Анимация от Алекса до Я, или Всё включено
Шрифт:
Я уже представлял мрачные картины ночных игр в прятки с безжалостной полицией, ночёвки на жёстких скамьях турецких вокзалов, прощальные sms-ки домой из лесных убежищ, с горных перевалов, бегство и последующий плен в банде органо-вредителей. Но постепенно, с каждым новым глотком коньяка, предложенного стюардессой, принявшей меня за респектабельного туриста в моих-то «Ray-Baн», природный оптимизм, присущий героям и дурачкам, взял вверх. И к моменту посадки в Анталии я вновь стал прежним покорителем неизведанного, пионером далёких земель, Колумбом из Архангельска.
В настоящий момент Турция уже перестала быть для меня просто белым пятном на карте и великий португальский мореплаватель, сделавший открытия под испанским флагом преобразовался в литературного персонажа, вышедшего из-под пера Даниэля Дефо. Зорким глазом Робинзона я наметил первоначальный провиант в качестве мирно разгуливающих голубиных тушек, не подозревающих о нависший над ними угрозе. На первые дни халявного птичьего мяса должно хватить, не
До встречи с некоей Натали, оставалось, судя по пришедшей ответной sms-ке, не меньше часа, поэтому, пристроив багаж на скамейку, я всматривался в расстилавшийся вдаль просторный пейзаж и пытался представить, что меня ждёт в ближайшем будущем.
О Турции я знал немного. Османская империя, усатые янычары, кривые сабли, кинжалы, головные уборы фески и жилетки на голое тело, русско-турецкие войны на суше и на море — мои скупые исторические сведения не давали о загадочном востоке полной картины. Да что там, этими познаниями не накормить даже школьного второгодника. Но сам я, отчасти, уже с детства являлся турецкоподанным. Так во всяком случае утверждала моя мама, когда я делал что-то по своему, не так как принято у взрослых. А по своему я делал почти всё.
— Саша, ты опять всё делаешь по-турецки, — повторяла она, когда я был ещё маленьким.
Это была основная причина моих частых простоев в углу комнаты за провинности. Страдал за подверженность чужому менталитету. Страдали и обои, которые я нещадно слюнявил, прижавшись промокшим от рёва и обиды носом. А выходило, что турки, как и я, сначала едят шоколад потом пельмени, естественно пельмени уже не норовят покинуть тарелку и вываливаются в помойное ведро, будучи недоеденными. Гвозди турки заколачивают кедами, пробивая в подошве дырку. Домашние цветы поливают под кухонным краном, причём струёй помощнее, что отнюдь не сказывается благоприятно на их цветении. Уши моют исключительно понарошку, а игры с кошками превращаются в мельницу с использованием хвоста как механизм быстрой раскрутки. Носясь во дворе в футбол, турки обязательно приходят домой грязными как свинтусы и в рваной одежде, тем более если задания гонять в футбол никто не получал, напротив было велено подождать пять минут на улице и потом идти в гости или фотографироваться. Выпросив в подарок игрушечную машинку, турки тут же разбирают её из любопытства и так и оставляют набором деталек. Безошибочно определив без градусника температуру тела 55 и 8 «у меня по Цельскому, ма, чесна», обязательно лечатся вареньем и конфетами, а домашние уроки делают утром, уже по дороге в школу, и то не каждый день. То есть уже в детстве, моё подсознание догадывалось, какое путешествие в расцветно-сильном возрасте мне предстоит и интуитивно готовило меня к этой жизни в средиземье. Жаль, что ни я, ни бедные обои об этом не догадывались, иначе переживаний по поводу своего неадекватного поведения было бы меньше.
Заморское солнце по-летнему припекало, небо было чистым как водная гладь, и я отважился придать себе более загорелый и товарный вид перед встречей с работодателем. Снял, уже начавшую увлажняться под воздействием влажного морского климата футболку.
Ослабил ремень, приспустив джинсы на низ живота, чтобы любой посторонний взор мог убедиться в наличии у меня всех кубиков и квадратиков брюшного пресса, (те из них, которые никак не хотели выделяться, я дополнительно обвёл фломастером) и разглядывал бесперебойный конвейер туристов, покидающих зону аэропорта, препровождаемых заботливыми гидами, а иногда симпатичными гидшами или гидуньями в автобусы.
— А я аниматор! Может буду в вашем отеле работать, — хотелось гордо объявить им всем. И потеющим дядькам в вышедших из моды гавайских рубашках, утирающим лбы. И полным тёткам, ревностно следившим, чтобы они — эти вредные потеющие дядьки, наспиртовавшиеся уже на подлёте — не отбили все колёсики у чемодана о брусчатку. И молодым щебечущим подружкам, подставляющим ладони под солнечные лучи. И парочкам разной степени влюблённости и молодости, направлявшимся на посадку в доотельный транспорт. Сказануть эту кратко-ёмкую речь им всем, этим пижонам, предвкушающим дни безделья и отдыха, чтобы они с уважением посмотрели на такого отважного парня, приехавшего с загадочной и непонятной, но оттого не менее важной, миссией с далёкого предалёкого предполярного севера, вот на такого бравого парня даже уже сумевшего разучить пару слов по-турецки.
