Античная наркомафия-8

Но то – дела светлого будущего, а пока у нас ни масштабы деятельности ещё не те, ни наши потребности. Над тем, чтобы застолбить Гавану на будущее, думать уже пора, а пока руки до этого не дошли – болтать о ней поменьше, дабы финики не пронюхали, не просекли фишку и не опередили. У них уже и до самых тупых доходить начинает, что не с Тарквинеей тягаться ихнему Эдему, и их слив нашим испанцам – вопрос только времени, но вот цена и условия означенного слива – тут торг не только уместен, но и неизбежен. Их верхушка, естественно, на максимальной автономии настаивать будет, нам же их полная и безоговорочная ассимиляция желательна, и чем больше нужных нам местных ништяков в наших руках на момент торга окажется, тем ближе будет его итог к нашим запросам.

А в Тарквинею нефть, как я уже упоминал, ближе и проще возить с Ямайки, где тоже есть её выходы на поверхность. Такая же тяжёлая, как и кубинская, и тринидадская, и венесуэльская, но где в карибском регионе лёгкую возьмёшь? И даже её при античной логистике в нужном количестве в нужное место доставить – задача не из простых. Оттого и рассчитываем мы не столько на неё, сколько на растительные масла. Когда дойдут руки до нормального дизеля, это станет проблемой, потому как на разное горючее нужны его разные модификации – на солярку одни, на мазут другие, на растительные масла третьи, и в один и тот же дизель что угодно заливать хрен прокатит. Но до того нормального дизеля у нас руки дойдут нескоро. Хоть это и магистральный путь развития, до него доразвиться ещё надо, а пока-что до него ни рук тех не хватает, ни инженерных кадров, ни точности производственного оборудования. Да даже и материалов. Серёга вон на нержавейку мне хром с никелем ищет, к которой и требования не столь высоки, лишь бы обрабатывалась не слишком тяжело, да не ржавела, а на хороший дизель уже металл и по механическим свойствам другой нужен, и жаропрочность ему нужна, и износостойкость. И хотя это тоже хромоникелевая группа сталей, но класс её уже другой. Так и называются официально эти стали жаропрочными, и входят они в число так называемых труднообрабатываемых – ага, тоже не просто так к ним причислены, а очень даже по поводу. Начисто их уже в калёном виде обрабатывать приходится, в том числе и сверлить, а стальной инструмент их хреново берёт, даже тот быстрорежущий с вольфрамом, который у меня ещё и не внедрён, а только начинает внедряться. По-хорошему же нужен бы твердосплавный, но с ним уже отдельная песня – ага, порошковая металлургия на кобальтовой связке, которой у меня ещё и нет ни хрена. Так что нескорое ещё дело этот нормальный дизель, очень нескорое.

