Angelo Caduto

— Точно как тогда, — Занзас отошел от окна, пытаясь определить откуда исходит вибрация. Налево. Босс бежал еще быстрее и, завернув за угол, остановился. С другого конца коридора, покачиваясь из стороны в сторону шла Анита, повесив голову. Она еле перебирала ногами, рукой упираясь о стену.

— Женщина, какого хрена…

Стекла в окнах треснули, разлетаясь в разные стороны. Вибрация становилась сильнее. Анита схватилась за голову, поднимая её вверх.

— Я не хочу, не хочу вспоминать, — крик разнесся по всему этажу, выбивая все окна, бокалы, стаканы, все, что только можно.

Вибрация исчезла, Анита рухнула на колени, упав ничком. Занзас кинулся к ней. Присев рядом, перевернул её на спину.

— Эй, женщина, ты меня слышишь? — он потряс её за плечо, но ноль реакции.

— Очнулась быстро, мне сейчас не до этого!

Из уха девушки стекла алая струйка. Пачкая смуглую руку, Занзас ошарашено стер жидкость, но кровь появилась и из носа, из уголка губ проступила багровый подтёк.

Занзаса затрясло, он впился пальцами в её плечи, не прекращая трясти и кричать, чтобы она немедленно очнулась. Проверив пульс, мужчина застыл. Его не было. В первый раз его охватило чувство, не постигнутое ранее. Это была не ярость, не раздражение. Страх. Страх пробрал до самых косточек. Она не может умереть. Не может. Шрамы окутали все лицо, глаза горели неистовой ненавистью алым цветом. Мафиози приподнял её, прижав к своей груди, продолжая кричать, словно одержимый:

— Анита! Анита! Очнись! Ты не можешь умереть! Я не позволял тебе этого! Очнись, Анита!

====== Глава 26. Занзас vs Мукуро ======

Неделя казалась бесконечностью для Босса Варии. Все дни слились в один унисон, в бесконечный кромешный ад, который начинается одинаково и заканчивается одним и тем же. Проснуться одному в огромной кровати. Теперь она казалась ему именно огромной, он привык делить её с вечно ворочающейся брюнеткой. А теперь даже никто не отнимает его одеяла на другую сторону. Пусто. Поэтому он старался засыпать в кабинете на своем кресле, закинув ноги на стол, который был обложен пустыми бутылками. Досуговая часть была несколько разнообразней. Каждый день приходил новый гребаный врач, который сообщал один и тот же диагноз: «Мне очень жаль». Ему, блядь, жаль. Вот кому нихрена не было жаль так это Занзасу, он просто каждый раз поджаривал сговорившихся врачей и, бросив затуманенный взор на кровать, где лежало безвольное тело, уходил. Обратно к бутылкам. Неделя. Она уже неделю без сознания. Не стонет, не двигается, не горит от большой температуры. Просто лежит с мертвенно-бледным оттенком лица, под капельницей.

Часы показывали около 15:00. По расписанию нужно пойти поджарить еще одного идиота. Занзас встает, застегивает рубашку на несколько пуговиц, не удосужившись надеть галстук, и идет в комнату. Как он и думал, новый врач что-то там химичит, бормочет, осматривает.

— Когда она очнется? — спрашивает хриплым голосом Занзас.

Врач вздрагивает и встает с постели, испуганным взором смотря на Босса Варии.

Скуало стоит у окна, он знает, что сейчас будет. Ничего нового.

— Занзас-сама, я советую госпитализировать девушку в больницу…

— Нет, — отрезал Босс. — Сюда привезли всю необходимую бандуру.

— Но… Мне очень жаль. Но у неё, скорее всего, произошло кровоизлияние в мозг, она не очнется…

Мужчина не успевает договорить, замертво падает, от потока пламени ярости, ударившего его. Занзас опускает руку. Его этот ответ не устраивает.

— Врой, гребаный босс, ты заебал уже! По-твоему их штампуют в больнице?

— Он херовый специалист, — оскаливается брюнет, ногой пиная труп.

Скуало не хочет это произносить, но понимает, что нужно, деваться больше некуда:

— Занзас, она не очнётся. Ты должен принять это.

