Анимация от Алекса до Я, или Всё включено

К алкоголю, за время частых разудалых студенческих вечеринок с неизменными атрибутами ночных позывов желудка и утренними разломами головы, у меня уже сформировался иммунитет редкого потребителя, поэтому я зашёл в отдел сувениров и аксессуаров. Заинтересовавшись одной из пар солнцезащитных очков, примерил. Хм, ничего так, довольно модняво. Поинтересовался у материализовавшейся из воздуха услужливой и обольстительной дамочки модельных пропорций, в белой скромных пропорций блузе и соблазнительно обтягивающей бёдра юбке-карандаше, о цене сих тёмных стёклышек.

— Эти — триста, — услышал в ответ.

Ну, думаю, не так и дорого. В нашем провинциальном городе на уличных витринах за двести рублей пластмассу царапанную продают, а здесь фирменный «Ray-Ban» всего то на сто рублей дороже. И сидят отлично — сразу видно — клёвый парень в стильных очках, может даже, на киногероя из боевика похож. Я ещё раз примерил очки, дабы, бесстыдно спрятавшись за затемнёнными линзами, оценить прелести грудного отдела юной барышни, частично прикрытые рюшками блузки. Девица с обожанием смотрела на меня, словно поклонница на бредового Пита.

— Вам так идёт, — искренне заявила она, готовая уже пойти, если не под венец, то точно возлечь на брачное ложе с таким крутым мачо. Вот что читалось в её взгляде и в позе, которую она приняла, опёршись о прилавок.

— Буду брать, — сказал я, не чувствуя подвоха алчности в этом любвеобильном взгляде.

Следующая фраза, идущая из чувственных девичьих губ, настигла меня в момент вытаскивания бумажника из заднего кармана и заставила насторожиться, а потом внутренне ёкнуться, словно где-то в закромах сердца разбилось сырое куриное яйцо.

— Расплатитесь в долларах или евро? У нас курс 1 к 3.

После беглого обдумывания фразы, с подключением аналитических, логических и эвристических систем, настороженность организма, сменилась предвалидольным состоянием. Так не 300 рублей, а 300 долларов?!!! Дальше мозг в режиме стоп-кадров выдал сумбурные картины ядерного апокалипсиса, начало и середину третьей мировой с видениями траншей и брустверов, заваленных подкопчёнными людскими останками, полотна абстракционистов 18 века, рисовавших агрессивно панической красно-жёлтой палитрой, и какофонию дисгармонирующих звуков заката вселенной на фоне, продолжающегося исполнять сольную партию, сердечного еканья, с посекундным сбрасыванием сырых яиц в качестве авиаударов.

Но вызов судьбы был уже брошен и принят. Не мог же я отречься от своих слов «буду брать». Не по-нашенски так поступать, не в соответствии с благородно-принципиальным регламентом рыцарского поведения. Айвенго сказал, Айвенго сделал, чёрт побери.

А сам Айвенго уже как-то отстранённо глядел на красивое, но уже с примесью какого буржуйского-имперского материализма, лицо барышни-спекулянтки. Словно незадачливый игрок, поставивший всё до последней нитки и искусственного глаза на красное и лишившийся всех эмоций при виде картины серебристого шарика на чёрном фоне. Какой там Бред Пит — курица с золотыми яйцами, околпаченный Буратино, подстриженный под ноль Чипполино, вот кто я для неё. Пару недель, небось, теперь сможет не работать, получив комиссионные от продажи глазных стёклышек. Заманчивые очертания упругих полукружий уже перестали будоражить рыцарское воображение, и я подрасстроился, прожигая себя обидными словами изнутри, что как простак соблазнился этой, наверняка, силиконовой приманкой.

Уже почти отчётливо слышал презрительные фразы: «Фи, деревня. Понаедут тут, голь перекатная, из Мухосранска. Девочки, все сюда! Посмотрите на этого чудилу. Такой отстой, 300 баксов зажал, фу…» и презрительное фырканье за спиной, если я вот так положу очки обратно на стенд и скромно удалюсь. И даже гордо-понуренная осанка интеллигентно-рабочего класса, чья месячная зарплата укладывается в сумму этих очков, не поможет мне избежать долгих пересудов за прилавком: «Ну и деревня, обалдеть! Очки „Ray-Ban“ за триста рублей захотел, это ж надо? Я в шоке. А на вид то вроде приличный парень, даже на кинозвезду сначала показался похож. Понаехали тут, стыдоба. А ещё говорит, главное — „буду брать“. Ха, девчонки представляете. Буду брать, мол. Да тебе только грибы в лесу брать, чудило деревенское и то не дадут. Совсем уморил. „Ray-Ban“ за триста рэ. Сейчас я своему зае позвоню, он обсмеётся».

