Анни Маннинен

10

Утром во время завтрака мама сказала:

— Сегодня вы, ребятки, сходите к сапожнику Ворнанену и заберите у него ботинки Лассе. Он обещал их починить к сегодняшнему дню. Так что, надеюсь, они уже готовы. Скоро в школу, и Лассе нужны ботинки. А тебе, Анни, мы купим новые ботиночки, вот только подкопим немного денег.

Анни и Лассе переглянулись. Посещение Ворнанена всегда было для них своего рода испытанием, потому что никогда нельзя было знать заранее, пьян сапожник Ворнанен или трезв, дома ли Малый Ворнанен или нет. Если он бывал дома, то непременно бросался камнями и выкрикивал всякие непристойности. И еще никогда нельзя было знать наперед, в каком настроении — в плохом или хорошем — пребывает Лемпи, мать Малого Ворнанена. Другие дети сапожника были уже взрослыми и разъехались кто куда. Они родились от первой жены Ворнанена, а когда она умерла — как сказали врачи, от переутомления, — в сапожной мастерской появилась помощница Лемпи. Вскоре у нее родился мальчик, вот этот самый Малый Ворнанен, гроза округи, всей Казарменной горы. Впрочем, иногда Анни казалось, что Малый Ворнанен не такой уж вредный и плохой. Правда, он кидался камнями и по-всякому обзывал людей, но делал это скорей по привычке, потому что люди именно этого от него и ждали. «Ничего, я его еще приручу», — решила про себя Анни.

Анни шла по пятам за Лассе к красному старенькому домику сапожника Ворнанена и искренне удивлялась, что совсем не чувствует усталости. Даже наоборот: она была очень бодра, хотя и провела без сна почти всю ночь. «Это, наверно, потому, что на меня все еще действуют чары», — решила девочка. Потом ей подумалось, что никаких ночных дел теперь больше не будет, так как дикие разместились возле озера и смогут жить там вполне благополучно. Лехилампи завоевано. Но чего ради они взяли с собой ее, Анни? Может быть, по совету Муттиски? Понятно: Муттиска хочет в будущем сделать ее, Анни Маннинен, своей преемницей. Но почему тогда Муттиска ничего не сказала ей вчера днем? Даже словом не обмолвилась, хотя у них была прекрасная возможность поговорить.

Вспоминая с удовольствием свое отважное поведение ночью, а в особенности свою речь, Анни машинально следовала за братом. Они уже приближались к домику сапожника, и шаг их становился все неувереннее. Вот уже вдали показалась вывеска неопределенной формы, на которой можно было прочитать одно-единственное слово: САПОЖНИК. Когда Ворнанен бывал трезв, то он с великим мастерством тачал и чинил сапоги. Иной раз к нему приезжали даже очень богатые господа, чтобы заказать изящную обувь, которую Ворнанен изготовлял точно по мерке, снятой с ноги. Но когда он бывал пьян, то становился просто невозможным. Сидя на пороге своей хибары с бутылкой вина в руке, он горланил во всю глотку какие-то песни и бранился на прохожих. Малый Ворнанен во всем подражал отцу. Он орал и бранился вместе с ним. А в доме бушевала Лемпи, огромная, как гора, женщина; у нее были глубоко посаженные серые глазки и неизменная шестимесячная завивка мелким барашком. Кайя Куккала распустила слух, будто бы Лемпи раньше работала в цирке — женщиной-силачкой. Во всяком случае. Лемпи была куда мощнее и выше сапожника Ворнанена. Но поди знай, правда ли это?

К несчастью, Малый Ворнанен оказался дома. Он был как раз во дворе и ворошил муравейник, когда Анни и Лассе появились у ворот. Он тут же обрушил на них град камней. А в качестве приветствия Малый Ворнанен прокричал следующие слова:

— Здорово, сопляки Маннинены! Один рыжий, другой бесстыжий! Эй, девка, чего штаны-то выставила? А ты, обормот, скажи-ка, где твой папаша? Ха-ха! На ярмарке в Таликкала или в большом городе Тампере? Чего явились? По роже схлопотать хотите или по уху? А?

Анни с Лассе с трудом увертывались от камней, а чтобы не слышать злых выкриков, зажали уши ладонями. И все же Анни обратила внимание, что хоть погода и была прохладная, на Малом Ворнанене были только старенькие выцветшие трусики. И он беспрестанно шмыгал своим сопливым носом. Коротко остриженные волосы щетинились ежиком. «Наверно, опять вошки завелись, — подумала Анни. — Потому его и стригут под машинку». И хотя Малый Ворнанен, умевший так коварно и незаметно появляться из-за угла, был чуть ли не самым тяжким крестом в жизни Анни, она все же не могла не пожалеть его. Да любит ли его хоть кто-нибудь? Эта Лемпи, видать, не обращает на него никакого внимания, а уж до его проказ ей и подавно дела нет. И Анни подумалось, что Малый Ворнанен старается обратить на себя внимание хотя бы своими злыми проделками, раз уж его никто в жизни не замечает.

