Ангелотворец

– Не пойму, зачем ему это, – вмешивается Полли Крейдл. – Как это светопреставление сделает его Богом?!

Она вопросительно смотрит на Эди. Та хмурится.

– Хаос. Смятение. Зло. Вот к чему он стремится. Стать Богом – лишь отговорка. Он считает, что Бог далек и ужасен, следовательно, любое ужасное деяние только возвысит его. Это жульничество. Хотя хитрить он не привык.

– Вот только из ваших слов следует, – продолжает Полли – что его действия вовсе не хаотичны. Ровно наоборот. Вы называли его пауком. Говорили, что он любит изящные решения. Шахматы, блеф, вилки – как ни крути, в выигрыше должен остаться он.

– Что ж!

Эди рассеяно всплескивает руками, как бы говоря: зло оно и есть зло, его не надо понимать, его надо уничтожать при любой возможности. Мерсер для приличия выжидает несколько секунд и, поскольку добавить Эди больше нечего, продолжает:

– Тем временем смертоносная машина из Уиститиэля попала в лапы чудовищу, которое вознамерилось неким образом им злоупотребить, дабы спровоцировать конец света или стать Богом, или, что не исключено, все вместе. А мой лучший друг провел последние дни в спонсируемой государством пыточной, где над ним по полной программе измывались. Так что не обессудьте, мисс Банистер, – я, всецело разделяя вашу картину мира, очень сомневаюсь, что своими действиями вы хоть немного улучшили положение человечества.

Эди выглядит раздавленной. Джо рассказывает всем о своем заточении и странной не-дружбе с Воганом Перри.

– Надо было его убить, – подытоживает он. – Профессионал на моем месте так и поступил бы. К тому же я выболтал ему все, что они пытались вытащить из меня пытками. Нет бы подумать! Мне так хотелось скорее сбежать от него… Зря я не довел дело до конца.

Эди Банистер вздыхает.

– Профессионал? Ну, да. Это был бы тактически верный ход. Ты выиграл бы время, пусть и дорогой ценой. Но я пришла к убеждению, юный Джо, что нет ничего плохого в том, чтобы оставаться любителем, хотя бы в душе. Миром давно правят профессионалы, а толку-то?

Она пожимает плечами, давая понять, что она тоже хороша. Джо вдруг сознает, что до сих пор ее не потрогал, и тянет ей руку.

Раздается звук, будто кто-то располовинил куриную тушку, и салон наполняется резким ароматом собачьей блевотины. До рукопожатия так и не доходит.

Проехав несколько минут с открытыми окнами, все присутствующие соглашаются, что не мешало бы заехать в придорожную закусочную на чашку чая.

Усаживаются за пластиковый стол с поцарапанной красной столешницей в металлической раме. Стулья неудобные, чай пахнет главным образом выгребной ямой. Джо выпивает свой, а потом крадет чашку Мерсера. Эди, выстирав сумку, неотрывно смотрит в чайный водоворот у себя в чашке, словно там показывают тайны Вселенной. Мерсер, прислонившись к стене возле кассы, наблюдает за парковкой. Джо беспокоится, что они беспокоятся за него, и надо немедленно сказать им что-нибудь обнадеживающее. Вот только что…

Одна лишь Полли ведет себя как обычно. Она обворожительно улыбается подростку-официанту, дает ему слишком щедрые чаевые и врет, что она – рок-звезда, но никто не должен об этом знать. Потом косится на Эди.

– Вы не ожидали такого развития событий, – замечает она.

– Нет, – признает Эди.

Полли ждет, но та молчит, поэтому она заходит с другой стороны:

– Что, по-вашему, должно было случиться?

Эди шевелит пальцами в воздухе.

– Только хорошее. Фрэнки все рассчитала, понимаете? Она произвела необходимые вычисления и предсказала последствия. Если бы никто не вмешался, Постигатель сделал бы наш мир лучше. На девять процентов лучше, говорила она. Достаточно, чтобы со временем подтолкнуть человечество в верном направлении. Создать идеальный мир… Или просто хороший. Но я не представляла, что нагрянут эти.

