Антиквар

Не важно.

Девушка из рецепции согласна была ждать сколько угодно.

Лиза между тем, переодевшись в уютный махровый халат и косолапые, совершенно домашние тапочки, аккуратно – дабы не растянуться на ковре – шлепала в кабинет массажа.

Массаж, однако, будет несколько позже – сегодня она решила холить себя по полной программе. А это значит, что сначала тело густо намажут ароматным глинистым веществом, созданным, как утверждает врач-японец, по какому-то древнему самурайскому рецепту, из морской глины, океанического пепла и еще бог знает чего.

Откровенно говоря, Лиза предпочитала не вникать в подробности.

Главное – удовольствие.

Даже – блаженство.

Вымазанное в грязи тело обернут тонким пластиком, а сверху укутают, как младенца в конвертик, в одеяло-грелку, которое будет медленно нагреваться, отчего грязь станет таять.

И вернется вопреки всем физическим и биологическим законам забытое вроде бы навсегда ощущение. Одно из первых человеческих.

Ощущение эмбриона в материнской утробе.

Вот такая предстояла ей радость, длящаяся без малого час.

«Это ли не счастье?» – подумала Лиза, когда, совершив весь ритуал, вежливый японец удалился, пригасив свет и включив тихую музыку.

Иногда она убаюкивала – Лиза спала всю процедуру, просыпаясь с ощущением небывалой свежести.

Иногда – просто расслабляла до невозможности, и ленивые мысли неспешно плескались в голове, порой совершенно не связанные между собой. И вообще непонятно откуда взявшиеся.

Поток сознания.

Сегодня, однако, все вышло иначе – дурацкий вопрос девчушки в рецепции, конечно, не проскользнул мимо.

И не обидел – напрасно та закусила губки.

Однако вызвал мысли, которых, возможно, Елизавета сейчас не слишком хотела.

Но делать было нечего – они пришли, вернее, всплыли откуда-то из глубин души.

Что ж, подумаем, порассуждаем, не впервой.

В конце концов, она сама, особенно прежде, подолгу размышляла над тем, как сложилась судьба. И всякий раз приходила к выводу – хорошо сложилась.

Даже без личного шофера.

А может, именно потому, что без личного шофера.

Москва, 3 ноября 2002 г., воскресенье, 16.44

Разговор продолжился в лифте. Легко и с некоторой даже иронией. Трое сыщиков успокаивали главного подозреваемого. Отношение к Непомнящему, несмотря на фантастическую историю убитой старушки, ни у кого из них, похоже, не изменилось. Скорее – наоборот. Игорь Всеволодович был явно симпатичен всем троим.

В мраморном холле невозмутимые секьюрити, завидев процессию, демонстративно отвернулись. Таковы, надо полагать, были инструкции.

– Наша машина снаружи. Но знаете, Игорь Всеволодович, не вижу необходимости ехать вместе. Потом вам придется как-то добираться с Петровки. По такой-то погоде… Бежать, я так думаю, вы не собираетесь.

– И вряд ли соберетесь… Себе дороже. Так что идите в гараж, садитесь в свой распрекрасный Leksus и следуйте с комфортом. Мы подождем у выезда. И – малым ходом следом. Идет?

– Ну… Если вы… Я, разумеется, не против.

– Вот и мы не против. Выходит – полный консенсунс.

Серая ледяная каша толстым слоем покрывала мостовую.

Снегопад, как всегда, потряс воображение городских властей настолько, что напрочь парализовал муниципальную волю, а вместе с ней и жизнь мегаполиса.

Машины ползли с черепашьей скоростью, некоторые решались на отчаянный рывок, пытаясь вырваться из общего потока.

Наказание было скорым и практически неизбежным.

На каждом перекрестке и просто посреди улиц замерло множество автомобилей, прильнувших друг к другу, как родные, порой слившихся в своем транспортном экстазе в единое целое.

Изрядно покалеченное.

Вокруг суетились возбужденные владельцы, переругивались меж собой с разной степенью интенсивности, надрываясь, объясняли что-то своим мобильным телефонам.

Кокетливая Toyota-RAF4, перламутрово-розовая – ей бы парить в облаках, а не месить городскую грязь, – вывернулась откуда-то сбоку. И нанесла удар, которого никто не ждал. Неожиданно сильный.

МУРовскую «девятку» – неотличимую от прочих скромных тружениц, неприметно серую, без нарядных полицейских штучек – развернуло по диагонали.

Крыло даже издалека казалось клочком мятой бумаги.

Надо полагать, этим дело не ограничилось.

Хозяйка Tоyota, дама совершенно под стать авто – розовая, перламутровая, к тому же в светлых пушистых кудельках, – из машины выходить не спешила, но уже отчаянно названивала кому-то по мобильному телефону.

Сыщики, напротив, высыпали в полном составе, сообразно законам жанра взяли Tоyota в плотное кольцо.

Leksus Непомнящего немедленно оттеснили опытные водители, пытавшиеся, пока не скопилась солидная пробка, проскочить место аварии.

Он помахал операм рукой, давая понять, что попытается припарковаться где-нибудь поблизости.

Те поняли – двое по крайней мере согласно кивнули головами.

Но заняты были, понятное дело, блондинкой в кудельках.

Та, похоже, забаррикадировалась в салоне и готовилась к осаде.

Пробраться к бордюру оказалось делом нелегким.

Игорь Всеволодович изрядно потрудился, выруливая буквально миллиметры, чудом избегая столкновений, при этом неуклонно следуя к намеченной цели.

Оказавшись наконец у тротуара, он был измучен, разбит и опустошен фигурным вождением на грани фола настолько, что главное событие последних часов вроде бы отступило на второй план.

Однако ж – только вроде.

Сознание не упускало его из виду ни на мгновение, а подсознание… Впрочем, как любому нормальному человеку, Игорю Всеволодовичу не дано было знать, что творится в его подсознании.

И все же анализируя после странный, необъяснимый по сути свой поступок, он догадался, а вернее, предположил, что в тот самый миг правило бал именно оно, его подсознание.