Но и своих эмоций и первых впечатлений у них вполне хватало, чтобы ещё обращать внимание на какого-то простака, пусть даже в модных очках за 300 долларов. «Надо же — за 300! баксов очки, употеть мне на этом самом месте», — в очередной раз укорил себя. А шествующие с поклажей пижоны обращали на меня ноль внимания и ладно — я за это на них не обижался, первые-то пару минут. Но потом рассудил, что их будущее было уже предрешено, лазурно и безмятежно, моё же пока скрывалось в пелене сумрака и неизвестности, поэтому доселе незнакомое мне чувство зависти примешивалось к моему наблюдению. И чем дольше я тут одиноко торчал, тем больше подвергались обсуждению во внутренней диспетчерской злокозненные планы о нападении на одного
из туристов, затаскивании его куда-нибудь за угол и заёме его местечка в автобусе и под солнцем. Какие-то повадки львиного охотника, выслеживающего слабую особь из тучного стада антилоп, начинали овладевать мною. Но чувствуя на себе насторожённые взгляды охранников из вестибюля, так некстати наведённые на меня петушиным промоутером, сдерживали меня от такого рискованного шага нападения на туриста. Поэтому я постарался не глазеть на счастливые лица, поющие затылки, танцующие походки и предался отвлечённым размышлениям, периодически пытаясь завязать дружеские контакты с голубями, чтобы потом легче было их отлавливать.О своей будущей работе я знал немногим больше чем о стране, в которой очутился. Вводных данных, почерпнутых с российских инет-форумов было не ахти. Не каждый пьющий шампанское разведчик согласился бы с таким кладезем, вернее шкатулочной заначкой знаний отправляться на агентурное задание.
Итак, я аниматор, моё новое поприще — сфера отельной анимации. Это сейчас — слово на слуху, довольно раскрученное благодаря средствам массовой информации. А в своё время, как и многие жители России, не выезжавшие за необъятные пределы родины, я считал, что анимация связана исключительно с мультипликационной деятельностью, когда результаты труда художника-аниматора воплощаются в оживающий рисунок на экране. Но то, что молодое поколение в роли массовиков-затейников может работать на курортах зарубежных стран, проводить время занимаясь спортом, развлекая и всячески дурачась с отдыхающим в отелях людом, получать за этот род деятельности деньги и именоваться аниматорами, я узнал совсем недавно, месяц назад, во время отпуска в Египте. Наблюдение со стороны, а подчас и изнутри, за коллективом веселой анимационной команды из Румынии и стало тем поворотным рубежом, а затем и теми семимильными шагами и воздушным перелётом, приведшим меня в другое государство. Сиё действо ознаменовало окончание моей головодурительной и многочтотообещающей карьеры в должности второго помощника первого заместителя исполняющего должность младшего менеджера по логистическому контролю в фармацевтической кампании, где я впахивал после закономерного окончания медицинского института.
Появившись на набившей оскомину работе уже после отпуска в стране фараонов в первый же суетный день, я с удивлением обнаружил как загорелая правая рука, мне принадлежащая, строчит заявление на листе формата А4 о собственном желании. Что это за желание, складывающееся в одно предложение, я узнал ближе непосредственно в кабинете начальства, куда мои загорелые ноги принесли этот и на четверть пространства неисписанный лист, начинающийся словами «прошу меня..». И в течение двух законодательно-обусловленных недель труда моя правая рука, покоясь на компьютерной мышке, уже в связке со второй левой клавиатурной конечностью, помогала глазам рыскать по экрану монитора в поисках сведений о новой работе, радужные перспективы которой пока генерировались лишь исключительной силой фантазии мозга. Успевая скрывать содержимое монитора от взора своего начальства, я лихорадочно обрабатывал полученные данные, то внутренне ликуя о предстоящей революции в образе жизни, то наружно взмокая от смутных подозрений.
Первая тревожная лампочка в моей голове зажглась, когда я узнал о том, что оказывается в анимации, многое зависит от шефа этой самой анимации. Заглавная фигура — Шеф, он же босс, он же олицетворение начальственных сил. Который (в силу приобретённых травм, например частых падений головой вниз, или врождённых причин, обусловленных неправильным предлежанием плода во внутриутробном периоде, вследствие которого его пришлось силком тащить из чрева матери) может являться страшным деспотом, неправомочным тираном или убогим психом, подсаженным на лошадиные приёмы глицина и настойку пиона успокоительного. А может быть и просто дебилом, зажимающим и присваивающим законную зарплату (таких очевидцев событий набиралось 70 %), заставляя работать до 9-го пота (оказывается 7-ой это ещё не предел), 27 часов в сутки (такие природные сбои во временном перераспределении бывали у 18 %). Шеф может строить козни — вышвыривая подопечных из отеля на улицу без денег, имущества и паспорта. Процентов 30 — судя по данным тем же форумов, испытали на себе это сомнительное для непосвященных, да впрочем и для посвящённой категории, удовольствие. А также может извращённо домогаться и делать попытки физического бесчестия — об этом в своей истории писала каждая девушка-аниматор, считающая себя привлекательной, то есть все 100 % девчонок.
Тщательно убедившись в наличии у себя мужской y-хромосомы по всем 7 признакам, одним из которых стало отращивание недельной бороды, я втихую порадовался, что хоть последнее, то бишь попытка изнасилования шефом, мне не грозит. Но всё же тревожная лампочка зажглась, колокольчик прозвенел, и что-то зашуршало на домашних антресолях, заставив призадуматься, а всё ли так безоблачно и перспективно, не прохудилась ли кровля в датском королевстве.
Но на другой чаше весов находились и полные неподдельного восторга отзывы. Они то и остановили меня от попятного шага — возвращения к своей головосломительной, слюноотзарплатыпускающей сверхрутинной карьере безызвестного винтика в шестерёнке фармацевтического снабжения страны и граждан дорогостоящими лекарствами и бадами, которые лекарствами не являются.