Ангел Смерти
Шрифт:
Родион Михайлович поднялся и подошел к окну.
– Знаете, детскими болезнями лучше болеть в детстве. Во взрослом возрасте они дают серьезные осложнения. Так произошло и с Бурмистровым. Он с детства был слишком правильным, осторожным и рассудительным. А ведь именно молодость – пора безрассудных порывов. Ей свойственно желание все изведать, все испытать. А Анатолий Игоревич слишком запоздал с этими экспериментами, и вот они, трагические последствия. Разбитая семейная жизнь. Боль, причиненная близким людям. Стяжательство. Позор разоблачения и насильственная смерть! Вот страшные плоды его запоздалых чудачеств, которые выпали на самый опасный для мужчины возраст.
– Да, только в его случае сперва была смерть, а уж потом – разоблачение и позор, – автоматически поправил
– Разве это важно? Главное – это итог человеческой жизни. А Бурмистров перед смертью сам обрушил то здание, которое возводил всю свою жизнь. Образ достойного члена общества развеялся в прах. А для Анатолия Игоревича именно форма значила очень многое.
– А для вас?
– Для меня? – смущенно усмехнулся Родион Михайлович. – Возможно… в определенной мере. У меня тоже есть свои пунктики. Я, видите ли, давно, еще в юности, где-то прочел, что тело – это храм души. А разве может пребывать искра Божия в грязном, неухоженном месте? Нет! Так что для меня поддержание чистоты тела так же важно, как и поддержание чистоты духа, это понятия неразделимые. Тоже своего рода забота о форме. Оттого я и мяса не ем, оттого и иван-чай пью, – вновь смущенно хихикнул Родион Михайлович.
– Откуда же вы силы берете? – искренне удивился Андрей, ни дня не мысливший без хорошей отбивной или парочки котлет, или, на крайний случай, в пиковом положении – без сосиски. – Я сам видел на днях, как вы больного с каталки на кровать в одиночку перекладывали, а он весил килограммов сто двадцать!
– Ну, сила, она же не из мяса берется. Я, например, уже сорок пять лет ежедневные утренние пробежки совершаю, каждый день, в любую погоду. Два километра. Очень бодрит! В молодости восточными единоборствами увлекался, сейчас, конечно, только гимнастику делаю. А вообще, ушу для всякого возраста доступно и полезно. Зато у меня ни артритов нет, ни радикулитов, и давление всегда в норме. Слова о том, что в здоровом теле обитает здоровый дух – не пустая выдумка. Когда ты вместо того, чтобы отравлять свой организм химией и лекарствами, наполняешь кровь кислородом, каждую клеточку тела питаешь, вместо телевизора любуешься зеленой травой, синим небом, высокими деревьями, ты становишься чище, лучше, светлее. И мысли твои приходят в порядок, и чувства. Главное – заниматься упражнениями на воздухе, желательно в парке, в лесу, а не дома перед телевизором, где весь этот экранный негатив прямехонько в тебя льется и не хуже радиации разрушает в тебе все живое.
– Надо попробовать, – задумчиво проговорил Андрей, допивая остатки бодрящего ароматного чая и расправляя сутулые из-за кабинетных «заседаний» плечи.
– Начать никогда не поздно, – назидательно проговорил Родион Михайлович, но уже спустя мгновение блеск в его глазах погас, и он, тяжело опускаясь на стул, проговорил: – А впрочем, возможно, не такое уж это и благо – долгая, здоровая жизнь…
Андрей с удивлением взглянул на старого доктора. У него в голове возникла одна мысль, и он спросил тихим, дружеским тоном:
– А почему вы живете один? Что случилось с вашими родными?
– М-м? – задумчиво приподнял бровь Родион Михайлович. – Мои родные? Дочь с мужем уехали на ПМЖ в Англию, зятю там предложили хорошую работу, а сейчас они ожидают получения вида на жительство, так что встречаемся мы редко. Внуков у меня нет. А жена умерла пять лет тому назад. – Последние слова прозвучали словно бы с надрывом, как будто в душе у доктора смерть жены так и осталась незаживающей раной.
– Она долго болела? – нерешительно спросил Андрей.
