Ангелотворец
Шрифт:
На деле же Мерсер присылает за ним четыре кареты скорой помощи, две пожарные машины, толпу эко-активистов, шотландскую цирковую труппу и охотничий отряд. Они прибывают не вместе, но практически одномоментно: еще минуту назад Джо скрывался в тенистом палисаднике перед баром, в каждом шорохе слыша погоню, и вот уже вся округа залита синими огнями и ревом сирен, а свора из семидесяти восьми биглей и орава метеорологов делят дорогу с Бородатой Дарлой.
Среди всей этой парализующей кутерьмы к обочине подъезжает неприметная зеленая маршрутка марки «фольксваген». Она проскальзывает между егерем и семейством городских лис, любующихся представлением;
– Залезай, – мягко командует Полли Крейдл; при виде нее у Джо замирает сердце.
Рядом сидит Эди Банистер с тем же злосмрадным мопсом подмышкой и гигантским револьвером в руке.
– Залезай, Джо, – повторяет Полли. – Нам пора. – Через плечо она бросает взгляд на Эди, затем протягивает ему руку. – Поехали. Все объясним по пути.
Окольными путями, через пригороды, огибая Лондон по кольцевой, они едут прочь, оставляя цирк позади.
Джо Спорк разглядывает спинку пассажирского сиденья. Возле подголовника на коже – или кожзаме – зияет прореха, в которой виднеется поролон. Хочется сунуть палец в дыру и покопаться там, потрогать что-то материальное, простое и знакомое, не имеющее отношения к «Счастливому Долу». Убедиться, что это не сон. Что он не лежит на операционном столе и не умирает. Все вокруг кажется удивительно тихим и бесцветным, будто он случайно угодил в черно-белый фильм или документалку про подводный мир. Вероятно, дело в шоке или посттравматическом стрессе… Впрочем, его это мало волнует.
Джо отрывает глаза от кожаного сиденья и осматривается. Полли Крейдл – отрада для глаз. Что-то теплое, успокаивающее, как костер. Она ловит на себе его взгляд и улыбается, кладет руку ему на бедро, и от ее ладони начинает расползаться тепло.
Джо поворачивает голову в другую сторону и видит Эди Банистер.
Эди Банистер тоже смотрит на него. И ждет. Так они проезжают несколько миль: Полли, Джо, Эди. Переднее сиденье – другая планета.
– Это вы виноваты в том, что со мной произошло? – спрашивает Джо.
Эди вздыхает.
– Да. То есть, да и нет. Я действительно тебя подставила. – После короткой внутренней борьбы, в которой честность все же одерживает победу, она добавляет: – Я считала, что это необходимое зло и иначе ничего не выйдет. А потом все-таки поняла, что сделала это в отместку. Прости.
Он долго смотрит на Эди, гадая, почему до сих пор не открутил ей башку и не выбросил ее в окно. Очень аккуратно, не создавая аварийных ситуаций. Интересно, Эди в самом деле совестно? И если да, чем ему это поможет?
– В отместку? – переспрашивает Джо.
– Твоей бабушке. Не тебе.
Куда ни плюнь – всюду его треклятая родня.
– Что с Гарриет? – запоздало спрашивает он.
– У твоей матери все хорошо, – твердо отвечает Мерсер. – Церковь ее спрятала – уверен, при желании ты можешь с ней поговорить.
Джо продолжает осматривать сиденье и все-таки засовывает пальцы в прореху. Он теребит свободный край до тех пор, пока Полли не обхватывает его большую руку своими маленькими ладонями и не целует ему пальцы, как будто он их обжег или ушиб. Она не спрашивает, все ли с ним в порядке.
– Со мной все в порядке, – слегка заплетающимся языком говорит он; только теперь до него доходит, что это может быть правдой (особенно, если краски вернутся, расползутся от Полли на весь мир).
Она чудом сдерживает слезы; вместо того, чтобы расплакаться, строго смотрит на Эди и велит поторопиться
с объяснениями. Эди кивает, открывает рот – и не может произнести ни слова.– Не знаю, с чего начать, – говорит она. – Я все забыла. Маразм…
Джо кивает. Ему хорошо знакомо это чувство: когда не в состоянии доверять собственному разуму.
– Кто вы?
Эди благодарно кивает.
– Мое имя ты знаешь. Раньше я… хм, я работала с твоей бабушкой. Мы были подругами. Кем я только ни была… Шпионкой, по большей части. Сотрудницей спецслужб. А теперь я революционерка. Террористка. – Она вздыхает. – Менять мир сложнее, чем я думала.
– Не знал, что у Фрэнки были друзья, – говорит Джо.
Эди заводит рассказ – хоть и предельно сокращенный, – о своей жизни, начиная с приезда Абеля Джасмина в школу леди Грейвли и заканчивая ее недавним скоропалительным решением изменить мир.
Джо слушает тайную историю Дома Спорка – или, быть может, Дома Фоссойер – и сквозь монохром ощущает, что нашел исток. Причину Дэниеловых страданий. Отцовской мании. Вот как все было, и как стало.
А то, что здесь же кроется корень его собственных злоключений, не так важно. Эди – сокровищница сведений о нем самом, о его семье. Хочется поместить ее под стекло, чтобы потом заводить и слушать вечерами. Ее жизнь такая яркая. И он, Джо, – тоже часть этой истории, а ее история – часть него. В кои-то веки он не опоздал.
– Миром правят идиоты! – сетует Эди в попытке оправдаться, ошибочно приняв молчание Джо за знак несогласия или неодобрения. – Холодная война позади, а они что? Пытаются развязать новую! Мы богаче, чем когда-либо, а они сжигают леса и влезают в долги, загоняя народ в нищету! Мир перевернулся с ног на голову, а все потому, что людям ни до чего нет дела! Мы должны были жить в совершенном мире! Мы к этому стремились! Ради этого я работала. Десятки лет коту под хвост! Я годами прятала машину Фрэнки. Все впустую, все зря. Все ради того, чтобы горстка шарлатанов пела мне песни о том, как у нас все распрекрасно, и крала под шумок наши пенсии!
Она стихает и что-то бормочет себе под нос. Мерсер поджимает губы.
– Пчелы разлетелись почти по всему миру, – сообщает он. – Время от времени правда прорывается на поверхность, однако наступления новой эпохи любви и понимания пока не предвидится. Западный берег реки Иордан объят огнем, но там давно неспокойно. Плохи дела в Африке. На особых отношениях между Великобританией и США поставлен крест. Ядерные державы наперебой грозятся использовать ядерное оружие, если кто-то посмеет умышленно применить Постигатель – его теперь называют оружием массового поражения. И все это, заметьте, происходит уже сейчас, когда машина еще не заработала в полную силу. Это только цветочки. Если, на ваш взгляд, это похоже на глобальное изменение мира к лучшему, страшно представить, как, по-вашему, выглядит кризис.
Эди опускает голову.
– Все образуется. Фрэнки все рассчитала. Она никогда не ошибалась. Стоит пчелам вернуться, расстановка будет завершена, и все… наладится. – Ее уверенность тает на глазах. То, что в двадцатом столетии имело смысл, сейчас кажется странным, даже нелепым. И наивным.
Мерсер вздыхает.
– Возможно. Хотя я всегда подозрительно относился к огульным решениям, сметающим все на своем пути. Мне жаль тех, кого сметает. Так или иначе, машина теперь не сможет заработать так, как было задумано, правильно я понимаю?