АнтиМетро, Буэнос-Айрес

– А почему – не по пампе?

– Потому, что в пампе не растёт серьёзных деревьев, – объяснил Артём. – Помнишь, из каких толстенных брёвен был сложен недавний «туннельный заградительный щит»? Ты, родная, посиди здесь, на бережку, осмотрись, отдохни. Я же отправлюсь на рыбалку.

– Какая ещё рыбалка? Очередная шутка – с армейской подоплёкой? Типа – коварный старослужащий изволит издеваться над доверчивым юным новобранцем?

– Ты же сама сказала, что в нашей коллекции подземных находок не хватает местной рыбины. Говорила?

– Говорила…

– Вот, я и пошёл. Желание обожаемой супруги – для настоящего благородного рыцаря – неписаный закон, подлежащий незамедлительному исполнению…

Он нашёл на речной каменистой косе длинный и ровный прут, вытащил из ножен штык-нож и крепко примотал его ручку к пруту ярко-синей изолентой, извлечённой из нагрудного кармана.

«Очень хорошая и дельная острога получилась!», – одобрил внутренний голос. – «Давненько, братец, мы с тобой не рыбачили. Давненько…. Ну-ка, покажи класс! Только приведи прибор ночного видения в рабочее положение. С ним высматривать рыбу – в тёмных речных водах – самое милое дело…».

Артём подошёл к бурлящим порогам и аккуратно – с одного на другой – зашагал-запрыгал по камням.

«Хорошо, что подошва у армейских ботинок такая толстая и рифленая», – в очередной раз высказался внутренний голос. – «Камни-то мокрые. Поскользнуться и навернуться в холодную воду – раз плюнуть…. Стоп, братец! Посмотри, какое удобное местечко – большой камень, а за ним ворчливо бурлит нехилый водоворот. Влезь-ка на камушек…. Ага, вон же она, радужно-малиновая рыбья спина…. Бей! Эх, мазила!

Только с третьей попытки остриё штык-ножа пробило чьё-то сильное и гибкое тело, а толстый прут, крепко зажатый в ладони Артёма, мелко-мелко задрожал.

«Есть!», – возликовал азартный внутренний голос. – «На килограмм, наверное, потянет! Хватай, братец, добычу и незамедлительно следуем обратно, к нашей драгоценной Татьяне Сергеевне. Только ты рыбину-то сперва оглуши, то бишь, стукни её головой об камень. А то – шустра больно, как бы ни вырвалась, зараза, на свободу…».

Артём – с самодельной острогой в одной руке, и с пойманной рыбиной в другой – подошёл к жене, дисциплинированно сидевшей на гранитном валуне, и похвастался:

– Посмотри, небесная амазонка, какой славной и симпатичной рыбиной я разжился! Тело длинное, веретенообразное, чешуя очень крупная, светло-светло-белёсая и почти не блестит. А глаза, и вовсе, отсутствуют – как класс. Зато разнообразных и длинных усов в избытке, растут – тут и там – в три толстых яруса…

Но Татьяна зачарованно смотрела в другую сторону, а именно, на противоположный речной берег. Проследив за направлением её взгляда, Артём резко обернулся и непроизвольно охнул. На противоположном берегу, метрах в двадцати пяти от уреза воды, вверх поднимались-приплясывали жёлто-рыжие всполохи («Там разожгли костёр!», – подсказал опытный внутренний голос), в свете которых хорошо просматривалась массивная голова – с откровенно-угрожающим и хмурым выражением физиономии.

«Деревянный туземный идол, понятное дело. Вернее, только его голова. Как же, сталкивались!», – уверенно прокомментировал видавший виды внутренний голос. – «Метра три с половиной в высоту будет, может, и повыше…. Пора сваливать, мать его! Как говорится, от греха подальше…».

Голос, гнида речистая и прозорливая, оказался – в очередной раз – прав. Неожиданно из-за высоких валунов, беспорядочно разбросанных на пологом противоположном берегу, показались смуглые черноволосые фигурки, одетые лишь в набедренные повязки, раздались угрожающие гортанные вопли, сопровождаемые глумливым улюлюканьем. У большинства из неизвестных людей в руках наблюдались толстенные дубины и длинные копья, но некоторые были вооружены и классическими луками.