– Нет. Все случилось внезапно. Сердце, – тяжело вздохнул Родион Михайлович. – Я был на работе, дежурил. Когда жене стало плохо, дочь вызвала «неотложку», а она приехала только через два часа. Пока они ждали помощи, дочь пыталась до меня дозвониться, но у меня было трудное дежурство, я тогда работал реаниматором в детской инфекционной больнице, была зима, очередная эпидемия, машины детской «неотложки» в очереди стояли, не было мест даже в приемном покое. Один тяжелый случай за другим, мы еле справлялись… – Родион Михайлович замолчал, сглатывая
подступившие к горлу слезы. – Спасая чужие жизни, я упустил самую дорогую для меня, самую важную! Я даже не смог попрощаться с ней. Когда дочь дозвонилась до меня, Жени уже не было.– Но разве вы смогли бы ей помочь?
– Вполне возможно. Жену наконец повезли в больницу, и там она скончалась… в приемном покое. У врачей не нашлось времени подойти к ней вовремя! Кажется, у одной из сестер был день рождения, и им хотелось сперва поздравить именинницу, а уж потом приниматься за дело.
– Как такое возможно?! – с возмущением спросил Андрей.
– К сожалению, возможно. Особенно в ночную смену, и особенно – накануне каких-нибудь праздников. А на дворе было двадцать шестое декабря. И меня не было рядом! Я не успел с ней попрощаться. Я не поддержал ее…
– Вы не могли. Вы были на работе, выполняли свой долг! – решительно проговорил Андрей. – И потом, разве врач может оставить своих пациентов, бросить больных детей? Как бы вы потом смотрели в глаза их родителям?
– Вы думаете, меня это утешает? – поднял на него полные слез глаза Родион Михайлович. – Нет! Я должен был быть там, с ней. Я бы не позволил ей умереть! А зять и дочь были совершенно беспомощны.
– А в какой больнице это случилось? – неожиданно спросил Андрей, внимательно, с подозрением взглянув на Родиона Михайловича.
– В пятьдесят третьей.
Андрей кивнул. Он вдруг подумал было, что Родион Михайлович устроился санитаром в эту, сто одиннадцатую больницу в память о покойной жене. Но, видимо, это было не так.
– И что было потом с врачами, по чьей халатности умерла ваша супруга? Вы выяснили, кто был виноват?
– Ничего с ними не было, – пожал плечами Родион Михайлович. – Да и что бы могло быть? Вспомните историю Котляра!
– Но ведь так бывает не всегда…
– Конечно, – вновь тяжело вздохнул доктор и невесело улыбнулся Андрею. – Что-то я вас совсем заговорил, а у вас, наверное, еще рабочий день не закончился?
Андрей правильно понял намек и, поблагодарив Родиона Михайловича за все, простился с совсем расклеившимся доктором.
Глава 20
Елена Бурмистрова шла по коридорам некогда родной для нее больницы. Она нечасто бывала здесь, но во время своих прежних визитов всегда испытывала некую скрытую гордость и даже отвратительное, недостойное самодовольство. Ну как же, визит королевы во владения царственного супруга!.. Елена горько усмехнулась.
С каким удовольствием она тогда здоровалась со встречными сотрудниками, а теперь молила бога лишь о том, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза. Унижение из-за измены мужа, скандал с его адюльтером уже были немалым испытанием для ее гордой «безупречной» натуры. Но то, из-за чего она приехала сегодня в больницу, было гораздо более отвратительным и постыдным.
«Нет, нет! – попробовала успокоиться Елена. – Не стоит накручивать себя раньше времени. Возможно, он здесь ни при чем, и даже наоборот!» Но что-то подсказывало ей, что обольщаться не стоит.
Вот уже несколько дней все городские СМИ, в том числе и телеканалы, громко трубили на всю страну о вскрывшихся в этой больнице Петербурга фактах крупномасштабного мошенничества со страховыми фондами, в чем оказались замешаны ведущие врачи больницы, завотделениями и, возможно, администрация. В этой связи факт убийства ее мужа представал в новом, пугающем свете. Она вовсе не благородная вдова, а просто жена убитого его подельниками вора, негодяя и преступника?! Господи! Сколько же этот покойный подлец еще приготовил для нее испытаний?! Как теперь ей смотреть в глаза друзьям и коллегам?! Жена преступника и вора! Елена почувствовала, как лицо ее заливает краска стыда. Конечно, сейчас мало кого смущают подобные мелочи, неважно, как ты заработал деньги, важно, сколько их у тебя. Стыдиться надо не способов добывания денег, а их отсутствия. Но Лена отличалась не только пуританскими нравами, но и пуританской же совестливостью. И теперь ее сжигал ужас еще большего позора. Жена вора и преступника! Будь ты проклят, Анатолий Бурмистров!..