Нет, в единичных-то экземплярах и дизель можно сделать на коленке и из чего попало, как сам Рудольф Дизель свой первый движок и сделал – и собственноручно, и из материалов со свалки, но нет у нас той его немецкой свалки конца девятнадцатого века, и нужен нам не единичный действующий макет, а долговечное серийное изделие, надёжное и экономичное, каковым изобретение означенного Рудольфа в известном нам реале стало тоже далеко не сразу. Поэтому мы на дизель пока и не замахиваемся, а делаем грубятину, которую сделать уже в состоянии – полудизель или болиндер. Он и проще значительно, и точности такой не требует, и доступные нам материалы его вполне устраивают, а главное – с удовольствием жрёт всё, что горит и булькает. Если бы ещё жрал поменьше и добавки не так часто просил – вообще цены бы ему не было, и нахрена бы нам тогда был нужен на перспективу тот нормальный дизель и весь этот извращённый секс с его промышленным производством? Но – увы, не бывает в реальном мире идеального совершенства, и любая конструкция в нём кроме присущих ей достоинств имеет и присущие ей недостатки. Для полудизеля это низкий КПД и прожорливость. О том, чтобы океан на нём пересечь – это и думать нечего. Паруса, конечно, остаются основным движителем судна-дальнобойщика с таким движком, просто в узостях, в штиль или при ветре противных румбов с ним гораздо веселее, чем на вёслах. Или, допустим, уйти против ветра от нежелательной встречи с той же римской патрульной триремой, если ту вдруг занесёт нелёгкая туда, куда её никто и не думал приглашать. В Луже-то средиземноморской по спокойной воде от неё хрен уйдёшь, потому как на всех трёх ярусах вёсел лучшие экземпляры и до девяти узлов на коротком рывке выжать способны, но в Луже нашим моторникам и делать абсолютно нехрен, а по нашу сторону Гибралтара хрен пойдёт та трирема на трёх ярусах – нижние вёсла убрать придётся и порты ихние задраить, дабы не захлёстывало их океанской волной, и станет тогда та хвалёная трирема в лучшем случае биремой, от которой уйти уже можно. А кто ушёл, тот ушёл, и взятки с него гладки. С нашей же испанской Турдетанщины – тем более. Какой такой дымящий и идущий без вёсел против ветра корабль? Такие разве бывают? А не врёте? Ах, видели, но упустили? Ну, у нас таких не ищите, нету у нас таких. В другой раз, как увидите – не упускайте, а как захватите, так не сочтите за труд по пути и к нам в Оссонобу с ним зарулить – мы тоже на такую диковинку поглазеть хотим, гы-гы!

Что до всеядности полудизеля, то говоря обо "всём, что горит и булькает", я не шучу. Ну, за бензин и спирт не скажу, потому как на них никто его никогда не применял, но их в античном мире в топливных количествах никто и не производит. Бензин, вроде, в Месопотамии гонят, но используют только для освещения и как лекарство – спрашивайте их самих, от каких болячек они им лечатся. Спирт, вроде бы, тоже в медицинских целях у греков применяется и гонится в соответствующих аптечных количествах. Или будет через какое-то время – Юлька не в курсе, кто из греческих яйцеголовых и когда его впервые в реале получил. Мы, конечно, и без греков его гоним, но тоже уж всяко не на топливо. Но и на вытопленной из рыбы ворвани, и на низкосортном светильном оливковом масле наш экспериментальный полудизель работал исправно. В реале он и на сырой нефти работал, и одно из его названий – нефтяной двигатель. Понятно ежу, что будет работать и на мазуте, и на солярке. Но, как я уже сказал, наша основная ставка не на нефть с нефтепродуктами, а на растительные масла. Используются они практически везде, а значит, и выращиваются дающие их культуры тоже везде, где позволяет климат, так что достать в античном мире растительное масло на порядок, если не на два, легче и проще, чем нефть. Особенно в тех количествах, что нужны для движка. Что же до их эффективности как моторного топлива, то вполне она на уровне. Немного ниже по теплотворной способности, чем солярка, но с мазутом примерно вровень, как и с сырой нефтью, если это не "брент" высших сортов, а битум даже немного превосходят. Так что если по мере развития ситуёвина с нефтью для нас не сильно улучшится, то наверное, мы будем и нормальный дизель под растительные масла разрабатывать. Почему бы и нет, в конце-то концов?

