Анти-Горбачев

После короткого обмена приветствиями все загрузились в чёрные Линкольны, оставшиеся в наследство от бывшего правителя Дауда, и выехали по направлению к дворцу Арг (цитадель в переводе с пушту). Неподалёку располагались ещё два богато украшенных дворца — Дар-уль-Аман и небезызвестный Тадж-Бек, тот самый, в котором ликвидировали Амина. Но в них по соглашению сторон квартировало руководство советской 40-й армии и наш главный военный советник в Кабуле, на данный момент им был генерал армии Салманов.

Глава 12. Афганистан

Всю дорогу мела снежная позёмка, но сугробов на обочинах всё-таки не наблюдалось.

— Прохладно у вас тут, — сказал Гришин Кармалю, когда они уже заходили во дворец, — и не скажешь, что это широта Кипра и Южной Испании.

— Особенности нашего климата, — начал оправдываться тот, — резкая континентальность, летом жарко, зимой холодно.

Переговоры решили проводить в центральном зале Арга, где столы были расположены буквой П, а стены и потолок были богато изукрашены деревянными резными панелями.

— Говорят, — начал разговор Романов, — что где-то здесь убили вашего бывшего президента, как его… Дауда…

— Совершенно верно, — ответил Наджибулла, — был такой факт в нашей истории… но это в дальней части дворца, мы её касаться не будем.

— Могу также заметить, — ввязался в диалог Кармаль, демонстрируя познания в русской истории, — что и в некоторых советских дворцах нашли свою насильственную смерть немало русских руководителей, например Пётр 3-й и Павел 1-й…

— А ещё в московском Кремле некоторое время заседали поляки и французы, — добавил Гришин, — но это всё факты из древней истории, давайте мы лучше перейдём к современности.

— Давайте, — охотно согласились все афганские руководители, а Кармаль достал из папочки лист А4 и начал зачитывать, — на текущий момент времени нам остро не хватает таких видов вооружения и боеприпасов…

— Подождите, — остановил его Романов, — давайте начнём со стратегических вещей, а тактику оставим на потом.

— Да, относительно стратегии, — взял слово молчаливый Чамкрани, — до нас дошли сведения о готовящемся перемирии в стране, это верно?

— Верно, — подтвердил Гришин, — давайте мы заслушаем кратенькую справку о положении противоборствующих сторон в Афганистане, а затем вернёмся к стратегии.

Справку зачитал наш военный советник Салманов — ничего особенно радостного из неё не проистекало, под устойчивым контролем вооружённых сил ДРА и союзной 40-й армии находилось приблизительно 40-45% территории. Ещё 15-20% были в так называемой серой зоне, а всё оставшееся это была зона Дустума на севере, Ахмад-Шаха на северо-востоке и так называемая «Пешаварская семёрка» под условным руководством Хекматияра на востоке и юго-востоке. На границе с Ираном тоже было не совсем спокойно, но по крайней мере открытых боевых действий там не велось.

— Таким образом, — подытожил Романов речь Салманова, — по истечении пяти лет нахождения советских войск в Афганистане обстановка в стране не только не улучшилась, но и имеет тенденцию с ухудшению, я всё верно понял?

— Не совсем так, — возразил Кармаль, — за эти пять лет в стране построено… — и далее он долго и нудно перечислял, что построено и внедрено и какой процент крестьян влился в сельхозкооперативы и как раскрепостились афганские женщины и сколько детей обучаются в школах разной ступени…

— Это всё прекрасно, — ответил ему Романов, — однако новое руководство СССР призывает посмотреть на вещи реально… правильно, Виктор Васильевич?

Гришин благосклонно кивнул головой.

— А реальность такова, что вооруженным путём победить афганскую оппозицию невозможно ни сейчас, ни в ближайшие годы. Отсюда вытекает суровая, но насущная необходимость мирного урегулирования афганской проблемы, верно, товарищ Кармаль?

Бабрак замолчал, перелистывая страницы в своей папке, вместо него на передний край вышел Наджибулла.

— Теоретически вы говорите правильные вещи, товарищ Романов, — сказал он вполголоса, — но если смотреть реально, как вы же сами призывали только что, то я что-то не вижу точек соприкосновения у руководства ДРА и так называемой непримиримой оппозиции, у нас диаметрально противоположные взгляды почти на всё.

— Точки соприкосновения всегда есть, товарищ Наджибулла, — заметил Гришин, — надо только уметь их находить… ну или создавать, если ничего не находится. Давайте договариваться…

— С Хикматияром? — спросил Кармаль, — как вы представляете переговоры с этим фанатиком?

— Кроме него в Пешаварской семёрке есть ещё шесть руководителей, менее радикально настроенных, — подсказал Романов. — И потом, начать можно с Ахмад-Шаха, если вспомнить, что он в 82-м уже заключал с нами перемирие, а остальные потом подтянутся. Дустум тот же…

— Генерал Дустум воюет на нашей стороне, — заметил Наджибулла.

— По нашим данным, — сказал Романов, — он готов перейти на сторону оппозиции — хорошо бы не дать ему такой возможности. И потом, что значит нет точек соприкосновения? А мирная жизнь без обстрелов и бомбёжек — это не точка соприкосновения? Вопросы же идеологического порядка вполне можно и подкорректировать, в частности совершенно незачем терроризировать мусульманских священников и мусульманство в целом, надо гибко подходить к этому вопросу.

– ----

По окончании этой не слишком продуктивной беседы в отдельной комнате уединились Гришин, Романов и Наджибулла.

— Доктор Наджиб, — без обиняков сразу же зашёл с козырей Романов, — как вы смотрите на то, чтобы стать во главе афганской революции?

— А почему я, а как же Бабрак? — задал тот сразу два вопроса.

— Бабрак не самый умный руководитель, скажем так, — ответил Гришин, — к тому же он безответственный болтун и алкоголик… хотя традиции вашего государства мягко говоря не приветствуют употребление спиртных напитков.

— Он атеист, — коротко бросил Наджибулла.

— И тем не менее соблюдать хотя бы минимум приличий необходимо. А что касается ответа на ваш второй вопрос… ну а кто же ещё, если не вы?

18 марта, Вашингтон. Округ Колумбия

Большое совещание, посвящённое русскому вопросу, было назначено на шестнадцать часов по североамериканскому восточному времени (-8 часов от Москвы).

— Сначала мы наверно расскажем о своих впечатлениях от встречи с новым московским руководством, а потом будет всё остальное, — предложил Рейган, а все присутствующие дружно согласились.