Ангел-телохранитель
Шрифт:
Ножка еще в зубах – Влад снова кивнул.
– И насчет имени Владилен? И что ты раньше директором был?
Еще один кивок. Он ел жадно, держа ножку обеими руками за концы, – на аппетит жаловаться ему явно не приходилось.
– Как они отреагировали?
Влад хрустнул косточкой: раскусил головку и теперь шумно перемалывал челюстями хрящик.
– Нормально, – проговорил он с набитым ртом. – Ща, прожую…
Он прожевал и вытер губы салфеткой.
– Сказали, что будут меня звать так, как мне больше нравится. Про директора ответили: «Ну да, конечно, но вы же сами понимаете, что при вашей нынешней памяти вы не можете
– Это их слова – «на нервной почве»? Или твои?
– Их. А что?
– Так, – ответил Кис. – Ничего.
Он не стал вдаваться в стилистические тонкости, хотя фраза резанула его слух своей циничностью.
– А кто именно сказал это? Митя?
– Не помню… Наверное.
Алексей, как обещал, отвез Влада домой, из предосторожности высадив на повороте к его двору. И всю обратную дорогу думал о том, что его затея должна сработать: после сообщения Влада о встрече с Люлей ее должны оставить в покое. Опасную информацию она УЖЕ рассказала. И Влад отреагировал на эту информацию самым невинным и неопасным образом. Он не закричал: я тут директор! А ну подать мне все бумаги! Нет, он спокойно проглотил Митину пилюлю и со всей видимостью нисколько не заинтересовался собственным положением. Так что теперь они должны – просто обязаны! – угомониться в отношении Люли…
Конечно, если думать о суде, то она может представлять угрозу как свидетельница. Но преступники обычно самонадеянны и не верят, что дело дойдет до суда…
Ночью Артем, сделав обход дома, замер перед ее спальней, прислушиваясь. Тихо. Хорошо уже то, что Люля не плакала во сне.
Люля не плакала во сне, она просто не спала. Она его окликнула:
– Артем? Войди…
Он вошел.
– Все спокойно?
– Да.
Он стоял на пороге.
А ей хотелось, чтобы он снова обнял ее. Ей хорошо в его руках. Ей нужны его руки.
– Ты думаешь, они сегодня не придут?
– Маловероятно. Почему ты не спишь?
– Не спится… Побудь со мной, Артем.
Он послушно подошел, прилег. Как всегда, на край кровати, поверх одеяла. Как всегда, обнял ее. Как всегда, представляя, что у него под рукой котенок, зверек – НЕ БОЛЕЕ!!! – нуждающийся в ласке и успокоении.
Она вскоре задышала ровно и спокойно, как всегда. И, как всегда, обняла его во сне.
Маленькое живое существо, нуждающееся в его защите! – приказал себе Артем. И привычно велел руке не чувствовать, что под ней – женщина. Желанная…
Но Люля вдруг с сонным вздохом разворотила одеяло и прижалась к нему. Теперь их разделяла только тонкая ткань одежд, через которую так отчетливо, так мощно соединилось тепло их тел!
Он с трудом подавил волну возбуждения, стараясь бесшумно перевести дыхание. Ей снится, конечно же, муж… Но при этом ее тело так удивительно ловко вписалось в его, словно кто-то заранее предусмотрел совпадение их конфигурации. Одно только место не вписалось, одно только место мешало и давило – там, в низу его живота… Он отодвинулся немного.
Лезли мысли: если бы это было не во сне… Если бы это объятие было предназначено ему, Артему. А не призраку мужа…
От этих мыслей закипала кровь. Артем приказал себе
выбросить их из головы.Минут через пятнадцать он, успокоенный ее размеренным дыханием, поднялся и пошел делать свой обход.
Люля, едва закрылась за ним дверь, в панике откинулась на подушки. Он ушел! Придет ли он еще к ней?
Ей отчаянно был нужен Артем, его тело, его близость… Не было ни «зачем», ни «почему», было только одно категоричное «нужно».
Но сказать ему об этом она не посмела. Что подумает о ней Артем? Он не поймет… Он осудит ее.
Но если он не будет с ней эту ночь, она просто не доживет до утра… Чужое зло, чужая разрушительная энергия скопились в ней за эти долгие недели несостоявшихся убийств. И, не убив ее, зло осело в ней, как радиоактивный налет: на печени, на почках, на легких… Повсюду!
Артем ощущался чем-то вроде антидота. Почему? Она не знала. Она не была влюблена… Но она ему доверяла, только ему, единственному. Так доверяют врачу: он вылечит. Тяжесть его тела выдавила из нее смерть. Его горячее дыхание растопит в ней смерть. Его живая сила победит в ней смерть…
Она вышла из спальни, как лунатик, не зная толком, что собирается делать. Просто ей нужен Артем, вот и все.
Она тихо шла босиком. В доме было темно: Артему так удобнее наблюдать за пространством вокруг дома. На втором этаже она Артема не нашла и спустилась вниз. Лестница несколько раз скрипнула под ее шагами, и она ждала, что Артем ее окликнет…
Но он почему-то не окликнул. Не слышал?
…Он стоял у окна на кухне, заложив руки за спину. Люля бесшумно подошла, так и не решив, что сказать и что сделать.
Он не обернулся. Она остановилась в двух шагах от его спины, раздумывая.
Но он заговорил первым, все так же глядя в окно и не поворачиваясь к ней:
– Не спится?
– Ты слышал мои шаги?
– Конечно.
– А почему ты не подошел? В смысле, не пришел… Не спросил….
Она умолкла, запутавшись.
Артем повернулся и, чуть присев на подоконник и сплетя руки на груди, спросил, как Люле показалось, холодно:
– Зачем?
Она залилась краской. В темноте, к счастью, не видно… Неужто он догадался, прочел ее мысли?!
– Мало ли, по какой надобности ты вышла, – продолжил он. – Я ведь твой телохранитель, а не шпион. Это твой дом, Люля, и ты вправе ходить по нему куда и когда вздумается!
С этими словами все мгновенно усложнилось. Артем говорил с ней сдержанно и подчеркивал разницу между ними. Словно он сознательно нагромождал препятствия для… для…
Как-то Артем сказал ей: «Вы звезда…» Люля тогда вскинулась: «Что за глупости? У меня есть талант, да, но я его не заработала! Мне его бог дал или природа, не знаю… Вот и вся разница! Чего-то добилась своим трудом. Так и вы трудитесь, Артем… Это у вас в голове расхожие штампы, выбросьте их на помойку!» – ответила она тогда гневно…
Но он, видать, не выбросил. Он нагородил между ними препятствия под тупым названием «социальная разница» и сейчас намекал на это…
Или просто прятался за ними?!
– Ты хочешь пить? – спросил он, по-прежнему не расплетая рук.
А ей хотелось, чтобы он их раскрыл и притянул ее к себе.
– Нет. Я пришла к тебе. Мне не спится, мне страшно…
Наконец он разомкнул руки и взял ее ладонь:
– Пойдем. Лучше будет, если ты примешь снотворное. Я посижу с тобой, пока ты не заснешь.