Angelo Caduto

«Вот оно как. Плохо дело. Придется идти на крайние меры. Хотя, это будет даже забавно».

В руке иллюзиониста материализовался трезубец, он сделал надрез на правой ладони девушки. Правый глаз вновь загорелся пламенем, пламя цвета индиго окутало комнату, обволакивая тело девушки.

Струйка пота скатилась по её лбу на подушку, она приоткрыла веки, смотря в разноцветные глаза и чувствуя, как погружается в невесомость, боль уходит, ей становится легче дышать, она сильнее сжала руку иллюзиониста и вновь отключилась. Бледный оттенок лица постепенно сменялся естественным. Она задышала легче.

Мукуро был доволен своей работой. Хитрая ухмылка озарила лицо. Теперь остается ждать, когда она придет в себя.

Иллюзионист, будто верный страж, лежал рядом, устроившись на боку, наблюдая за её размеренным дыханием, за умиротворенным лицом уже не такого бледного оттенка. Он легонько дотронулся подушечками пальцев до её щеки, ласково гладя нежную кожу. Его рука в замочек скрестилась с её хрупкими пальчиками. Даже через кожаную перчатку он ощущал, какая она ледяная.

— Теперь твое тело принадлежит мне, — шепчет он ей на ушко, убирая прядку волосу со лба.

Занзас был взбешен как никогда. День не заладился с самого начала. Ну что еще может произойти? Нашествие Вонгольского мусора в полном составе? Внезапный приезд Девятого и его новые «просьбы», которые его сыну не составят труда исполнить. В течение часа в кабинет Босса пытались проникнуть, чтобы разузнать обстановку, но Занзас отправлял в полет все попадавшиеся под руку предметы в открывавшуюся дверь, не позволяя никому войти. И вот новый смельчак. Стучат, приоткрывает дверь, степлер летит в дверь (последний оставшийся предмет под рукой), и дверь захлопывается. Прекрасно. Почти. Если не считать враждебной ауры, появившейся где-то в районе окна. Мафиози уже прекрасно знал, кому она принадлежит, и от злости сжал подлокотник.

— Мусор, лучше исчезни, — прорычал мужчина.

— Ку-фу-фу, — смех за спиной противно резал слух. — Нужно поговорить.

— С тобой я могу обсуждать только твою скоропостижную кончину.

Шаги, иллюзионист Вонголы прошел к столу, бросил беглый взгляд на пол, осматривая масштабы плохого настроения Занзаса: осколки от бутылок и стаканов, телефон, степлер, папки, еще что-то разбившееся, теперь покорно превратившиеся в груду мусора. Мукуро тяжело вздохнул, понимая, что разговор будет ох какой нелегкий. Но, тем не менее, пододвинув кресло к столу, нагло присел на него, под возмущенный взгляд хозяина кабинета.

— Ты охуел? — отчеканил мафиози.

— Конечно, я не рассчитывал на «спасибо» за спасение Аниты, но…

— Я тебя об этом не просил.

— Но она бы умерла. Я восстановил разрушенные клетки с помощью иллюзии, так что теперь… — Рокудо замолчал, хитро сощурившись, давая Занзасу самому догнать смысла его слов.

Босс проскрипел зубами, рукой разбив стол на пополам. Он прекрасно понял.

— Ублюдок, ты сделал из неё…

— Ну да, что-то вроде второй Хроме Докуро. Её жизнь теперь зависит от меня, — провозгласил иллюзионист, скрестив пальцы. — Интересно, будет посмотреть на эффект, она будет за мной также бегать, как и та глупая девчонка или…

Выстрел не заставил себя долго ждать. Но Рокудо успел отодвинуться вместе с креслом, взглядом проводя пламя ярости, разрушившее стену.

— Оя, интересно, сколько раз в неделю здесь делают ремонт?

— Мусор, ты уберешь эту ебаную муть с иллюзиями и свалишь отсюда в течение 30 минут, — прорычал каждое слово брюнет, вставая с кресла.

— Хм… — Мукуро нахмурился, что-то обдумывая. — Без проблем. Тогда сообщишь потом, когда приезжать на похороны.

Занзас откинул пистолет на более менее уцелевший участок стола. Будет лучше просто поджарить этого нахального иллюзиониста.

— А теперь перейдем к серьёзному разговору, — холодным тоном словно сталь произнес Рокудо. — Я не могу позволить ей умереть. Поэтому она будет жить. Жить благодаря мне. Но это проблема уже решенная, просто смирись. Я пришел поговорить о другом.

Пытаясь подавить приступ ярости, Занзас поднялся и, спрятав готовые кулаки в карманы, отошел в сторону окна.

— Ну и?

— Какие будут твои действия, когда к Аните вернется память?

Занзас вздрогнул, чувствуя в вопросе подвох. Просто так он бы не стал спрашивать его об этом. Здесь что-то не так.

— Как давно Анита работает на Мильфиоре? — вопросом на вопрос ответил Занзас, зло оскалившись, наблюдая застывшее выражение лица Рокудо. Он тоже не ожидал такого вопроса. И, судя по реакции, знал об этой информации.

— Ясно, — уклончиво ответил иллюзионист. — В Варии хорошая разведка.

— Не испытывай судьбу, отвечай.

Повисла пауза. Мукуро барабанил пальцами по подлокотнику, пытаясь взвесить все «за» и «против» перед ответом.

— Это я стер ей память, — такой ответ был куда неожиданней вопроса. Занзас развернулся, взгляд его задрожал. Его охватила даже не ярость, сколько непонимание. Мукуро же улыбнулся, как ни в чем не бывало.

— И для всех будет лучше, чтобы память к ней не возвращалась. Уж поверь. Я знаю её лучше тебя. Анита — алчная сучка, готовая воткнуть нож спину любому, конечно же, за определенную плату. Я не знаю, сколько по времени она сотрудничала с Мильфиоре, но когда она пришла ко мне с просьбой о помощи, она направлялась именно к ним.

— Твою мать, — все, что смог на это сказать Босс, закрыв глаза ладонью.

— Так что ты сделаешь, когда вернется ей память?

«Как Босс Варии, я должен буду…».

— Убьешь?

Занзас прикусил нижнюю губу. Именно так.

— Я не доверяю мафии и презираю её. Я знаю, что ты убьешь её. Но в глубине души, наверное, ты не хочешь этого, раз она до сих пор жива даже после того, как ты узнал, что она причастна к Мильфиоре.

— К чему ты развел это базар?

— Я не могу позволить ей умереть, — напомнил Мукуро. — «Твоя» Анита ничего не помнит, и поэтому не могла тебе это рассказать. Я её… люблю.

Занзас подавился. Казалось, кислород перекрыли, и теперь остается только жадно глотать воздух ртом. Что еще за бред он несет? Но серьезный взгляд иллюзиониста дал понять, что это не шутка. Ко всему списку появилась еще одна причина размазать его череп по стенке.

— Но она мне отказала, — поспешил успокоить Мукуро. — Но ты теперь должен понимать мои намерения. Если она действительно для тебя что-то значит, в чем я очень сомневаюсь, отпусти её. Как только она очнется, прогони её, чтобы потом не убивать. Так ты спасешь её.

— Охуенно, значит мне её прогнать, а ты её тут же подберешь себе? — истерический смешок вырвался из груди Босса. Определенно хреновый день сегодня.

— Как она пожелает. Я никогда ни к чему её не принуждаю. Она всегда была как кошка, которая ходит сама по себе. Но как кошка, которая рано или поздно все равно возвращается к своему хозяину.