Ангел Смерти

Мужчина, как показалось бдительному пенсионеру, был среднего роста, гладко выбрит, лицо имел неприметное. Обычный нос, прямой, невыразительный какой-то, глаза под козырьком кепки то ли серые, то ли голубые, а может, и серо-зеленые. Волосы темные. Ничего запоминающегося. Мужчина, увидев выскочившего прямо на него из дверей Семена Прокопьевича, сперва явно испугался, даже шарахнулся в сторону, но быстро опомнился, коротко кивнул старику и прошмыгнул к выходу. Пенсионер даже сказать ему ни слова не успел. Ни сумок, ни пакетов странный посетитель в руках не нес.

– Прекрасно. Семен Прокопьевич, вы оказали неоценимую помощь следствию! – похвалил пенсионера Андрей. – Вы смогли бы его опознать?

– Опознать? Живьем? – задумчиво повторил Семен Прокопьевич. – Смогу! Только пусть он кепку наденет. Без кепки вряд ли получится.

Андрей кивнул. В кепке, конечно, лучше будет. Только где же разыскать такого – «неприметного»?

На чем прибыл к их дому поздний визитер, свидетелям тоже было неизвестно. Из двора он вышел пешком, а что делал дальше, им было неведомо. А других свидетелей, как назло, обнаружить пока что не удалось.

Был еще один нюанс, не дававший Андрею покоя. У Скобелевой пропал мобильный телефон. Андрей проверил на городской телефонной станции и у мобильного оператора, чьими услугами связи пользовалась покойная, и все входящие и исходящие звонки на ее номера за последнюю неделю.

Что удивительно, распечатка не показала ни одного звонка, сделанного на номер Остапенко или наоборот. А ведь ребята Черноусова смогли сделать запись их телефонного разговора, состоявшегося в день смерти Скобелевой!

– У нее наверняка была вторая симка, зарегистрированная на другое лицо, – пожал плечами Данила Окуньков, доставивший Андрею распечатку. – А может, и отдельный мобильник. Хотя один иметь удобнее. А то распихивай их по карманам, еще забудешь один где-нибудь. У меня и с одним-то телефоном вечно что-то случается. А так – один номер для работы, второй – для личной жизни. Сплошной комфорт и никакой путаницы.

– Точно. И телефон они забрали неспроста! – хлопнул ладонью по столу Андрей. – Теперь мы не сможем узнать второй номер и выяснить, кто именно звонил Скобелевой перед ее смертью, кто послал к ней убийцу…

– Ну, это-то и так ясно: Остапенко! – пожал плечами Данила.

– Это тебе ясно. А следствию-то ничего не будет ясно, пока мы доказательств не найдем. И что мы теперь будем делать?

– Попытаемся узнать, есть ли в окружении Остапенко человек, подходящий под описание убийцы, данное Семеном Прокопьевичем, – вновь пожал плечами лейтенант.

– Ты ячейку банковскую нашел, умник? – сердито спросил у лейтенанта Андрей.

– Нет, – тут же надулся лейтенант, которому эта ячейка уже поперек горла стояла. – Я свидетелей убийства Скобелевой искал!

– Так вот иди и займись, вместо того чтобы советы старшим давать, – злорадно посоветовал ему Андрей. В конце концов, почему только у него должно быть плохое настроение?!

Андрей с Денисом Черноусовым сидели в «Теремке» на Чернышевской и поглощали борщ. Мрачно, почти без аппетита.

– Что с окружением Остапенко? – спросил Денис Черноусов.

– Пока ничего, – так же угрюмо глядя в свою тарелку, как и его собеседник, ответил Андрей. – Появилась одна ниточка: бывший водитель. Работал у Остапенко лет восемь. По свидетельству очевидцев, был его доверенным лицом, потом вдруг уволился.

– А как давно?

– Года два тому назад. И куда делся – непонятно.

– А что за человек? По нашей линии он нигде не проходил? – уже более заинтересованно спросил Денис.

