Антитело

— Потерпи немного, — попросил он, легко коснулся губами моих губ. — Я почти уверен, что нам даже не обязательно куда-то идти.

— В смысле? Но ты говорил…

— Не подумал сразу. Если петля ограничена во времени там, на корабле, то и здесь временной отрезок должен быть конечным. Я не могу точно сказать, насколько пара секунд там растянется здесь, но почти наверняка утром уже не придётся никуда идти. Хочешь, я попозже разомну тебе плечи?..

— Хочу, но давай обойдёмся без долгих обходных манёвров.

— О чём ты? — Нану вопросительно выгнул брови. Кажется, действительно не понял.

— Я сразу согласна на секс.

Мужчина в ответ рассмеялся. А я отстранённо отметила, что мне нравится его смех — заразительный, мягкий, с искорками в чёрной космической бездне нечеловеческих глаз.

— Два-один. Я сделаю шалаш, застелешь там всё листьями?

— Не вопрос, хотя мне всё равно не улыбается голой задницей на траве сидеть.

— Значит, будешь сидеть на мне, — резюмировал ксенос, поцеловал меня коротко и многообещающе, после чего всё-таки разжал руки.

Гнездование много времени не заняло, фактически, мы использовали готовое природное убежище: Нану нашел неподалеку поваленное дерево, которое упало совсем недавно и еще не успело засохнуть, хитро переплел его ветки, так что между ними образовалась небольшая нора. Пришлось, правда, перевесить одежду поближе, но это уже мелочи жизни.

А закончив с шалашом, мой спутник сел добывать огонь. Трением. Я в первый момент глазам не поверила, но ксенос выглядел спокойным, сосредоточенным и уверенным в своих действиях.

Проглотив все скептические и ехидные замечания, которые просились на язык при виде этого этой картины, я предпочла заняться лопухами. Хотя по их поводу тоже имела что сказать. Например, что будет, когда они высохнут? Но раз добровольно уступила Нану право командовать, вводная дана и она понятна, то надо заткнуться и выполнять, а всё остальное — словоблудие.

Лопухами я эти листья называла просто для того, чтобы называть хоть как-то. Ну и плюс к тому — росли они на земле, пышными розетками с цветочной стрелкой посередине. На этом сходство заканчивалось: листья были плотными, кожистыми и заметно больше — вытянутые, заострённые, не меньше метра длиной и в ширину сантиметров тридцать. Плюк их знает, может, и не засохнут до утра…

Когда я дюзами вперёд выбралась из норы и обернулась, в первый момент даже не поверила своим глазам. Хорошо, что я сдержалась от насмешливых высказываний: Нану всё-таки добыл огонь. Кучку сухой травы и каких-то щепочек облизывали мелкие робкие рыжие язычки, рождая плотный белый дым. Ксенос сидел перед своим детищем на одном из сорванных мной листьев, аккуратно подкладывал тонкие веточки и ломал более крупные, которые складывал шалашиком над набирающим силу костром.

— Ну ничего себе… А местные комары от дыма разлетелись, что ли? Пока я листья рвала — думала, сожрут заживо.

— Нет, я их отгоняю, это несложно, — улыбнулся Нану.

— И второй раз — ну ничего себе! Я даже не знаю уже, что круче, твоё умение прокалывать пространство или отпугивать гнус.

— Иди сюда. — Он вместо ответа немного изменил позу и с улыбкой протянул мне руку.

Возражений не нашлось, я подошла, ухватилась за предложенную ладонь и через несколько секунд на удивление удобно устроилась на бедре Нану. Не знаю, насколько удобно было при этом ему самому, но он не жаловался, обнял меня одной рукой. Потом подложил в костёр оставшиеся ветки и освободил вторую руку. Огладил ладонью бок, поцеловал плечо, проложил губами дорожку вдоль ключицы.

И я вдруг поняла, что не так уж плохо мне на этой планете. На корабле я бы уже скучала на вахте, а тут вон сколько приятных возможностей!

И в чёрную дыру могут катиться всякие моральные терзания и экзистенциальные вопросы, потому что вот этого конкретного мужика я хочу так, что окружающий мир может и подождать.

Я обхватила ладонями его лицо, зарылась пальцами в густые волосы, потянула за них, вынуждая запрокинуть голову, и поцеловала. С такой жадностью, словно не тем же самым мы занимались всего несколько часов назад. Нану ответил не менее охотно, ладони его заскользили по моему телу, лаская. Не прерывая поцелуя, я приподнялась на коленях, и через пару мгновений сидела уже гораздо удобнее, верхом на ногах мужчины.

Он сжал мои бёдра, потянул, вынуждая приподняться на колени, шумно прерывисто выдохнул, припал губами к груди. Что-то невнятно пробормотал на родном певучем языке, перемежая слова поцелуями и не прекращая оглаживать ладонями изгибы моего тела. Но потом вдруг крепко сжал в объятьях, прижавшись щекой около солнечного сплетения, и зашептал что-то совсем уж невнятное.

— Нану? — окликнула я растерянно и недовольно. — Что случилось?

— Сейчас, — выдохнул он тихо, уткнулся мне в грудь лбом. — Дай мне несколько секунд. Я теряю контроль, это неправильно. Ты не готова.

— Контроль над чем? — опешила я от такого откровения. — И к чему не готова?

— Над собой. — Нану глубоко вздохнул. — А ты не готова к… полному контакту. Тело, эмоции, разум. Прости, я… не ожидал, что это будет так трудно. Так долго тебя ждал и так хочу ощутить целиком, что… Оказывается, кое с чем на корабле было проще.

— С ума сойти, как у тебя всё сложно, — растерянно пробормотала я. Возбуждение продолжало горячить кровь, но всё-таки не до такой степени, чтобы совсем потерять голову. — И в чём проблема того, что я не готова? Чем это грозит? Потерей личности и вообще катастрофой? Или я всё-таки выживу?

— Нет, всё не настолько страшно, просто… Это получится сродни насилию. Тебе будет неприятно.

— Хм. Нормально. Какому насилию, если я всем организмом за? — полюбопытствовала я. Воспользовалась тем, что Нану ослабил хватку, и села так, чтобы видеть его лицо. Мужчина не препятствовал, встретил мой взгляд. Выглядел он хмурым, напряжённым и даже как будто сердитым.

Решив не отказывать себе в удовольствии хотя бы в малом, легко огладила его грудь, плечи… Всё-таки он очень красиво сложён. Я вроде тот еще ценитель красоты, но — залюбуешься ведь! А на ощупь и того лучше.

— Нет, это так не работает. Это… Наверное, по аналогии с телом. Если ты сознательно согласишься на близость, но твоё тело будет к этому не готово, ты не получишь удовольствия, наоборот. И совершенно точно не поймёшь, что в этом может быть… Что ты делаешь? — Нану осёкся, когда я опять встала на колени и принялась его вот так обходить.

— Приятно, — хмыкнула в ответ, останавливаясь за его спиной. — В первую очередь себе, но и тебе тоже достанется. Возбудил женщину, бросил неудовлетворённой, так дай я тебя хоть облапаю под благовидным предлогом, — резюмировала и принялась разминать ему плечи. — Не смейся, ты трясёшься.