Эх ты, Колька, тапки по тебе плачут — «дешёвые товары в дьюти фри». Очень дешёвые, ага, вообще задарма, млин, тока баксы готовь. Удружил, ничего не скажешь. Придётся искать себе новых друзей по возвращении домой, менее склонных к безудержной фантазии.

Не знаю, отражались ли текущие эмоции и мысли на моем лице, поскольку мне показалось, что губы белокурой, ухоженной, от блестящей чёлки до зеркального маникюра, красотки начинают уже пренебрежительно кривиться, и я поспешно пробормотал:

— В долларах…

И тут же столкнулся с очередной проблемой. Дело в том, что все доллары, дабы обезопасить их от злоумышленных посягательств мошенников-казнокрадов в поезде «Архангельск-Москва», на котором я сутки добирался из родного города до вотчины Кремля, были помещены в левый карман джинсов. Он же был предусмотрительно зашит, дабы мошенники-казнокрады, не обладающие навыками фокусников, воздержались от попыток уголовной незаметной приватизации денежной суммы. И возможно, само провидение в виде зашитого кармана, сейчас подсказывало мне воздержаться от этой неразумной покупки, но шизофреническое упрямство претендента на роль Айвенго уже всё решило за меня.

— А у вас ножниц не будет?

Удивлённая таким вопросом, девица стрельнула глазками в сторону типа в пиджаке, выполняющего роль охранника, не в силах предугадать, для чего мне понадобились ножницы. Может я затеял ограбление века, решил взять её в заложницы или вообще зашёл в отдел, так между случаем вены себе перерезать или продемонстрировать мастерство факира, заглотив колюще-режущий предмет. Но, не выдав ничем своего интереса таким вопросом, довольная тем, что покупатель всё же, видимо, заглотнул наживку, продавщица-сноб, по мнению которой очки «за триста баксов!» может купить любой кабальеро, и не обязательно полный идиотос, извлекла из-под прилавка дамский маникюрный набор.

Выступая невольным свидетелем и прямым действующим лицом процесса, во время которого ножницы хирургически оперативно и безжалостно вспарывали нити, отделявшие мои пальцы от импортных купюр, я ощущал весь мировой стыд провинциала, оказавшегося нагишом под безжалостными объективами столичных объективов. И то, что очевидцев было двое, продавщица и охранник, не уменьшало порцию испытанного позора. Ведь будут пересуды в подсобке за чаем: «Девочки, представляете, этот олух, который вначале показался похожим на кинозвезду, деньги в карман брюк зашил. Я в шоке! Обалдеть! И ладно бы — деньги! Так — мелочишку, сдачу в ресторане — жалкие 300 баксов. Вот стыдоба деревенская. Это же надо, вот смех-то. Не, сейчас своему зае позвоню, он описается, как услышит».

Эх, надо было не как Айвенго поступить, никто бы из знакомых и не узнал. Зато сам рыцарь при деньгах бы остался.

«Хорошо, хоть не в задний карман зашил. А то, чтобы отпороть, джинсы пришлось бы снимать. Или, что ещё ужасней, в одетые носки не спрятал, или в трусы запихал. А ведь некоторые вообще незаконную валюту в прямой кишке провозят», — так неумело пытался диспетчер сознания меня подбодрить.

Но весь ужас расставания с потно-и-кровно-заработанными пришёл уже в салоне, самолёта, набравшего высоту. И дело было вовсе скажем не в сумме потери, которая, пусть по моим провинциальным мерилам, даже для сверхмодных очков была неприлично — да что там «неприлично» — заоблачно-космически завышена. А ужас в оставшейся сотне долларов, которой мне хватит проскитаться на чужбине на подножном корме, в случае неприятностей с работодателем, не более недели. А что дальше? На что есть, пить, не зная ни языка, ни самой страны, не имея рабочих навыков гастарбайтера. Красть пирожки из буфета вблизи авиакассы, принимать душ в уборной аэропорта, учиться использовать картон и газеты в качестве постельных принадлежностей?