Английский с Г. К. Честертоном. Рассказы об отце Брауне / Gilbert Keith Chesterton. The Innocence of Father Brown

Lord Amber went into wild society in a sort of chivalry (лорд Амбер попал на дно: «вошел в дикое общество» в качестве рыцаря; chivalry – рыцарство; рыцари); now he’s paying blackmail to the lowest vultures in London (сейчас его шантажируют: «он платит по шантажу» самым низким стервятникам = подонкам в Лондоне; to blackmail – шантажировать). Captain Barillon was the great gentleman-apache before your time (капитан Барийон, некогда знаменитый джентльмен-головорез; apache – апаш; бомж; головорез); he died in a madhouse, screaming with fear of the “narks” and receivers (он умер в сумасшедшем доме, крича от страха перед полицейскими осведомителями и скупщиками краденого) that had betrayed him and hunted him down (которые его предали и затравили; to betray – изменять; предавать; to hunt down – выследить; затравить). I know the woods look very free behind you, Flambeau (я знаю, у вас за спиной вольный лес, Фламбо: «лес выглядит очень вольным»); I know that in a flash you could melt into them like a monkey (я знаю, что в одно мгновение вы можете исчезнуть там, как обезьяна; to melt = melt away – таять; /разг./ исчезать, растворяться, улетучиваться). But some day you will be an old grey monkey, Flambeau (но когда-нибудь вы станете старой седой обезьяной, Фламбо). You will sit up in your free forest cold at heart and close to death (вы будете сидеть в вашем вольном лесу, и на сердце у вас будет холод, и смерть ваша будет близко), and the tree-tops will be very bare (а верхушки деревьев будут совсем голыми).”

 Lord Amber went into wild society in a sort of chivalry; now he’s paying blackmail to the lowest vultures in London. Captain Barillon was the great gentleman-apache before your time; he died in a madhouse, screaming with fear of the “narks” and receivers that had betrayed him and hunted him down. I know the woods look very free behind you, Flambeau; I know that in a flash you could melt into them like a monkey. But some day you will be an old grey monkey, Flambeau. You will sit up in your free forest cold at heart and close to death, and the tree-tops will be very bare.”

Everything continued still (по-прежнему было тихо; to continue – продолжаться), as if the small man below held the other in the tree in some long invisible leash (как будто маленький человек внизу /под деревом/ держит другого = своего собеседника на длинном невидимом поводке; to hold); and he went on (и он продолжал):

“Your downward steps have begun (ваши шаги под гору уже начались; downward – спускающийся; нисходящий). You used to boast of doing nothing mean, but you are doing something mean tonight (раньше вы хвастались, что не поступаете низко, но сегодня вечером вы совершаете нечто низкое = низкий поступок). You are leaving suspicion on an honest boy with a good deal against him already (вы оставляете подозрение на честном молодом человеке, против которого и так уже настроены многие: «с большим количеством против него»); you are separating him from the woman he loves and who loves him (вы разлучаете его с девушкой: «женщиной», которую он любит и которая любит его). But you will do meaner things than that before you die (но вы совершите еще более низкие поступки, чем этот, прежде чем умрете).”

 Everything continued still, as if the small man below held the other in the tree in some long invisible leash; and he went on:

“Your downward steps have begun. You used to boast of doing nothing mean, but you are doing something mean tonight. You are leaving suspicion on an honest boy with a good deal against him already; you are separating him from the woman he loves and who loves him. But you will do meaner things than that before you die.”

Three flashing diamonds fell from the tree to the turf (три сверкающих бриллианта упали с дерева на землю: «дерн»). The small man stooped to pick them up (маленький человек нагнулся, чтобы подобрать их), and when he looked up again the green cage of the tree was emptied of its silver bird (когда он снова глянул наверх – зеленая древесная клетка опустела: серебряная птица упорхнула: «зеленая клетка дерева была освобождена от серебряной птицы»).

The restoration of the gems (accidentally picked up by Father Brown, of all people) ended the evening in uproarious triumph (возвращение драгоценностей (случайно подобранных – из всех людей – отцом Брауном; gem – драгоценный камень; драгоценность) было встречено с триумфом: «закончило вечер в шумном триумфе»; restoration – восстановление; uproar – шум, гул, гудение /людей/); and Sir Leopold, in his height of good humour, even told the priest that though he himself had broader views (а сэр Леопольд с высоты своего хорошего настроения: «юмора» даже сказал священнику, что хотя сам он и придерживается: «имеет» более широких взглядов), he could respect those whose creed required them to be cloistered and ignorant of this world (но готов уважать тех, кому вероисповедание предписывает: «требует» затворничество и неосведомленность об этом мире = неведение дел мирских; to respect – уважать; creed – вероисповедание; to require – приказывать; требовать).

 Three flashing diamonds fell from the tree to the turf. The small man stooped to pick them up, and when he looked up again the green cage of the tree was emptied of its silver bird.

