Анти-Горбачев

И тут Шульц протянул Гришину листок, на котором были указаны те самые лица. Гришин быстренько пробежался по строчкам, затем передал листок Романову.

— Я думаю, что этот вопрос вполне может быть урегулирован в рабочем порядке… в частности академик Сахаров с супругой в настоящее время, насколько я знаю, следуют в скором поезде из Горького в Москву.

Глава 10. Кадровый вопрос

— И что, академик Сахаров сможет свободно перемещаться по Москве? — спросил Рейган.

— Да, вполне свободно, — заверил его Романов, — однако и у нас в таком случае есть свой список лиц, подвергшихся незаконным репрессиям в Штатах.

Он вытащил нижний лист из папки, на нём первым номером значился Леонардо Пелтиер, и протянул его Рейгану. Тот принял документ с довольно кислой физиономией, но ничего не сказал.

— Тогда мы продолжим, — выдержав небольшую паузу, сказал Романов. — Ещё одно наше предложение касается строительства американского автозавода в одном из прибрежных регионов страны… CCCР имеет успешный опыт сотрудничества с корпорацией Форда, можно было бы продолжить его в новых исторических условиях.

Это было достаточно неожиданно, поэтому Рейган непродолжительное время совещался со своими партнёрами, а затем ответил:

— Вы же знаете, что наши все автомобильные корпорации частные и правительство не сможет отдать им команду строить завод в России…

— Да, мы об этом знаем, — согласился Гришин, — только не будем забывать и о неформальных методах руководства, налогах, лоббировании, госзаказе и прочих вещах, которыми располагает ваше правительство.

— Хорошо, мы свяжемся с правлением Форд-мотор и сообщим вам результаты наших переговоров. В вашем списке есть ещё какие-то пункты? — спросил Рейган.

— Последний, господин президент, — ответил Романов, — через два месяца мы будем отмечать сорокалетие со дня окончания Второй мировой войны — мы хотели бы пригласить на этот праздник американскую делегацию и лично вас. Наша страна помнит вклад, который внесли в общую победу Соединенные штаты…

— Я думаю, что мы положительно рассмотрим эту вашу просьбу, — благожелательно ответил Рейган. — Советский Союз понес в этой войне очень большие потери, мы помним этот факт.

— Кстати, — продолжил Романов, — можно было бы снять совместный фильм по данной теме — СССР готов представить военную технику, площадки для съёмок и кинематографические кадры.

Этот пункт также не вызвал никаких возражений у американцев.

Через двое суток, Старая площадь

Гришин позвал Романова для беседы в свой кабинет, где совсем недавно обитал Горбачёв, а до него Черненко, Андропов и Брежнев.

— Как мы и договаривались после пленума, — сказал Гришин, — готов выслушать все ваши соображения по текущему моменту.

— Тогда начнём с главного, — сказал Романов, усаживаясь в кресло возле окна, Гришин сел в соседнее.

— И что у нас главное на сегодня? — спросил Гришин, — Першинги, Афганистан или экономика?

— Вы наверно удивитесь, но не первое, ни второе и даже не третье — главное для нас сейчас личная безопасность.

— Вот как? — удивился Гришин. — На дворе кажется не тридцатые годы, и даже не пятидесятые.

— И тем не менее, если забыть о безопасности, то остальные наши проблемы будут решать уже другие люди.

— Я вас внимательно слушаю, — сделал серьёзное лицо Гришин.

— Вы наверно не хуже меня помните расклад при голосовании Горбачев-Романов, — продолжил тот, — десять за, десять против.

— Да, но за меня проголосовало абсолютное большинство.

— Это ни о чём не говорит, там у людей был стресс, им предложили выход, устраивающий всех, они и обрадовались. Всё может измениться в любую минуту.

— И какой же вы предлагаете выход?

— Изменить расклад в Политбюро, только и всего… у нас ведь ближайший пленум намечен на апрель, верно? Вот на этом пленуме и надо почистить руководящие кадры.

— Убирать надо Горбачёва в первую очередь, я с этим согласен, — ответил Гришин, — а ещё кого? Шеварднадзе? Алиева? Громыко? Соломенцева?

— С Соломенцевым у меня были кулуарные переговоры до голосования и он всё-таки изменил своё первоначальное мнение, так что его я бы оставил. И Алиев хотя и сильно завязан в горбачёвской команде, но политик он всё же вменяемый, с ним можно договориться. А вот Шеварднадзе и Громыко надо убирать, однозначно. К ним бы я добавил Тихонова и Пономарёва — им просто по возрасту положено быть на пенсии.

— И кто придёт взамен них? Я слышал упоминание таких фамилий, как Ельцин, Слюньков и Зайков.

— Зайков со Слюньковым наверно пойдут, но Ельцин сразу нет, это только через мой труп, — взволнованно отвечал Романов.

— Почему? — спросил Гришин.

— Слишком упёртый и обидчивый. К тому же у него начальная стадия алкоголизма… а вот Катушева я бы например вернул в Политбюро, технари нам тут не помешают.

— А что вы скажете насчёт Чебрикова?

— Я думаю, что личной инициативы он проявлять не станет, как временная фигура на ближайшие пару лет может сохраниться. Но руководство КГБ надо бы укрепить — слышали ли вы такую фамилию, как Примаков?

— Примаков-Примаков, — пробормотал Гришин, — это что-то с Ближним Востоком связано, директор какого-то института, кажется…

— Института востоковедения, — уточнил Романов, — а кроме того он кадровый сотрудник КГБ. В Шестидневную войну он сильно помог урегулировать этот конфликт. И ещё у него очень обширные связи с арабами, персами и индийцами. И ещё он в совершенстве знает четыре иностранных языка и просто человек, который умеет решать поставленные задачи. Думаю, что должность первого зама Чебрикова как будто для него скроена.

— А почему не Арбатов, например? — спросил Гришин.

Романов поморщился:

— Он ведёт двойную игру — хочет понравиться и нашим, и вашим… ненадёжный человек. Пусть остаётся на своем месте… и ещё два слова про Яковлева…

— Какого Яковлева, у нас их много в руководстве?

— Про Александра Николаевича… насколько мне известно, это агент влияния западных разведок. Вы знаете, что он личный друг премьер-министра Канады Трюдо?

— Что-то слышал об этом, — заметил Гришин, — но личные связи с зарубежными руководителями это ещё не компромат.