Наконец Анни и Лассе кое-как пересекли двор и остановились на пороге. В доме стоял приятный запах сапожной ваксы и кожи. К счастью, сапожник оказался трезв. Он знай себе постукивал, вбивая гвозди в каблук огромного сапога. Лемпи сидела за рабочим столом и чем-то смазывала белую женскую туфельку, которая казалась игрушечной в ее здоровенных ручищах. В мастерской было довольно сумеречно. Лемпи была в добром расположении духа и напевала:

Когда Адам и Ева В раю жили вдвоем, Даже кастрюли не было В райском доме том. Но из цветов они варили Сладкий мед и пиво, И оно текло у них По усам и мимо. И в раю уже тогда Воды не пили никогда. Ведь вода — не вино, Всем понятно давно, Со времен Адама и Евы…

— Готовы ли мои ботинки? — спросил Лассе, когда Лемпи закончила свою песню. В руке он уже держал деньги, которые дала мама, чтобы заплатить за работу.

— Лемпи, достань-ка там парню ботинки, — сказал жене сапожник, продолжая легонько постукивать молотком.

Лемпи поднялась с места и подошла к полкам с обувью. Она с ловкостью снимала с полки обувь, подбрасывала ее в воздух и ловила, словно жонглер. И вот наконец ей попались в руки ботинки Лассе. Они были хорошо починены и так начищены, что казались совсем новенькими. А какими жалкими они выглядели, когда их принесли сюда! Лемпи подала ботинки Лассе и взяла бумажную денежку и несколько металлических монет. Монеты она подкинула в воздух и ловко поймала их зубами. В этот момент взгляды Лемпи и Анни встретились. И в маленьких серых глазах женщины вдруг зажегся веселый огонек.

— Какая бойкая славная девочка! — сказала Лемпи. — Вот бы мне такую. Уж я не я буду, а постараюсь, чтобы эта девчушка стала моей невесткой.

Анни почувствовала беспокойство. Кажется, Лемпи собирается выдать ее замуж за Малого Ворнанена?

— Я вообще никогда не выйду замуж, — проговорила Анни. — Я буду самостоятельной и буду жить одна. Я хочу стать личной секретаршей.

— Ну-у, не говори так, — сказала Лемпи и подмигнула Анни. — Малый Ворнанен станет сапожником, как и его отец, и ты с ним будешь жить без забот, как у Христа за пазухой.

— Ну чего ты болтаешь, Лемпи? Мало, что моими делами ведаешь? — проворчал мастер Ворнанен. — Свари-ка мне лучше кофейку.

Лемпи подмигнула Анни и Лассе, которые, застыв в дверях, молча наблюдали за ней. Она моментом собрала на стол, поставила чашки и блюдца; и хотя чашки так и мелькали в ее проворных руках, она не разбила ни одной. И пока варила кофе, успела мимоходом несколько раз шутливо обнять своего сапожника.

— А знаешь, Анни, ты подумай. Выходи-ка замуж за сапожника, не прогадаешь, — сказала Лемпи. И снова стала напевать:

Сапожник — важный господин. Он деньги гребет лопатой. Он любит крепкое вино И девушек любит, проклятый… Но я на него не сержусь. Бог с ним! И девушки любят сапожника За то, что тачает сапожки, В которых потом щеголяют Стройные девичьи ножки… Но я на него не сержусь. Бог с ним!

Мастер Ворнанен слушал песню, чуть заметно улыбаясь, и был явно доволен. Сегодня глаза у него были не красные, налитые кровью, а светлые и мирные, почти как у доброго, барашка.

Прощаясь с сапожником и его женой, Анни присела, сделав красивый книксен, и вышла во двор следом за Лассе. Лемпи смотрела на нее из окна домика. Ребятам повезло: Малого Ворнанена во дворе уже не было и они спокойно выбежали на песчаную дорогу.

— Наверно, она и вправду когда-нибудь работала в цирке, — сказал Лассе. — Ты видела, как она посуду подкидывала? А сил у нее, как у паровоза.

Всю дорогу домой Лассе тренировался, разучивая разные приемы старта. Анни пыталась бежать вместе с ним, но под горку Лассе так рванул, что исчез у нее из виду. Остаток дороги Анни брела одна. Она шла медленно, то и дело останавливаясь. С теплотой думала она про Лемпи. «Но замуж за Малого Ворнанена я все равно не не пойду», — решила девочка твердо.