Конечно, паровая машина типа той же уаттовской ещё проще полудизеля, да и на жидком топливе работать тоже будет, потому как ходили в реале паровозы и на нефти, а возможность при его отсутствии кочегарить углём или вообще дровами – идёт уже как дополнительный бонус. Но на такой случай проще уж ворвани из той же рыбы натопить, а не дрочиться с той кочегаркой, а главное – фактор палева, который полностью исключить тоже нельзя. Парореактивный ротор Герон Александрийский и без нас в реале изобретёт, пневмопоршень тоже какой-то учёный грека придумает, а известная уже паровая пушка Архимеда – чем не прототип того же парового цилиндра с поршнем? Технологически же паровая машина Уатта античному миру вполне посильна, и если в лапы к римлянам вдруг угодит пароход с такой машиной, то его они, пожалуй, воспроизведут. А вот полудизель, если уж случится вдруг такое катастрофическое невезение – ну, пусть попробуют. Это по античным меркам уже крутой хайтек, тут уже ползуновский мизинец между поршнем и стенкой цилиндра хрен прокатит, а точнее им без металлорежущих станков не подогнать. Ну, в приемлемые сроки по приемлемой себестоимости, по крайней мере, от которых как раз и пляшет способность производить агрегат с хоть какой-то серийностью. Я уже молчу о стальных втулках цилиндров, запрессованных в расточенные гнёзда бронзового корпуса движка, которых им уж точно не осилить. А бронза по бронзе изнашиваться будет быстро, и это большой привет долговечности сложнонавороченного и жутко дорогого агрегата.

Поэтому и забраковали мы по здравому размышлению весь этот пресловутый этап паропанка, через который прошёл известный нам реал. Изучать паровую машину наш молодняк, конечно, будет. В единичных экземплярах на производственной практике будет и делать её, и ремонтировать, дабы знали и понимали, что если совсем уж припрёт, можно извернуться и вот таким макаром. Так что в чисто учебно-познавательных целях паровая машина у нас в программу второго курса кадетского корпуса включена. В Нетонисе, куда не добраться римским завидючим глазам. Там – и можно, и нужно. А Средиземноморье, включая и нашу испанскую метрополию – обойдётся. Не нужны римляне на пароходах ни нам самим, ни нашим потомкам.

Я ведь упоминал о баркасе с нашим экспериментальным уже двухцилиндровым движком, который мы потом перегнали из метрополии в Нетонис? Пока там по его образу и подобию налаживалось производство уже серьёзных судовых полудизелей, в Лакобриге сделали ещё один такой же, который в прошлом году был уже и без нас перегнан сюда, в Тарквинею. Понятно, что образцом для местного производства станет штатный движок из Нетониса, но смысл этого баркаса был в другом – обучение мотористов из числа местных мореманов. Ну, не только мотористов, конечно – прямой руль требовал переучивания на него и кормчих. Да и наглядное пособие для корабела наконец – корабел-то ведь этот хоть и один из лучших, но один хрен античный, и познания его в судостроении – тоже сугубо античные. Океанский жёсткий набор корпуса он в Гадесе изучил, местные лесоматериалы – уже здесь, а их оптимальное судостроительное применение – у эдемских фиников, за все эти века выработавших местный опыт. Собственно, ради него-то мы и убедили Фабриция не ограничивать корабела "домашним арестом" в пределах Тарквинеи, а позволить ему и Эдем посетить. Не таков финикийский патриотизм карфагенянина, чтобы современный по античным меркам благоустроенный город на глинобитный мухосранск променять. Так в итоге оно и вышло – генерал-гауляйтер со смехом рассказывал нам о неудачной попытке фиников сманить нашего корабела, о которой тот сам же по возвращении ему и доложил, и тоже со смехом – типа, это за какую же такую провинность в такую дыру ссылают? Ну да, говорят там по-финикийски, но он лучше уж турдетанский язык выучит и останется в нормальной благополучной Тарквинее! В общем, покуда мы шлялись прошлым летом по югу Атлантики, он тут уже изучал и техзадание, и первые штатные полудизели, и рабочий макет в виде означенного баркаса, так что к нашему прибытию корпус первого из новых судов был уже готов к монтажу силовых агрегатов.

