Англия и Франция: мы любим ненавидеть друг друга

Впрочем, с самого начала Де Поже столкнулся с проблемами. И не из-за финансового урагана, который захлестнул Францию, а по причине того, что поселенцы, казалось, были совершенно не способны придерживаться его четкого плана: они постоянно пытались строить дома под другими углами и посреди размеченных улиц. Это страшно бесило вспыльчивого Де Поже, и он начал серьезно конфликтовать с французскими колонистами, многие из которых жаловались, что он строит город не в том месте, и предлагали сдвинуть его ниже по течению.

Впрочем, как ни странно, город постепенно строился по плану Де Поже, и попутно развивался новый архитектурный стиль — французский колониальный, с элегантными деревянными фасадами и классическими колоннами. Де Поже также построил первую дамбу для защиты города от непредсказуемых вод Миссисипи. Конечно, он не своими руками все это строил — работы растянулись на 4231 человеко-дней рабского труда.

Когда в 1723 году Нувель-Орлеан был официально провозглашен столицей Луизианы, казалось, что колония и впрямь может выкарабкаться из политической и финансовой трясины. Пока французы в очередной раз сами все не испортили. Впрочем, следует заметить, не без некоторой помощи бриттов.

В то время у французских колонистов в Америке сложились добрые отношения с самыми крупными и сильными племенами индейцев — ирокезами и гуронами, которых они убедили сражаться против англичан. Маленькие французские поселения — форт Розали и форт Арканзас — на восточном берегу Миссисипи могли рассчитывать на выживание только благодаря доброй воле племени натчезов. Натчезы создали весьма развитое общество аграриев и жили не в вигвамах одной большой деревней, как представляли себе европейцы, а на семейных фермах, и даже имели собственную столицу, отстроенную на церемониальном холме. Они изготавливали замечательные ткани и керамику, имели четкую классовую систему и обожали межплеменные турниры по лакроссу. В общем, натчезы были гораздо более цивилизованными в сравнении с большинством европейских поселенцев и даже помогали отстраивать форт Розали, поставляя древесину.

Британские агенты-провокаторы постоянно пытались испортить эти дружеские взаимоотношения, науськивая натчезов на французов и пугая индейцев страшилками о том, что будет, если Франция закрепится на их землях: да-да, эти травянистые поляны для лакросса засыплют гравием и превратят в площадки для игры в петанк. И вот однажды, в 1729 году, командующий французским гарнизоном в Розали, будто в поддержку британской пропаганде, выстроил себе дом на земле фермера-натчеза.

Натчезы, как и положено, атаковали форт Розали, убив 60 рабов и 183 французских поселенца (в основном мужчин) и захватив в плен женщин. Французская армия отреагировала молниеносно и вторглась на территорию натчезов, горя желанием отомстить. В ходе первой экспедиции французам удалось вернуть 50 женщин и 100 рабов. Второе вторжение можно назвать чистой воды геноцидом: едва ли не 1500 натчезов из шеститысячного племени было вырезано. Пятьсот человек из оставшихся в живых сослали в рабство на сахарные плантации Сан-Доминго, остальным удалось сбежать, и их приютили как беженцев другие индейские племена — крики, чероки и чикасо.

Слухи о геноциде быстро распространялись, и прежде нейтральные индейцы ополчились на Францию. В 1736 году чикасо начали готовиться к войне, подстрекаемые беженцами-натчезами.

Французы проведали об этих планах и отправили два отряда на территорию чикасо. Первый отряд, состоявший из 400 мужчин, был атакован индейцами и сожжен заживо. Наступление второго отряда индейцы отбитли, и он вернулся на побережье.

Помимо этнической зачистки территории натчезов, это противостояние имело далеко идущие последствия. Король Людовик XV объявил всю Луизиану зоной свободной торговли, подорвав тем самым статус Нувель-Орлеана как обязательного перевалочного пункта для товаров, ввозимых и вывозимых за пределы региона. Положение молодого города стало еще более шатким, поскольку основные потребители — французские поселенцы — вдруг запаниковали и начали массово его покидать.

Вот так, из-за несогласованного плана индивидуальной жилой застройки и некоторого вмешательства со стороны бриттов, Франция потеряла влияние на огромной территории Восточной Луизианы.

