Ангел во плоти

– Я… н-не могу сказать этого.

– Ты скажешь! Может быть, ты шлюха? Сколько мужчин у тебя было после меня?

– Ни одного! Господи, у меня вообще никого не было, кроме тебя! – произнесла она сквозь рыдания.

– Тогда почему ты отдалась мне?

– Ты… ты ненавидишь меня сейчас, Брэдфорд, и я не могу тебе ответить… Не могу!

Анджеле удалось вырваться, и она побежала, спотыкаясь о корни деревьев, к дороге. Не переставая рыдать, она взобралась на лошадь и поскакала в сторону «Золотых дубов», повторяя про себя: «Он меня ненавидит!»

Глава 24

Остаток дня Анджела провела в своей комнате, дав волю слезам.

Бесполезно думать о том, как могло бы быть. Сейчас он ее ненавидит. Она еще больше разозлила его, отказавшись дать объяснения. Но как могла она сказать ему о своей любви, если он думал о ней самое худшее? Как могла она признаться, что именно из любви к нему она ему отдалась? Он просто не поверил бы ей, стал бы смеяться над ней.

После полудня Анджелу пришел навестить Джекоб, узнавший от Ханны, что она не очень хорошо себя чувствует. Он рассказал ей о визите Брэдфорда и о том, что ему не удалось уговорить сына погостить подольше.

Может, это и к лучшему? Анджела с ужасом думала о возможности новой встречи с Брэдфордом. А сейчас он был на пути в Техас…

Под вечер в комнате появилась Евлалия, переполненная новостями и сплетнями.

– Господи, весь дом гудит, как улей, после вчерашнего приезда хозяина Брэда! Народ удивляется, что он был здесь, а они и не знали об этом! Пришел – и сразу ушел, и никто не знал! – оживленно рассказывала горничная, доставая зеленое платье из тафты, вырез и подол которого были отделаны золотой вышивкой.

– Мне не понадобится это платье. Я не выйду сегодня к обеду.

– Нужно, мисси. Сегодня хозяин Джекоб будет первый раз после болезни сидеть во главе стола, и поэтому вы должны там быть.

– Да, ты права. Я не подумала об этом, – вздохнула Анджела и позволила Евлалии помочь ей надеть платье.

Анджела и Евлалия отлично уживались друг с другом, несмотря на то, что споры между ними возникали по любому поводу. Евлалия была уверена, что она точно знает, что лучше для Анджелы. В большинстве случаев Евлалия была права, но Анджела не могла допустить, чтобы горничная знала об этом, ибо в таком случае потерялся бы смысл этих препирательств, а ведь обе получали от них истинное удовольствие.

Чуть позже Анджела спустилась по лестнице вниз и вошла в столовую, где уже сидели Кристал и Закари. Следом за ней в столовой появился Роберт. Джекоба пока не было.

– Ты явно заставляешь себя ждать, Анджела, – сварливо заметила Кристал.

– Перестань, Кристал, – попытался урезонить ее Закари. – Отца еще нет, так что Анджела не задержала обед… И, пожалуйста, не забывай, о чем мы с тобой говорили, хорошо?

– А ты не забыл, что говорила тебе я, Закари Мейтленд? – вызывающе спросила Кристал. – Угрозы твоего отца не сделают меня лицемеркой.

– Отец никогда не угрожает попусту, Кристал, – напомнил ей Закари. – Лучше послушайся моего совета и попридержи язык, если не хочешь неприятностей.

– А ты не запугивай меня! – огрызнулась Кристал, бросив на мужа колючий взгляд. – Я буду говорить, что мне нравится и когда мне нравится, даже если это касается ее!

Роберт стукнул кулаком по столу.

– Почему бы вам обоим не заткнуться! И перестаньте говорить об Анджеле так, словно ее здесь нет! – выкрикнул он.

– Пожалуйста, на полтона пониже, – сказал Закари. – Это уж никак не твое дело.

– Мне меньше всего хотелось стать причиной вашей перебранки, – вздохнула Анджела и, глядя прямо в глаза Кристал, жестко добавила:

– Мы все отлично знаем, кто, как и о чем думает, но сегодня первый день, когда Джекоб выйдет к столу после болезни, и обед должен быть дня него приятным.

– Я слышу – поминают мое имя? – проговорил с улыбкой Джекоб, входя в столовую.

– Мы только что говорили о вашем здоровье, – поспешила ответить Анджела. – Пожалуй, вам следовало побыть в постели еще денек; как рекомендовал доктор.

– Чепуха, я чувствую себя отлично, – возразил Джекоб. – И вообще, я как никогда счастлив.

– Какая связь между вашим здоровьем и счастьем? – бесцветным голосом спросила Кристал.

– Прямая, – хмыкнул Джекоб.

– Ты счастлив, что приезжал Брэдфорд? – не без сарказма заметил Закари.

– Да, можно сказать и так.

– А он… говорил что-нибудь обо мне? – уже не так уверенно спросил Закари. – И как он себя чувствует?

– А почему бы тебе не спросить об этом его самого?

Гул прокатился по комнате, когда в дверях появился Брэдфорд с ленивой улыбкой на губах. Глаза его были спокойными и казались золотисто-коричневыми. Он по очереди оглядел каждого из присутствующих.

Повисла гнетущая тишина. Лицо Закари стало мертвенно-бледным. Кристал кипела гневом. Роберт уставился в стол, чтобы не встречаться взглядом с Брэдфордом. Джекоб был единственным, кто встретил его с радостью.

Слуги начали подавать блюда, и Брэдфорд молча сел в конце стола. Молчание продолжалось до тех пор, пока Кристал не заговорила – правда, довольно нервно – о предстоящем бале. Джекоб дал на него согласие, предоставив женщинам заниматься подготовкой. За время обеда Кристал несколько раз возвращалась к этой теме. Она была напряжена и нередко повторялась. Наконец подали десерт.

Брэдфорд молчал в течение всего обеда. Анджела изредка украдкой бросала на него взгляды и видела, что он настойчиво смотрел на Закари и Кристал. Те не поднимали на него глаз и не сказали ему ни единого слова. Роберт был необычно тихим, и на его губах блуждала задумчивая улыбка.

– Так что же, Роберт, – наконец заговорил Брэдфорд, обращаясь к своему старинному приятелю, – неужели тебе совсем нечего сказать? Ну хотя бы элементарно послать меня к черту?

– Брэдфорд! – укоризненно произнес Джекоб.

– Я лишь пытаюсь как-то изменить атмосферу, отец, и вынужден хоть с чего-то начать, – пояснил Брэдфорд. – Надеюсь, дамы простят мне некоторую вольность выражений.

– Я рад, что ты вернулся, Брэдфорд, – сказал, расплываясь в улыбке, Роберт. – Меня долгое время мучила совесть из-за того, что я недопонимал тебя. Я прошу принять мои извинения за то, что я говорил о тебе, когда ты отсутствовал и не мог защитить себя.