Анна Нимф

«Ты будешь думать обо мне ночью».

«Не буду», – я умела брыкаться и быть строптивой.

«Будешь».

Дэйм даже через воздух передавал не предположения, но знания.

Спустя минуту мой верный автомобиль опять летел по ночным дорогам, и развевались на ветру волосы. Наливались вдали тучи; к утру случится гроза.

Глава 5

– Куда вы дели мою вещь? Она была мне очень ценна!

Дора – живая и относительно здоровая, если не считать крайне утомленного вида, – сидела на диване. Общался с ней Алан.

– Вы понимаете, что именно за вещь купили?

– Да… Она дарили мне сны… Хорошие, очень… теплые…

– Она отбирала у вас жизнь. Вы приобрели…

– Нет-нет… В этих снах я была с теми, кого любила…

– … Грехт-куриллис. На черном рынке, верно? Об этом нам с вами еще предстоит поговорить.

– Так вы мне… его не вернете?

Она не воспринимала иные смысла, кроме потери состояния, которое ей нравилось, и потому была близка к слезам. Я это чувствовала, не глядя. Доре хотелось нырнуть обратно в теплое одеяло из образов, паттернов и ощущений, питавших душу ложным счастьем.

– Не вернем. Потому как, если бы мы вас сейчас не разбудили, к утру вы были бы мертвы.

– Я вам не верю.

– Посмотрите на свои запястья.

Там были черные полосы вместо вен, и выглядело это устрашающе.

– Ч..что это?

– Это последствия того, как артефакт высасывал из вас жизнь. Если бы ваша племянница не обратилась к нам вовремя, завтра она лишилась бы тети.

– Лилиан? Но она мне… даже не писала.

– Она вам писала, однако, вы в тот момент уже спали.

Пауза, тишина, во время которой Дора начала понимать со всей глубинной тяжестью, что именно с ней происходило.

– Как долго я спала?

– Долго.

Пока Алан общался с пострадавшей, я изучала пространство, переключив видение в режим магии. Грехт-куриллис был вещью не просто сложной, но еще и умной, и потому он, конечно же, откачивая силы у одного объекта, плел невидимую паутину, чтобы однажды заманить другой. И сплел уже целое дерево, состоящее из пульсирующих сосудов. Каждое ответвление, каждая ветвь была чувствительным щупом, и он проник бы в того, кто посетил это помещение после смерти владелицы квартиры. Умно. И очень, очень плохо.

Однако было то, что потрясло меня с хорошей стороны – все ветви и щупы были закапсулированы невидимой пленкой. Эта пленка душила их, убивала, постепенно обращала в пепел…

«Заклятье деймона».

Значит, он не просто пришел сюда – или, может, не он сам? Помощник? Мне почему-то ощущалось, что в квартиру Доры приходил сам Райдо. Так вот, он вынул из руки спящей медальон, изолировал его, а после позаботился о том, чтобы щупы не нашли новую жертву. Если бы не предпринятые действия, нам с Аланом пришлось бы зачищать пространство белым пламенем, но Дэйм предусмотрел всё. Играючи, с насмешкой.

Поднимая голову все выше, наблюдая за тем, куда уходили темные сосуды, я миновала взглядом крышу – в режиме магического видения она делалась почти прозрачной. Дальше шло небо. Стоило мне протянуть руку к ближайшей, обернутой заклятьем ветви, как случилась активация капсулы, и вся паутина Грехт-куриллиса с глубоким неприятным стоном разом задохнулась, обратилась в дым.

Спустя пару секунд от неё не осталось и следа, лишь поднялся вверх пепел, сложился на фоне облаков в слово «Пожалуйста».

Дэйм.

Он сделал все красиво, чисто, как будто без усилий. И только мне доподлинно было известно, насколько сильно могли плеваться ядом эти черные жгуты, насколько они были живучими.

«Пожалуйста».

Он будто чувствовал мое немое спасибо, хотя мне не хотелось его произносить.

– Вам нужно что-то поесть… Вот, я нашел в холодильнике йогурт длительного хранения, перекусите, восстановите силы. После я помогу вам уснуть, – вещал Алан. И сопротивление Доры сминал аккуратно. – Вы уснете, утром придете к нам в офис в десять, мы поговорим…

Сейчас трансморф воздействовал на хозяйку дома гипнотически, и та лишь кивала, открывая йогурт, уже не сопротивлялась. Ей расхотелось лить слезы, на неё упала спокойная апатия, по-своему хорошее состояние без лишних чувств.

А спустя несколько минут хозяйка дома опять дремала на диване. Чтобы проснуться в добром здравии утром, чтобы вспомнить о том, что у неё назначен на десять часов визит в бюро.

Я все еще сканировала пространство комнаты, теперь Ал делал это тоже. И лицо его вытягивалось от удивления.

– Тут же была… эта штука?

Он, как и я, предполагал, что над зачисткой придется попотеть.

– Была. Уже нету.

Мне хотелось выйти из комнаты на улицу. На свежий воздух – подальше от пространства, в котором только что сгорела мертвая паутина, прочь от места, где все еще висела усмешка деймона.

Снаружи жизнь текла своим чередом. Прошмыгнули по направлению к клубу две одетые в платья девчонки – одна в белое, вторая в черное. Обе в тяжелых ботинках по моде. Просигналил нерасторопному пешеходу суетливый таксист.

Мой телефон поймал сообщение сразу, как только мы подошли к машине.

«Мясо еще теплое. Тебя ждать?»

Роберт.

Комично заглянул в чужой телефон Алан, сразу же все прочитал, перевел вопросительный взгляд на мое лицо.

– Можем выдвинуться на ранчо, выпить пива. У тебя будет тихий вечерок в теплых объятьях, я, может, отыщу Кейти…

– А ты этого хочешь?

– Нет. – Алан всегда был предельно честен. – У нее слишком приторные духи.

– Ну да, а у тебя исключительное обоняние. Надо было её предупредить.

– Я забыл, что иногда люди выливают на себя мегатонны парфюма.

– Я тоже не хочу… в объятья.

Обнимать Роберта после того, как побыла в личной ауре Дэйма, – все равно что променять блюдо из пятизвездочного ресторана на подгоревшую пресную шаурму из ближайшей забегаловки. Не в упрек Робу – он был тем, кем был – хорошим, понятным, честным мужчиной. Просто Вэйгард находился вне категории сравнения, и после него сложно было воспринимать кого бы то ни было. Если куда-то и хотелось, то только обратно к нему, но этот шаг для меня – табу.