Ангел с пламенными крыльями-1

– Мам, нам нужно место, чтобы поработать и кое-что обмозговать, - заявил я самому близкому человеку, когда мы, оставив машину внизу, ввалились всей гурьбой ко мне домой. Марину отвезли - чтоб не мешалась. Да и не нужна она нам для того, что задумали. Для её же пользы.

– Проходите, - посторонилась мама.

Бегло, на автомате, поужинав, что-то отыскав на кухне, наш взвод оккупировал каждый свободный клочок места в моей комнатушке. Я завихрил визор во всю стену и вставил в разъём полученную у принцессы Алисии капсулу. Голографический проектор прихватили с собой из 'Мустанга', а терминал у меня мощный, игровой - и не такое потянет. После чего вновь и вновь, невзирая на боль и сжимающиеся от бессильной злости кулаки, наблюдали, как оперативники с оружием наперевес врываются в огромную оранжерею с озером торгового центра. Как присутствующие там подонки из тех, что только наблюдали за процессом насилия, вскидывают оружие, готовые стрелять. И пусть у них в большинстве были огнестрелы, только у троих игольники против штурмовых винтовок оперативников, но соотношение пятнадцать к трём....

– Мы забираем девчонку!
– жестко отрезал тот, кого мы условно окрестили 'первым'. Скорее всего, он был старшим в группе, остальные подчинялись его жестам.

Подонки что-то пытались отвечать, возражать. Что-то свысока, но...

...Но 'очко' у всех поджимало - такого вмешательства они не ожидали. Что говорило в пользу того, что они не знали, что за объектом их приставаний наблюдает безопасность. На самом деле случайность? И они выбрали именно её из множества находящихся в здании сеньорит только потому, что в 'интересном положении', а этим гнидам подавай экзотику?

Над этим ещё подумаю. Пока же я поражался смелости бойцов департамента. Если бы парни в тот момент сдрейфили, струсили, просто показали бы, что внутри них есть страх - их бы не восприняли всерьез и...

Нет, перестрелки могло не быть, но ничего бы они не добились. Но парни пёрли напролом, словно многомиллионотонный астероид, а перед ними не игольники и пистолеты, а детские пугалки. Да и самих сеньоров бандитов за людей они демонстративно не считали - так, школота, балующаяся спичками. Которой еще учиться и учиться, но которая уже строит из себя архиважных сеньоров. Понимали, что малейшая ошибка, и им конец, что перед ними - шакалы-беспредельщики, но умело сдерживали свой страх, и это чувствовалось даже по нашу сторону камеры. Их отвага спасла Беатрис, и нужно быть парням безмерно благодарными.

– Я сказал, мы забираем девчонку и уходим!
– грозно повторился на панорамном изображении бандитов 'первый'. Лиц его напарников с этого ракурса не было видно, только профили, но какое грозное на них выражение - представляю. А вот и тот самый Марио Сколари. По лицу видно, любитель НОКСа. И сейчас обдолбанный, хотя не сильно - 'для настроения'. Прыгает, брызжет слюной, угрожает, хотя от вида винтовок всё-таки опешил.

Очередь по земле. На приличном расстоянии от бандитов, но вполне объективно демонстрирующая намерение бойцов идти до конца. Козырный аргумент.

И бандиты дрогнули. Они пришли не для того, чтоб погибать, даже если захватят противников с собой. Крысы - они и есть крысы, что с них взять?

– Пусть забирают!
– Это второй по значимости подонок, совершенно трезвый и не под кайфом. Я несколько раз прокрутил запись - всё время противостояния он внимательно наблюдал, и вмешался только в этот момент. При этом свои его послушались беспрекословно, в отличие от номинально-старшего Сколари. Видно, дон Антонио определил его на роль куратора племянника; в чрезвычайной ситуации он обязан брать командование на себя, во избежание, хотя в спокойной обстановке 'отсвечивать' не должен.
– Эй, все назад! Пусть забирают.

Сколари, впавший в ступор при демонстрации намерений, начал отходить:

– Что значит 'забирают'? Да они!..

Но его никто не поддержал, все действующие лица, действительно, подались назад, буквально вцепившись в оружие. На лбу двоих-троих я различил капельки пота. Тяжело сопя, отошел и сам Марио.

– Уходите, - произнес куратор, когда двое подчиненных 'первого', опустив оружие, принялись осматривать рыдающую Беатрис. Подняли её, повесили себе на плечи.

– Нужен врач, - раздался голос одного.
– Срочно.

– Уходим!
– Это 'первый', тихо.

Его парни понесли плачущую в истерике девочку; сам он, отступая спиной, шаг за шагом, продолжал держать бандитов под прицелом. Угол, створки, поворот...

Всё, дальше ничего интересного - рутина. Как вывели Беатрис на улицу, как подъехала самая обычная скорая, как её погрузили...

Мы смотрели записи всех трех камер, с трех ракурсов. Один раз, второй, третий. Итогом стало восклицание Паулы:

– Это, конечно, бомба, Хуан... Но судья прицепится к тому, что на записи нет сцены собственно насилия. Беатрис здесь не сопротивляется. Пусть УЖЕ, но не сопротивляется. Они ее просто пришли и забрали, да еще оторвали от важного дела совокупления.

– Но тут же и дебилу понятно, что произошло!
– негодующе воскликнула Мия, не желающая понимать, что истина на Венере не значит ничего. Определяющую роль играет тот, кто стоит за тобой, какая это сила. И если она 'круче' той, что за твоим противником, то ты прав даже тогда, когда вся планета может засвидетельствовать обратное.

– Они выкрутят, Хуан, - покачала головой напряженная до мозга костей Паула.
– Можешь мне не верить, я всего лишь студент и опыта не имею, но убедишься.

– Да верю я!
– Я смачно выругался.
– Я и сам так думаю. Это вопрос времени. Которое они затянут и выкрутят.

– Единственное, что хорошо - это логотип ДБ в углу. И архивный номер записи. Никакая экспертиза не посмеет признать запись 'левой', иначе к делу подключатся совсем иные силы. Этим выиграем немного времени, которое они начнут затягивать... Но в целом...

Да, в целом шансы наши близки к сказочным даже с записью. Как затягиваются дела, с последующим 'вытаскиванием за уши' нужных людей... В СМИ постоянно мелькают подобные истории, и это только те, которые туда попадают. То есть дела непростых людей, у которых есть надежда добиться правды оглаской. Беатрис такой надежды лишена изначально.

– Значит, всё-таки вендетта?
– похоронным голосом произнесла Роза.

– Да, девчонки. Только вендетта.
– Кажется, от злости меня затрясло.

– Хуан, пойдем, выйдем.
– Это Кассандра. Глаза хмурые, решительные. Я глубоко вздохнул, встал и пошел за нею на кухню. Зайдя на которую, она плотно прикрыла дверь:

– Сядь.

Сел.

– У меня уже было такое, - произнесла итальянка.
– Как у тебя, похожее.

Моя бровь недоуменно взлетела вверх. Она пояснила:

– Я тоже думала, стоит ли идти ва-банк, но так и не решилась.

Встала рядом, не зная, куда деть непослушные руки, ломая пальцы. Её распирало от эмоций. Наконец, перешла к исповеди, и сразу было понятно, я - первый, кому она рассказывает ЭТО. Вообще первый, не только на Венере.

– Они напали на наш городок неожиданно. Нападения никто не ждал, у нас с фанатиками был мир. Потому стражи не успели ничего предпринять, а передовой их отряд уже ворвался за территорию периметра и начал бомбить город.