— Пошел вон.

— Не будь идиотом, она…

— Пошел вон! — прокричал Занзас, смиряя капитана яростным взглядом.

— Врой, не будь эгоистом! Смирись уже, нужно было раньше думать, когда отправлял её в лапы Бьякурана!

Занзас больше не может терпеть такой наглости, он швыряет в мечника первым попавшимся предметом.

— На хуй пошел.

В комнату заглядывают перепуганные подчиненные и, пройдя на цыпочках, уносят новый труп точно по расписанию. Скуало проходит к двери и, проскрипев зубами, продолжает:

— Лучше пусть умрет в больнице…

— Если она умрет, то только здесь и от моей руки, — отчеканил брюнет, остановившись у кровати.

Скуало ничего не ответил, молча ушел, прикрыв дверь. Занзас тихо присел на край кровати, не в силах повернуть голову в её сторону.

— Лучше бы ты сдохла. Прямо там. Меня это бесит, нереально бесит, — рычит мужчина, спрятав лицо в ладони.

Что это за идиотское чувство? Как будто его разрывают на части изнутри? Он раньше никогда его не чувствовал. Он не хочет это ощущать. Никогда. Ему больно.

Занзас разворачивается вполоборота. Она лежит безжизненно, такая худая, бледная, грудная клетка медленно поднимается вверх. Такое впечатление, что каждый вздох может оказаться последним. Ни одного движения, тишина. Гнетущая тишина. Мафиози дотрагивается до её холодной руки и замирает. Он не хочет, чтобы она умерла. Он не может этого допустить. Она принадлежит ему. И смерть с косой не посмеет отобрать её. Мужчина забирается на кровать, и берет её ледяные пальцы в две руки, переплетая со своими.

— Ведьма, что ты со мной сделала?

Занзас прикладывает её руку к своей щеке, целует запястье, растягивается на кровати и, пристроив голову на её хрупком плече, закрывает глаза. Она почти не дышит. Снова больно. Он протискивает руку под её спину и обнимает, словно боясь, что сейчас придет костлявая и заберет её, а он её не отдаст. Всех убьет, испепелит, только пусть попробуют еще раз сказать, что она не проснется. Или же лучше пусть не просыпается? Занзас резко открывает вишневые очи и поддается назад. Неправильно все это. Он ведет себя некомпетентно. Не как Босс отряда убийц. Умрет и умрет. Он сам должен был убить её еще, когда аркобалено отдал ему ту фотографию. Так чего он тогда боится? Все идет так, как должно быть? Но стоит только взглянуть на это лицо, как он замирает, отгоняя от себя эти мысли. Пытается найти причину для её жизни, от неё есть польза. Должна быть причина, чтобы оставлять её пока в живых. Он на автомате наклоняется и целует ледяные пересохшие губы, проводит языком по складке и гладит холодный лоб, убирая черные прядки.

— Ты нужна мне, — шепчет как можно тише, чтобы самому не слышать эту мерзкую фразу. Утыкается носом в её шею, запах медикаментов перебил её миндальный. Он встает и, растормошив волосы уходит, больше не в силах здесь оставаться.

Он уже и сам не помнил, как дошел, но попал в столовую. Нужно было что-то съесть. Иначе он сам скоро станет трупом. За столом сидел Бел, ковыряясь вилкой в тарелке, и, подперев ладонью щеку, свесил нос. В последнее время ему было лень даже швырять стилеты в Франа. Ему не до этого. Заметив Босса, он безразличным голосом спросил:

— Принцесса не очнулась?

Занзас игнорирует его вопрос. И, пытаясь снять стресс, швыряет тарелкой в прислугу, требуя принести нормальную еду. В столовую заходит Луссурия, заметив Босса, он криво улыбается и хочет, видимо, спросить то же, что и Бел, но увидев убийственный взгляд Босса понимает, что лучше промолчать.

— Она обязательно очнется, — подбадривает Солнце Варии, но, видно по интонации, сам не верит своим словам.

— Если она очнется, я перестану называть Франа жабой, — фыркает Бел, давая понять свое отношение к этим подбадриваниям.