АнтиМетро, Джек Потрошитель
Шрифт:
— На колени, сука! Считаю до трёх. Извини, дальше не умею. Один, два…. Молодец, Милош. Молодец…. Смотреть мне в глаза! Я, ведь, если ты ещё не понял, являюсь русским. Типичным таким, среднестатистическим и дремучим…. Тебе, милок, старенькая любимая бабушка ничего не рассказывала о славном 1968-ом годе? Отвечать, морда кандальная, когда спрашивают! — Артём не удержался и, подойдя вплотную, влепил допрашиваемому пару крепких и увесистых оплеух. — Юшка кровавая закапала из длинного носика? Ну, извини, брат-славянин, но только не стоит так тупо упорствовать. А, главное, никогда не надо обманывать старших. Тебя, что же, папа с мамой не учили в детстве этому основополагающему моменту? То бишь, наимудрейшей и наиважнейшей философской сентенции? Напрасно, право слово, напрасно….
Минут через пять-шесть, жалобно и тоненько всхлипывая, чех во всём признался:
— Я «дас» подбросил. Извините…
— Господь Бог простит. Если, ясный чешский перец, утром встанет с правильной ноги, и не будет мучиться с похмелья, — язвительно хмыкнул Артём. — Зачем сандальку подложил, вредитель? Колись!
— Так получилось, — по-детски давясь слезами, захныкал чех. — Виноват, не сдержался…. Большая часть наркотиков в Ист-Энде проходит через сомалийцев. Вся их молодёжь — мужского пола — промышляет карманными кражами. А сомалийские проститутки, вообще, мрак полный….
— Чем же они отличаются от других гетер? Знаешь, надеюсь, смысл этого экзотического словечка?
— Знаю, конечно. В России таких женщин принято называть коротким и ёмким словечком, начинающимся на букву «бэ»…
— Молодец, инженер, правильно всё понимаешь, — скупо похвалил Артём, после чего — для сохранения нужной динамики процесса — резко пнул носком ботинка Нециду под рёбра. — Не терять заданного темпа! Излагай дальше! Так чем, собственно, сомалийские шлюхи отличаются от обычных? В чём тут — фишка?
— Они очень дешёвые. Практически — дармовые. Просят от двух до пяти английских фунтов стерлингов — за набор стандартных услуг. А моему старшему сыну скоро исполняется шестнадцать лет. Очень, знаете ли, опасный и противоречивый возраст, тлетворное влияние старших по возрасту друзей, неприличные немецкие фильмы, транслируемые по каналам кабельного телевидения…. Зачем же мне надо, чтобы ребёнок — на ровном месте — заразился СПИДом? Зачем, спрашивается? Молчите, господин подполковник? Вот, и я о том же…. У вас, как я понимаю, скоро тоже ожидается прибавление в семействе? Поставьте себя — на моё место…
— Отставить — словоблудие! Молчать!
— Молчу-молчу…. Только, пожалуйста, не бейте…
— А я даже и не начинал, — хмуро сообщил Артём. — Значится, решил всё свалить на кровожадных и подлых сомалийцев? Воспользоваться, так сказать, удобным моментом?
— Ага. С женой посоветовался и…
— А жена, небось, учится в Университете Королевы Марии?
— Преподаёт там восточно-европейскую литературу девятнадцатого-двадцатого веков, в том числе, и классическую русскую. Достоевский там, Толстой, Чехов, Тургенев, Бунин…. Супруга и посоветовала, мол: — «Будешь проезжать на мотодрезине мимо проклятого туннеля — забрось туда африканский «дас». Глядишь, полиция его — рано или поздно — найдёт и займётся сомалийцами. Если даже их и не выгонят из Ист-Энда, то, по крайней мере, эти мерзкие сволочи малость попритихнут. То бишь, будут вести себя поприличнее, с оглядкой…».
— Понятное дело…. Ладно, чешский брат, держи, так и быть, сомалийскую обувку. Прячь.