– Беги к нашему коридору! – строго приказал Артём, прикрывая жену своим телом. – Беги, кому я сказал!

Раздался тоненький и надсадный свист, грудь ощутила два тупых удара. Артём выхватил из наплечной кобуры браунинг и открыл по нападавшим беглый огонь. Подземная пещера тут же наполнилось оглушающим грохотом и гулом, чему немало поспособствовало местное чуткое эхо…

«Правильно, братец!», – одобрил внутренний голос. – «Громкие выстрелы – при плотном общении с дикими туземцами – очень важны. А автомат здесь не годится, потому, что оснащён глушителем…».

Когда он вбежал в спасительный туннель, Таня жалобно вскрикнула-простонала:

– Тёма, у тебя же стрела торчит из груди!

– Ерунда, ничего страшного! – заверил Артём. – Она пробила только матерчатое покрытие бронежилета и застряла, так как шла по касательной…. Не трогай! Я сам вытащу. Кончик, наверняка, смазан каким-нибудь гадким индейским ядом…. Смотри-ка ты, даже никакого наконечника нет – ни бронзового, ни каменного. Обыкновенная заострённая палочка, небрежно оснащённая свалявшимися чёрными перьями. Ага, в наружном покрытии моего бронежилета наличествуют ещё две характерные дырочки – от отскочивших стрел…. Меткие, собаки!

– А меня что-то стукнуло по шлему, – пожаловалась жена и неожиданно поблагодарила: – Спасибо тебе, Тёма!

– За что?

– За то, что не разрешил мне – тогда, на обрывистом речном берегу – снять защитный шлем.

– Не за что, родная! – криво усмехнулся Артём. – Я просто не захотел преобразовываться – из безмерно-счастливого супруга – в абсолютно-безутешного вдовца. Доставай-ка, прожжённая «грушница», банку «Кока-колы», займёмся дезактивацией….

– В смысле?

– Протрём-промоем – на всякий пожарный случай – все следы на одежде, оставленные отравленными стрелами. То есть, мой бронежилет и твой шлем. Как всем известно, основой знаменитой «Кока-колы» является бензонат натрия. А он, зараза злая, растворяет всё, что угодно. В том числе, и всяческие растительные яды…. Наши дальнейшие планы-действия? Поставим здесь, в туннеле – метров через сто пятьдесят друг от друга – парочку гранатных растяжек. Чисто на всякий случай, мол, бережёного – Бог бережёт.… Потом заберём осиротевших щенков, дойдём до «кладбищенского» зала, там слегка перекусим и отдышимся. А после этого уже и назад двинемся, примерно в три-четыре часа ночи подойдём к двери, за которой нас ждёт добродушный толстяк Домингес, он же – полномочный и строгий комендант (военный, специальный, ночной?), всего метрополитена Буэнос-Айреса…

Через час с небольшим впереди раздалось тоненькое и жалобное поскуливание.

– Странное дело, – удивился Артём. – До собачьего логова, по моим ощущениям, остаётся пройти ещё с километр.

– Это проснувшиеся щенки ползут по нашим следам, – растроганно улыбнулась Таня. – Наверное, они теперь нас с тобой считают своими родителями…. Отважный амазон, может, пришла пора задуматься о продолжении рода? Во мне, кажется, просыпается могучий и непреодолимый материнский инстинкт…. Что это ты – так смотришь на меня?

– Как – так?

– Вожделенно и похотливо! Вот, как…. Я же не имела в виду, что надо прямо сейчас заняться этим важнейшим процессом. Уже потом, когда выберемся на поверхность, хорошенько выспимся и отдохнём. Без глупой суеты и пошлой спешки….

Когда обед (ужин?), успешно завершился, а сытые щенки крепко уснули, неожиданно разгорелся жаркий спор.

– Нести малышей в рюкзаке? – негодовала Татьяна. – Их же там непременно укачает! Проснуться и обязательно заплачут…

– А что ты предлагаешь, роскошная зеленоглазая красавица? – поинтересовался Артём, лениво дымя сигаретой.