The restoration of the gems (accidentally picked up by Father Brown, of all people) ended the evening in uproarious triumph; and Sir Leopold, in his height of good humour, even told the priest that though he himself had broader views, he could respect those whose creed required them to be cloistered and ignorant of this world.

The Honour of Israel Gow (Честь Израэля Гау [4] )

A stormy evening of olive and silver was closing in (наступал оливково-серебристый вечер, /предвещавший/ ненастье; storm – буря; гроза; to close in – приближаться; наступать; silver – серебро), as Father Brown, wrapped in a grey Scotch plaid (когда отец Браун, укутанный в серый шотландский плед; to wrap – завертывать; закутывать; Scotch – шотландский), came to the end of a grey Scotch valley and beheld the strange castle of Glengyle (дошел до конца серой шотландской низины и увидел странный замок Гленгайл; valley – долина; низина; to behold – увидеть; castle – замок). It stopped one end of the glen or hollow like a blind alley (замок: «он» стоял на одном краю долины или низины, образуя тупик: «как тупик»; to stop – останавливаться; прекращаться; преграждать; glen – узкая горная долина; hollow – пустота; низина; blind alley – безвыходное положение; тупик; blind – слепой); and it looked like the end of the world (похожий на край света; to look like – быть похожим; world – мир; свет). Rising in steep roofs and spires of seagreen slate in the manner of the old French-Scotch ch^ateaux (поднимаясь вверх непомерно высокими шпилями и крышами из шифера цвета морской волны наподобие старинных замков французов и шотландцев; to rise – восходить; вставать; подниматься; steep – крутой; чрезмерный; непомерно высокий; sea – море; slate – сланец; шифер; manner – метод; способ; стиль), it reminded an Englishman of the sinister steeple-hats of witches in fairy tales (замок напоминал англичанину о зловещих остроконечных колпаках ведьм из сказок; to remind of – напоминать; sinister – зловещий; steeple – колокольня; шпиль; острие; fairy tale – волшебная сказка) and the pine woods that rocked round the green turrets looked, by comparison, as black as numberless flocks of ravens (а сосновый лес, который окружал зеленые башенки: «покачивался вокруг зеленых башенок», выглядел /рядом с замком/, таким черным, как бесчисленные стаи воронов; pine – сосна; to rock – качаться; turret – башенка; comparison – сравнение; number – число; – less – суффикс, обозначающий «лишенный чего-либо», «не имеющий чего-либо»; flock – клок; пучок; стадо; стая; raven – ворон).

4

Honour – слава; почет; честь.

 A stormy evening of olive and silver was closing in, as Father Brown, wrapped in a grey Scotch plaid, came to the end of a grey Scotch valley and beheld the strange castle of Glengyle. It stopped one end of the glen or hollow like a blind alley; and it looked like the end of the world. Rising in steep roofs and spires of seagreen slate in the manner of the old French-Scotch ch^ateaux, it reminded an Englishman of the sinister steeple-hats of witches in fairy tales; and the pine woods that rocked round the green turrets looked, by comparison, as black as numberless flocks of ravens.

This note of a dreamy, almost a sleepy devilry, was no mere fancy from the landscape (это ощущение: «этот признак» смутной, почти сонной дьявольщины, не было пустой фантазией, /навеянной/ пейзажем; note – заметка; примечание; отличительный признак; dreamy – полный сновидений; неясный; devil – дьявол; mere – простой; не более чем; всего лишь). For there did rest on the place one of those clouds of pride and madness and mysterious sorrow (поскольку над этим местом /действительно/ висела: «отдыхала» одна из тех туч гордыни и сумасшествия и таинственной скорби; cloud – облако; туча; mystery – тайна) which lie more heavily on the noble houses of Scotland than on any other of the children of men (которые в большей степени простираются: «лежат» над домами знати в Шотландии, чем над другими /домами/, где живут дети /простых/ людей; to lie – лежать; находиться; heavily – тяжело; в большой степени; noble – человек благородного происхождения; дворянин). For Scotland has a double dose of the poison called heredity (ведь для Шотландии характерна двойная доза яда, называемого наследственностью: «Шотландия имеет…»; heredity – наследственность; heir – наследник; heiress – наследница); the sense of blood in the aristocrat, and the sense of doom in the Calvinist (чувство высокого происхождения: «чувство крови» у аристократов и чувство рока = предопределенности у кальвинистов; sense – чувство; doom – рок; Day of the Doom – день Страшного суда).

 This note of a dreamy, almost a sleepy devilry, was no mere fancy from the landscape. For there did rest on the place one of those clouds of pride and madness and mysterious sorrow which lie more heavily on the noble houses of Scotland than on any other of the children of men. For Scotland has a double dose of the poison called heredity; the sense of blood in the aristocrat, and the sense of doom in the Calvinist.