АнтиСУМЕРКИ. Блог вампира

Я старалась особо не наседать на Эдика с расспросами, но всё равно получалось, что больше спрашивала я.

Постепенно узнавала всё больше и больше о том человеке, который неожиданно для меня стал смыслом всей моей жизни.

Оказалось, что у Эдика девять братьев и пять сестёр, и все родные! А ещё есть около десятка сводных. Он называл их всех по именам, пытался за каждым именем закрепить некий "опознавательный" ярлычок, но в голове у меня всё равно образовывалась каша.

Папа Клюев был военным, мама домохозяйкой -- другой профессии при таком количестве детей просто и быть не могло!
– - все старшие братья шли по стопам отца, а вот девочки учились кто на кого, пополняя ряды Клюевых бухгалтерами, дизайнерами, экологами, психологами и финансистами.

Сам Эдик тоже хотел стать военным.

– - Ты хочешь маршировать по плацу и орать дурацкие песенки?!
– - изумилась я.

– - Зачем сразу дурацкие?
– - усмехнулся Клюев.
– - Среди строевых песен есть очень даже неплохие. И потом, я же не намерен всю жизнь оставаться рядовым. Вот так погоняют меня по плацу, а потом выучусь и буду сам новобранцев гонять. А потом гонять тех, кто гоняет новобранцев...

– - А потом?

– - А потом на пенсию выйду и заживу в своё удовольствие!

Мы засмеялись.

– - А если пошлют в горячую точку?

– - Пришью на рукав нашивку с группой крови и в путь.

– - Э-э...
– - слова о группе крови Эдика натолкнули меня на совсем другие размышления, вовсе даже не о войне.

Я облизнулась и перевела разговор в менее возбуждающее русло.

И всё-таки. В голове кроме сладенькой мысли о моей любви к Эдику крутилась ещё одна.

Я же ехала быстро. Очень-очень быстро. Почему же никак не могла догнать его?..

Глава шестая. Страшные истории у костра.

Папа и тётя Валя оставили мне целых три записки.

Первая, на самом видном месте, приклеенная к ручке входной двери, гласила, что они уехали в Дзержинск и могут задержаться, вернуться поздно или даже заночевать у папиного друга в городе. От неё пахло папой и Захарченко-старшей.

В принципе, даже хорошо...

Вторая записка обнаружилась на двери холодильника. Разумеется, она содержала наиподробнейшие инструкции о том, как разогревать котлеты, кашу, суп. Пахла записка, как и первая.

Про чай мне больше не писали, и то прогресс.

Третья записка лежала на ступеньках лестницы, на втором повороте. Тётя Валя вряд ли пошла бы туда, и можно было не принюхиваться, она не принимала в написании ни малейшего участия.

В третьей записке папа очень-очень просил меня по возможности ночевать дома и не делать глупостей, сама знаю, каких.

Интересно... о чём это он? Какие такие глупости я должна знать, да ещё и не делать? Ничего. Вернётся -- спрошу, что он имел в виду.

Котлеты греть я не стала, суп тоже. А вот кашу разогрела, почти не руководствуясь инструкцией. Каким-то интересным образом отсутствие мамы, готовящей вкусные обеды и всегда подающей всё на стол горячим или холодным в зависимости от блюда, стимулировало меня на очень быстрое усвоение правил пользования плитой и порядка долива воды, прибавления-убавления огня и прочих премудростей.

А гречневую кашу тётя Валя готовила просто вкуснейшую. Если мы с мамой добавляли в неё рубленное яйцо и жаренный лук, то Захарченко готовила гречку с грибами и печёнкой. Я просто млела от её вкуса.

Маленькое окошко кухни выходило на забор с соседями, увитый "бешенным огурцом", оно светилось всё тусклее.

Наступали сумерки.

А я любила ночь.

Наверное, даже не потому, что это -- традиционное время бодрствования вампиров. Не потому, что это время охоты, на которую исправно каждую ночь намекает моя дикая составляющая. А просто ночью можно лежать на крыше шестнадцатиэтажки и смотреть, как медленно поворачивается звёздный купол неба... всё предельно ясно и чисто, темнота укрывает и прячет, окутывает мягким бархатом невидимости... и звёзды любуются землёй, и, наверное, даже завидуют нам, людям, потому что у нас такая интересная жизнь! Каждый день приносит новые проблемы, каждый час приходится прилагать усилия для их решения, каждую минуту можно увидеть что-то, чего раньше никогда не видел, а они, звёзды? Только и могут, что созерцать ночную тишину, которая сверху почти одинакова...

Размечтавшись, я не сразу обратила внимание на то, что моим мыслям подпевает красивый мужской голос:

– - Неизменны, в ночной тишине Светят звёзды, тебе или мне Предлагая поверить в мечту. Каждой ночью в обманчивом сне Зажигают свечой на окне Луч надежды, но всё в пустоту...

Это пел Эдик.

Сердце отчаянно заколотилось в груди и я на одном дыхании взлетела наверх, в свою комнату.

Почему не побежала к нему, на улицу? Да где это видано, чтобы прекрасная дама, для которой отважный рыцарь поёт серенаду под балконом, прям-таки сразу к нему выбегала!

Вот и я, распахнув окошко в сад, залюбовалась резным краем чёрных крон на фоне синего-синего сумеречного неба, заслушалась ласковым баритоном Эдуарда Клюева, подперев кулачками подбородок.

– - Все слова -- пустота или ложь, И букетов жизнь так коротка, Только знаю, сегодня ты ждёшь Моего Звонка...

А ведь он даже не спросил номера моего телефона. Я понимаю, ему что позвонить мне, что прибежать с гитарой под окно -- по времени одно и то же, но... но если я ему действительно нравлюсь, мог бы и проявить, так сказать, официальный интерес!

Но ведь не проявил же... ну и пусть. Зато у него такой красивый голос! И слова правильные...

Общую гармонию вечера нарушила другая песня:

– - Я обликом драконьим пренебрёг. Я отдал свой огонь бродяге-магу...

А это ещё что за...

Я подбежала ко второму окну, спряталась за шторкой.

Окна со стороны улицы оккупировал Гар. У него был поставленный сильный голос, и песня в мелодическом плане посложнее, чем та, которую исполнял Эдик.

И сюжет прослеживался забавный, как раз в духе Игоря: суровый дракон влюбился в прекрасную принцессу и отдал всё, что у него было, за право стать человеком. Но противная принцесса -- выпороть бы такую!
– - заявила, что человек-дракон слишком старо выглядит, и отказалась выходить за него замуж... дура.