А корова готовилась и вовсе выселить французов отовсюду.

Сказка о двух Джорджах

В 1752 году некий двадцатилетний юноша присягнул на верность своему монарху, королю Англии Георгу II, и был принят на военную службу. Молодой солдат честно служил британскому губернатору Вирджинии, и вскоре его репутация настолько окрепла, что ему поручили важнейшую миссию, связанную с борьбой с французами.

Звали этого пламенного английского патриота Джордж Вашингтон. Да-да, Джордж Вашингтон, первый президент США. Американцы излагают историю его жизни и деятельности так своеобразно, что в памяти остается лишь эпизод со сломанным вишневым деревом в отцовском саду и участие в антибританской революции; но если заглянуть в начало 1750-х годов, то Джорджа можно увидеть распевающим «Боже, храни короля» (гимн стал хитом в 1744 году) и салютующим «Юнион Джеку» (который официально стал государственным флагом Великобритании в 1707 году).

Вашингтон, сын плантатора и рабовладельца, начал работать в шестнадцать лет, землемером у своего дальнего родственника, лорда Фэрфакса, единственного английского наследного лорда, проживающего в Северной Америке, убежденного роялиста, который сохранил верность Британии даже после революции. Спустя некоторое время перед молодым Джорджем открылась перспектива другой работы, уже с политическим окрасом.

В 1752–1753 годах губернатор Вирджинии, Роберт Динвидди, всерьез обеспокоился активностью французов в строительстве фортов по берегам реки Огайо, к западу от его колонии. Франция заявляла эту территорию как часть Луизианы, но она находилась также в зоне интересов недавно созданной компании «Огайо», которая приобрела эти земли для себя с видом на пушную торговлю. Случилось так, что губернатор Динвидди оказался в числе акционеров этой компании, поэтому он поручил молодому Вашингтону, майору Вирджинского ополчения (местной британской гражданской армии), особое задание — пойти и сказать французам, чтобы убирались из Огайо. Ну, или что-то в этом роде.

Вашингтон явился с ультиматумом в форт Ле Беф в Пенсильвании, который оказался хорошо укрепленным аванпостом с пушками и гарнизоном из сотни солдат под командованием опытного франкоканадского офицера. Французы, как доложил Вашингтон по возвращении, явно не собирались сдавать своих позиций.

Эта новость обеспокоила Динвидди, хотя он и не слишком удивился тому, что его ультиматум французы попросту проигнорировали и продолжили строительство форта как ни в чем не бывало. Но, когда услышал, что французы обустраивают поселение на месте бывшего британского форта и собираются назвать его форт Дюкен, в честь губернатора Нувель Франс, он решил, что французы в своих провокациях зашли слишком далеко. Динвидди повысил Вашингтона, присвоив ему звание подполковника, и поручил ему доставить еще одно уведомление французским нарушителям границ.

Вашингтон выполнил задание: будучи вежливым сыном плантатора, он по-хорошему попросил французов покинул, форт. Будучи французскими солдатами, те, разумеется, отказались.

Версия последующих событий довольно спорна; вообще все, что связано с жизнью будущего первого президента, зачастую сильно приукрашено [76] .

Так вот, по версии французов, когда Вашингтон увидел, что форт Дюкен не собирается сдаваться, он решил построить базу для себя, дипломатично назвав ее форт Несессити («Необходимость») — мол, «не обижайтесь, мсье французы, вы сами нас вынудили». Начальник гарнизона форта Дюкен не мог сидеть сложа руки, поэтому отправил сорок или пятьдесят солдат, чтобы те вынудили британцев убраться.

76

Во всяком случае, американскими авторами. А вот французы любят подискутировать на эту тему.

Этой диверсионной группой командовал офицер Жюмонвиль (на самом деле его имя гораздо длиннее, но мы не станем тормозить интригу этими подробностями), который начал кружить по окрестностям, угрожая расправой всем встречным, говорящим по-английски. Одной из жертв оказался фермер по имени Кристофер Джист. В ночь на 23 мая 1754 года он пришел в лагерь Вашингтона и пожаловался на то, что французские солдаты ворвались к нему в хижину и пригрозили, что убьют его корову, если он не уберется с занимаемой земли.