– Гуськов Олег Вадимович, тридцати восьми лет. Разведен. Имеет квартиру на улице Маршала Блюхера, но, по свидетельству соседей, уже давно там не появлялся. Родители его живут на даче, во Всеволожске, но и там его давно не видели.

– А что, родители не в курсе, где их сын пребывает?

– Он у них не единственный ребенок. Есть еще дочь. У той – муж, внуки, то есть дети, и так далее. С ней старики поддерживают близкие отношения, а Гуськов у них всегда был сам по себе, – пояснил Андрей, доев борщ и занявшись сосисками с гречкой. – Где он сейчас проживает, они понятия не имеют. В последний раз виделись на Новый год, он к ним в гости приезжал, с подарками, на новой машине.

– Что за машина?

– «Шевроле Каптива».

– Ничего себе! – присвистнул Денис. – Чем же этот Гуськов сейчас занимается, если на таких тачках ездит?

– То-то и оно, что родители не в курсе. Им Гуськов сказал, что машина не его, а хозяйская. Но мои ребята пробили: машина – его, купил в ноябре, в автосалоне «Аксель Моторс».

– Погоди, а фото этого Гуськова у тебя есть? – спохватился Денис. – Свидетель твой его опознал?

– В том-то и дело! У родителей его имеются в избытке его детские и юношеские снимки. Все фотографии последних лет, которые у них есть, какие-то… неполноценные. То он отвернулся, то его кто-то загородил, то кадр смазан… Отобрали, что смогли, но по этим фото его и бывшие одноклассники не узнали бы. А под описание Семена Прокопьевича половина Петербурга подойдет.

– А в его квартире на Блюхера нет снимков получше? – с надеждой спросил Денис.

– Были мы там, с его сестрой. Такое впечатление, что там давно никто не живет, – покачал головой Андрей.

– Слушай, а может, у него любовница есть? Или он женился во второй раз?

– Может быть все, что угодно, – сказал Андрей. – Вопрос в том, как нам об этом узнать?

– Слушай, когда мы в благотворительном фонде пытались мосты навести, я с одной уборщицей познакомился. Забавная бабулька! Впрочем, она еще не бабулька, а так только, прикидывается, а у самой – глаз-алмаз и мозги в порядке. Так вот, она там с самого открытия работает, начальственный этаж драит, много чего знает. Если твой Гуськов в фонде появлялся, она его железно срисовала. А если учесть степень развития у нее здорового любопытства, она наверняка что-нибудь про него знает.

– Ну спасибо, Денис Викторович, порадовал! Как старушку зовут?

– У тебя время сейчас есть? Давай туда вместе прокатимся, – предложил Денис, допивая ярко-красный ягодный напиток, произведенный каким-нибудь отечественным химическим заводом по переработке нефтепродуктов. – Меня этот твой Гуськов заинтересовал.

Александра Яковлевна была на службе. Именно на службе, потому что одета была, как солдат, в униформу: в ярко-синий комбинезон, оранжевые перчатки и такую же оранжевую кепочку-бейсболку. На ногах у уборщицы были белые тапки на плоской резиновой подошве.

– Что это?! – изумился не испорченный излишней изысканностью вкуса Андрей, увидев броский костюм представительницы технического персонала.

– А, это? – как-то сразу поняла его уборщица. – Это нам западные учредители фонда прислали в подарок на Новый год. Стопроцентная синтетика. Сносу нет! Еще в нем и похоронят меня, – с сарказмом пояснила Александра Яковлевна. – Зачем пожаловали, господа начальники? Если разговор намечается долгий, идите к старшей по смене, пусть она мне беседу с вами в простой не засчитывает! – строго заявила уборщица. – А то у нас к Восьмому марта от западных учредителей еще один «подарочек» прибыл: график уборки помещений называется. Будь он неладен! Если наше руководство не образумится, уйду я в «Ашан» полы мыть. Там и зарплата лучше, и претензий меньше, – ворчала Александра Яковлевна, не переставая орудовать новомодной шваброй, напоминавшей тряпочный веник.