Английский сад. Книга 1. Виктор.

– Знаешь, все у нас будет, - ответил Виктор.

Ночь была теплая. Каролина нежилась в объятьях мужа, она следила за его легким дыханием, положа руку на его сердце, слушая биение его сердца. Он был для нее страстным любовником и нежным мужем. Она потянулась в его объятьях, он еще крепче прижал ее к себе.

– Почему ты не спишь? – вдруг спросил он.

– Слушала биение твоего сердца, - пролепетала она, проводя ладонями по его груди.

– Спи, дорогая, - Эдвард еще сильнее ее прижал к себе.

– Но, а если я не хочу! – возразила она.

– Посмотри на небо, - жарко прошептал он.

– Они прекрасны…

– Как и ты…

Вот оно сияющее небо, яркие звезды, которые сияют почти вечность, но они тоже когда-то умирают, они просто гаснут. В детстве его волновал вопрос, как долго живут звезды, и, получив ответ от преподавателя по естествознанию, он понял звезды, горят, а за это время на земле происходит столько всего. Так и сейчас звезды сверкают, они холодны и спокойны, он здесь, и жизнь меняется ежедневно. Они помнят, то, что порой человек забывает. Интересно, а, сколько будет жить его звезда, или она быстро погаснет? И есть ли на небе его звезда, что обессмертит его навсегда? Нет, это не произойдет, он делает все, что бы она горела всегда, как огненное светило Баха, его любимого композитора.

Только в своих делах он будет бессмертен, но и в любви, в любви люди могут быть бессмертны. Жизнь быстротечна, она, как цветы, что рождается однажды и умирает когда-то, но память потомков хранит все. Будут ли его потомки хранить все, или все когда-нибудь станет пеплом? Что же на самом деле вечно на этой земле?

Утром все суетились, вечером в Хомсбери давали бал. Хомсбери сиял в лучах осеннего солнца. Замок построенный в эпоху барокко на фоне цветных листьев выглядел торжественно. Каролина и Эдвард, что провели эту ночь в охотничий сторожке, приехали рано утром, когда лучи пробегали по позолоченным фасадам дворца, туман только начал рассеиваться, и поэтому воздух был еще влажным и тяжелым. Пахло грибами и розами. Они вышли из машины. Их встречал дворецкий, видя их в комнаты.

Вечером должен был быть бал. Эдвард осмотрел Каролину.

– Я не хочу, чтобы весь вечер на тебя пялились мужики, - ревниво сказал он, употребляя жаргонные словечки.

– Милый, не ревнуй. Мне никто из них не нужен, да и я мало кого знаю. Я не была в свете семь лет, - Каролина встретилась с ним взглядом в зеркале. Все эти годы она не бывала в свете, не посещала балы, считая своей обязанностью, после рождения Анны, посвятить себя полностью детям. Но сейчас, чтобы заключить выгодные помолвки, они должны укрепить свое положение в обществе.

– Бунтовала? – тихо смеясь, спросил он.

– Может быть. Застегни мне платье, - она затрепетала от этого простого действия.

– Оно слишком не скромное, - Эдвард сделал ей замечание, надеясь, что согласиться его сменить на более скромный вариант.

– Очень даже пристойно, - ей было плевать, что он думает, на счет того, что будут на нее похотливо смотреть другие, ей даже нравилось так бесить его.

Каролина была великолепна в серебряном платье из струящейся ткани, похожую на воду. Серебряный корсет, плотно облегающий туловище, и делающий грудь соблазнительной. Юбка-плисе почти прилегающая к ногам была полупрозрачной.

Надев, туфли на высоких каблуках, Каролина расправила шлейф. Она подошла к зеркалу, вынув из старинной шкатулки хрустальные серьги и кулон, в форме сердца. Эдвард приблизился к ней, глядя на ее отражение.

– Надень лучше рубиновое колье, и те серьги, которые я тебе подарил на Рождество. Так будет красивей, - он решил подловить ее, зная, что ее вторая серьга у него.

– Колье есть, а серьгу я потеряла. Даже не помню когда. Наверное, в тот день, когда мы поругались, перед тем, как умерла твоя мать. Я так ее не нашла, - она пожала плечами.

Он вложил в ее ладонь что-то, это была рубиновая сережка-капелька.

– Где ты нашел ее? – Каролина затаила дыхание, купил что ли?

– Ты оставила ее у меня на подушке, и еще свою перчатку, - он шаловливо улыбнулся, - в ту ночь, когда мы поняли, что не можем жить друг без друга, - она вспомнила тот вечер, когда он нуждался в ее утешении, и когда они оказались в одной постели.

– Почему ты не отдал ее раньше? – Каролина обернулась к нему.

– Хотел тебя помучить, - он прижал ее к себе.

– Хомс, ты – негодяй, - она шутливо стукнула его по груди, вдевая в уши сережки, - Я готова.

– Ну, тогда пошли.

Они спустились в бальный зал, где их встречала публика.

– Все будет хорошо, - прошептала она.

– Твоими губами мед бы пить. Все не слепые видят, что мы пришли сюда никак друзья, а любовники. Они замечают, что я натянут как струна от твоего невинного прикосновения.

– Я польщена, Эдвард. Неужели трудно себя сдерживать?

– Нет, - она поздоровалась с кем-то и скрылась в толпе.

Эдвард подошел к Каролине, больно сжав ее руку. Объявили танцы, и Эдвард, ревнуя ее ко всем и в тоже время, злясь на нее, повел ее танцевать. Весь вечер он не выпускал ее из своих объятий, не позволяя другим мужчинам прикасаться к ней, пускай даже в танце.

– Пойдем, подышим свежим воздухом, только я схожу за горжеткой, а тебе за пальто, - она исчезла, как теплое видение.

Она пришла быстро, укутанная в белый мех. Эдвард потушил сигарету, накидывая на плечи пальто. Спустившись по лестнице, и завернув за угол, Эдвард прижал ее к холодной стене дома. Она знала, чего он хочет, и сопротивляться ему было почти не возможно. Его лихорадило, он так властно сжимал ее плечи, от чего она вскрикнула от боли.

– Нет, не здесь. Не сейчас.

– Здесь и сейчас…

– Нет, пойдем в беседку, черт возьми, здесь же гости неподалеку.

Он бежал следом за ней, пока не оказались в глубине сада, где была увитая актинией деревянная беседка. Все произошло быстро и стремительно, без всяких нежностей и долгих поцелуев. Им так было хорошо друг с другом, что уже было все равно, если их увидят. Они долго стояли, прижавшись, друг к дружке, ощущая тепло. На Каролину накатила волна нежности, и она еле сдерживала себя, чтобы не расплакаться от счастья и корила себя за ощущение этой слабости. Она уже забыла, что в жизни так бывает, за последние семь лет она редко чувствовала себя полностью счастливой.

Они вернулись в зал, где их ждали.

– Я жутко проголодалась, пойдем в игральную комнату, и чего-нибудь съедим, - Сев за столик с полными тарелками закусок и бокалами вина, к ним подсел Теодор, отец Каролины. Он улыбнулся дочери, потом Эдварду, Каролина замерла в ожидании, - Здравствуй, папа.

– Очень приятно, сэр Теодор.

– Я тоже рад вас увидеть, - он пригладил свои седые усы.

– Папа, если ты пришел спорить со мной, то на этот раз ты не помешаешь мне сделать, то, что я хочу. Я не собираюсь выбирать супругов для своих детей из твоего круга, - возразила Каролина.