Путеец, торопливо и неловко запихав африканскую сандалину за пазуху тёмно-синей спецовки, уточнил — дрожащим голосом:
— Вы же, господин подполковник, не расскажите об этом…э-э-э, досадном недоразумении? Умоляю вас! Заклинаю! Я, ведь, до сих пор так и не получил полноценного английского гражданства. Только вид на жительство — по поводу воссоединения семьи. Пожалуйста…. Я готов…
— Прекращай ныть, любезный, — брезгливо поморщился Артём, небрежно отправляя пистолет в задний брючный карман. — Ты, как-никак, имеешь дело с русским офицером. Я не занимаюсь пошлым стукачеством. Убить — в процессе служебной деятельности —
пару-тройку фигурантов? Без вопросов. Даже с некой (малой, честное слово!), долей удовольствия. Но «стучать», уподобляясь лесному дятлу, посторонним спецслужбам? Не дождётесь, хари аристократические. До самого морковкиного заговенья ждать придётся! Я, конечно, не подарок, но и ребята из МИ-6 и Скотланд-Ярда, отнюдь, не именинники…— Спасибо!
— «Спасибо», как известно, в стакан не нальёшь. Так что, дорогой товарищ Нецид, должок за тобой — некоторое время — будет числиться. До тех пор, ясные чешские Татры, пока я этот долг не востребую.
— Конечно, господин подполковник, как скажете. Помогу, чем смогу…
— Конечно — старенькая конюшня и дерьма полная сворешня, как обожает выражаться одна старенькая аргентинская сеньора, с которой я, Нецид, тебе не рекомендую встречаться. Если бы сейчас на моём месте — совершенно случайно, свежая говяжья печёнка — оказалась бы сеньора Мартина Сервантес-Рамос, то ты уже давно лишился бы одного — из двух — лопоухих ушей. Просто так бы лишился бы, ради начала предметного разговора. Честью офицера клянусь, что просто так…. Доехало, усач хренов? Вот, то-то же. Считай, что ты завербован российским ГРУ. Ничего личного, служба. И поверь мне, что легко отделался. Скажи спасибо однофамильцу, который играет за футбольный московский клуб ЦСКА. Занятный такой парнишка, да и красивые голы забивает регулярно.
— Господин подполковник, а что вы нашли в туннеле? — облегчённо вздохнув, спросил чех. — Очередной труп?
— Ага, парочку, на этот раз, — подтвердил Артём. — Заканчиваем трёп! Залезай в кабину и без промедлений заводи свою железяку. Прокатимся немного, остановишь дрезину возле правого «боковика», рядом с входом в который боец дежурит…
В начале четвёртого утра — возле заплесневелой металлической решётки, преграждающей доступ к секретному объекту «А-317» — мобильные группы, наконец-таки, встретились.
— Что у вас? — устало отдуваясь и болезненно морщась, спросил Ватсон. — Чёртов бронежилет! Поясницу, зараза, натёр до крови…
— Никаких документов при покойном не обнаружено, — дисциплинированно сообщил Артём. — Отыскалась только обезличенная визитка элитного лондонского гей-клуба. Ещё имеются три дырки в спине — от пистолетных пуль приличного калибра, и пижонский браунинг польской сборки с пустой обоймой. Мы сфотографировали мёртвое тело, лежавшее в кровавой луже, с разных ракурсов, составили подробный протокол осмотра места преступления и аккуратно упаковали покойника в стандартный «морговский» мешок, который — в свою очередь — разместили на мотодрезине. Доклад закончен.
— У нас наблюдается аналогичная ситуация, — тяжело вздохнул инспектор. — Только пистолетные пули вошли мертвецу в грудную клетку, и их насчитывается четыре штуки. Документы отсутствуют, визитка гей-клуба, наоборот, имеется. Ещё нашлась объёмная брезентовая сумка, в которой под землю доставили надувной матрац…. Согласитесь, что клубная карточка является отличной зацепкой. По крайней мере, уже понятно — в каком направлении следует усердно копать…. Но каким образом наши голубые бедолаги оказались в технологическом туннеле? Леди Татьяна, вы же считаетесь — среди нас — самой сообразительной и разумной персоной. Что думаете обо всём этом?
— Надо тщательно проверить, не наблюдалось ли вчерашним поздним вечером на платформах станции «Майл-Энд» каких-либо шумных происшествий, — польщено улыбнувшись, откликнулась Татьяна. — Например, драк, потасовок, скандалов и тому подобное…
— Есть такое дело. Мне недавно доложили, что на перроне «красной» линии — незадолго до закрытия метрополитена — произошла стычка между подвыпившими пассажирами. Конечно, полноценной дракой это назвать нельзя, но порядка двух десятков мужчин отчаянно толкались, пихались, обзывались, ругались и громко кричали. Полицейским, дежурившим на платформе, пришлось вмешаться в ситуацию. У наиболее активных участников происшествия были затребованы документы. После составления протокола (по упрощённой форме), все дебоширы и скандалисты были отпущены по домам.