мне, а не им.

И с этим не поспоришь. Что ж, я глубоко вздохнул и кивнул.

– Ладно. Но держись сзади, на расстоянии. Знаешь кодекс ведения переговоров кабальеро?

Она улыбнулась - естественно, знала. В этом на нее положиться можно.

– А ты куда?
– Глаза мои вылезли на лоб. Рядом с красноволосой уверенно встала и Марина.

– Это моя сестра, Хуан. Я тоже хочу посмотреть этому подонку в глаза, - отрезала она.

– А с чего ты взяла, что это подонок?

– У меня свои источники информации.
– Она нахмурилась, и я понял, разговор окончен - она всё решила.

Впрочем, Себастьян персона публичная, и наверняка даже в открытой прессе про него много нелицеприятного. А 'по секрету' в медакадемии, специализированном заведении, единственном на всю страну, можно узнать и то, чего в новостях не бывает - очень уж разные там работают и учатся люди.

– Допустим. Но какой в этом смысл? У тебя что, экстрасенсорные способности прорезались?

Я говорил с усмешкой, но ее не проняло.

– Называй как хочешь, но врач обязан быть проницательным. Я пойму, Хуан.

Из груди вырвался обреченный вздох. Ладно, эту тоже, похоже, не переубедишь. Беглый взгляд на Кассандру у люка - та лишь развела руками: 'Чико, а от меня ты что хочешь? Я тебе что, жандарм?'

Впрочем, буду объективен, как психолог сеньорита Санчес очень даже хороша. Меня вот в своё время на ноги поставила... Пусть идет.

– Присмотри за ней.
– Это Пауле. Развернулся, и, стараясь идти степенно, как и положено внуку адмирала Веласкеса и племяннику королевы, направился к стоящим невдалеке Фрейе и Себастьяну.

Ее высочество выбежала чуть вперед:

– Хуан, что происходит?
– Глаза её были полны тревоги. Видно, юный герцог хранил молчание, ничего ей не рассказывая. Хотя сомневаюсь, что ничего не знает. Кажется, у него мозгов больше, чем я думал изначально.

– Всё в порядке.
– Я успокаивающе улыбнулся и уверенно отодвинул принцессу в сторону, сделав еще несколько шагов.

– Хуан, я серьезно. И почему здесь эти... Эти!
– Она закусила губу, не найдя соперницам (а чего уж говорить, обе ее прямые соперницы) эпитетов.

'Эти' шли немного сзади. Услышали ее, но не отреагировали - такая мелочь была выше их.

– Мышонок, подожди немного?
– кисло улыбнулся я и вновь оттеснил ее в сторону. Подошел к юному герцогу.

Мы замерли в молчании. Он оценивал меня, я - его. Да, мы встречались пару раз, и оба - эпизодически. Но теперь настало время целенаправленного разговора, и стоило прочувствовать друг друга как можно лучше. От этого будет зависеть тактика и стратегия наших действий не только сейчас.

Например, стоя и глядя Себастьяну в глаза, я неожиданно понял, что несколько недооценивал этого типа. Это не полудурок с голубой кровью. Да, немного (а может и много) нервный, несдержанный. Да, на всех, кто ниже (а это почти все вокруг) смотрит с презрением. Но при этом умный и силён духом, умеет ждать и добиваться целей, когда это действительно надо. А еще...

А еще я увидел взгляд, который он бросил на ее высочество. Один этот взгляд стоил нашей сегодняшней встречи.

Она на самом деле небезразлична ему, это не глупое желание 'закадрить' инфанту, обеспечив этим себе безоблачное будущее, а семье главенствующее положение на политической арене Венеры. Он ее любит, готов ради нее на всё и...

...И унижается перед нею в попытках удержать. То есть делает то, чего делать категорически нельзя. Эта тема была одним из первых уроков Катарины, и после многочисленных наблюдений блестяще подтвердилась эмпирически.