– Под «этими» вы имеете в виду брата Шеймуса? Рескианцев?

– Шеймус мертв. Тот, которого я знала. Опиумный Хан. Иначе не может быть. Он намного старше меня.

– Вы еще не умерли.

Эди фыркает.

– Уже на грани.

Дороги пусты, а ночь темна. В машине единственным источником света служат пролетающие за окном уличные фонари. Джо раньше знал человека, который спиливал их и продавал как металлолом. Алюминий – дорогой материал; если прикинуть вес фонаря и возможную выручку… Лондон стремительно приближается; на зеленых дорожных знаках указано расстояние до статуи Карла I на Трафальгарской площади. Джо приходит в голову, что он и понятия не имеет, куда его везут.

– На работу возвращаться нельзя, – говорит Мерсер, имея в виду не магазин Джо, конечно, а «Ноблуайт и Крейдл». – За нами следят. Бетани сейчас носится по городу в разных направлениях, отвлекает их. Я предупредил ее, что это опасно, а она сказала, вернее, они все сказали: «Где наша не пропадала!» Они такие отважные, мои Бетани, прямо гордость берет. И ведь блестящие адвокаты, между прочим. Вариантов у нас немного. Бюро пытаются прикрыть силами безответственного и беспринципного правительства; каждый день нас забрасывают жалобами и исками, требуют номера счетов… Мы даем отпор, однако победить сложно, когда правила меняются прямо на ходу. Зато мне удалось убедить местного мирового судью вынести сержанту Патчкайнду приказ о прекращении антиобщественного поведения, что не может не греть душу…

Он расплывается в улыбке и тут же мрачнеет.

– В лондонские офисы «Крейдла» путь заказан. Мы сделали вид, что планируем забуриться в загородный – там у нас самая настоящая крепость, знаешь ли. Представляю, как они запищали от восторга: все крысы в одном мешке… Разумеется мы туда не поедем. Кровные узы превыше закона. Дружба тоже сойдет, на худой конец.

Замечание, что это не ответ, Джо оставляет при себе. Он слишком устал, чтобы дергаться, и все части его тела горят огнем – кроме той, что прижимается к плечу Полли Крейдл.

– Тед сказал, нам надо на станцию «Игрек», – сонно бормочет он, однако его слова тонут в гуле двигателя, и слышит их только Полли.

Джо роняет голову и засыпает. К счастью, без снов.

Проснувшись, он видит вокруг знакомые места. Автомобиль в последний раз сворачивает за угол, въезжает, помяв палисадник, на частную территорию (должно быть, на подкуп хозяев ушла немалая часть резервного фонда «Крейдла»), – и вот они у здания «Гартикля», крепостные ворота которого гостеприимно распахиваются.

Джо косится на Полли. Та пожимает плечами.

– Я тут ни при чем. Мерсер в таких делах разбирается гораздо лучше меня. Он в мои расследования не лезет, чтобы меня не злить, а я не суюсь в его дела. Сегодня мы не сможем вывезти тебя за город. А если бы и могли, я не очень понимаю, куда лучше податься. Поэтому спрячем тебя у тех, кому ты небезразличен, и будем надеяться на лучшее.

Эди согласно кивает.

Джо Спорк невольно задумывается, откуда у мира, находящегося на грани хаоса и глобальной катастрофы, есть время и силы выслеживать безвестного часовщика.

Еще ему приходит мысль, не надо ли предупредить хозяев о визите, но потом он вспоминает все те фильмы, где незадачливых беглецов выслеживают, стоит тем разок включить мобильный. До него доходит, что и Мерсер вынужден теперь обходиться без телефона. Это практически то же самое, что увидеть его нагишом.

Они выбираются из машины в кромешную сырость предрассветного часа – фары напоследок дважды вспыхивают, выхватывая из темноты канаву и зашторенные окна домов по Гильдхольт-стрит, – и ждут.