Типовая конструкция моторника плясала, естественно, от давно отработанной конструкции чистого парусника. Ради машинного отделения корпус прибавил в длине до тридцати пяти метров по ватерлинии. Три штатных полудизеля, расположенных гуськом, передавали через расцепные муфты крутящий момент на общий вал, от которого передачи вертикальной колонки вели уже к внешнему валу гребного винта. Конечно, это несколько снижало КПД привода из-за потерь в передачах, зато избавляло нас от дейдвудной трубы под водой, чреватой течью в случае расшатывания её герметизации от вибраций привода или от штормовых волн. На хрен, на хрен! Смешно же в самом-то деле тщательнейшим образом конопатить и смолить обшивку корпуса, чтобы тут же просверлить в нём дыру ниже ватерлинии. Только не с нашим околонулевым ещё опытом строительства винтовых судов. Наработается драгоценный эксплуатационный опыт, и не на одном только вот этом экспериментальном судне, а уже на штатной серии, тогда и над дейдвудом можно будет помозговать, а пока – на хрен, на хрен. Вот этим приводом, да прямым рулём только и отличалось принципиально новое судно от прежней двухмачтовой корбиты. В парусном вооружении уменьшили высоту основных прямых парусов, увеличив дополнительные и сделав их трапецеидальными – добавились небольшие верхние реи, образовав тем самым нормальный второй ярус. Третьего, уже треугольного, решили пока не городить – пущай мореманы и со вторым-то для начала освоятся. Тем более, что добавлялись треугольные кливера и стаксели, позволявшие отказаться от сменных малых латин. В целом оно где-то то на то по полезному грузу за счёт этого и выходило, но усложнялась работа мореманов.

Даже по поводу усложнявших погрузку и разгрузку трюма водонепроницаемых переборок мореманы не ворчали так, как по поводу этих новых треугольных парусов, ну уж очень непривычных им даже по сравнению с уже опробованной латиной. Переборки – это ведь понятно для чего, хоть и неудобно с ними грузить-разгружать, так зато живучесть судна с такими переборками очевидна, а с парусами этими начальственная блажь зачем? И деды ведь под старыми плавали, и отцы, и всё благополучно возвращались, кто Нетона и прочих богов не гневил, и чего тут теперь начальству неймётся, когда всякий видавший виды человек знает назубок, что от добра добра не ищут?

С другой-то стороны новшества – интересны, и уж среди молодёжи находились желающие опробовать их в деле, послужив на таком новаторском судне. Но экипаж ведь в море на ком держится? На просоленных за множество плаваний старых морских волках, а вовсе не на восторженных желторотых юнцах. Они – основной костяк экипажа, но как ты их тут навербуешь, когда они от добра добра не ищут и ко всяким новшествам относятся с опаской? Во-первых, в деле не проверены, а во-вторых, это же переучиваться на них надо, теряя те самые преимущества наработанного с годами опыта, за который прежде всего и ценится матёрый профессионал. И будь ты даже хоть сотню раз большой начальник, будь ты хоть тыщу раз высокочтимый и уважаемый, перед тобой ведь тут не бесправные рабы, а вольные и знающие себе цену люди, и почти каждого приходится убеждать отдельно.

– Вот скажи мне, досточтимый, вот эти три больших машины – такие же, как и та малая, которая стоит вон на той рыбацкой посудине? – допытывается у меня Малх, тот самый мореман с погибшего "Дельфина Нетона", успевший и поробинзонить на островке к северу от Кубы.

– Абсолютно такие же, только больше и мощнее, – подтвердил я ему.

– И это что значит, что большому судну с такой машиной, как и этой скорлупке, не нужно будет больше ходить на вёслах?

– Ну, не совсем, Малх. По ту сторону Моря Мрака некоторые вещи мы очень не хотим показывать кому попало, и эти машины – тоже из их числа. Поэтому в испанских и африканских портах придётся делать вид, будто машин нет, а значит, и входить в гавань, и выходить из неё на вёслах, как вы всегда и делали. Но на Горгадах, в здешней Антилии и на Атлантиде, где нет ни лишних глаз, ни лишних ушей, вёсла с машиной и в самом деле не понадобятся. Ну, если только на самый крайний случай, когда машина сломалась или масло к ней кончилось.